Книга Влюбленная мстительница - Мэрил Хэнкс

Освальд снова обнял ее за талию и ввел в гостиную.

— Думаю, вам надо отправляться сразу в кровать. Вы совершенно без сил.

— Вовсе нет, — заявила Белинда и пропела: — Я танцевать хочу всю ночь…

— Мы и так почти всю ночь танцевали… А теперь пора спать.

Она была искренне благодарна ему за поддержку, когда они начали подниматься по лестнице. В доме стояла полнейшая тишина. Миссис Гарднер, без сомнения, уже давно спала.

Но тут ей вдруг пришло в голову, как хозяин дома упомянул, что она занимает комнаты домоправительницы. Стараясь четко выговаривать слова, Белинда спросила:

— Вы сказала, что у Джонсона квартира над гаражом. А где же спит миссис Гарднер?

— Когда Молли поступила ко мне на работу, она была вдовой и ее устраивало то, что можно жить в доме, где работаешь. Но полгода назад она вышла замуж и теперь живет у мужа.

Белинда моментально протрезвела.

— Так ее сейчас нет здесь? — Она явственно расслышала смятение в собственном голосе.

— Нет, но их квартира совсем недалеко, так что ей несложно добираться.

Может, его этот факт и не беспокоит, но ее очень. Белинда запаниковала. О Господи, почему же она не уточнила этого раньше, а решила, что в доме постоянно живет еще один человек. С ужасом вспомнила она предупреждение Марты. И вот сейчас она наполовину пьяна и находится в его власти…

И он хочет ее… В этом нет ни малейшего сомнения.

В то же время интуиция подсказывала, что, как бы там ни было, Освальд Фергюссон силу применять не будет. Мужчина, который может уложить в постель любую приглянувшуюся ему женщину, не станет так поступать… Да и самолюбие ему не позволит.

Ее паника сменилась пьяной уверенностью. Вот если бы она могла и дальше вести его по этому пути, распаляя все сильнее…

Как часто говорила Марта: «Если хочешь, чтобы мужчина побежал за тобой, убегай». Только сначала она должна немного ободрить и подзадорить его, а потом уже убегать.

У двери Белинда остановилась и кокетливо взглянула на Фергюссона из-под опущенных ресниц.

— Спасибо за прекрасный вечер, Освальд. — Она подняла голову и чуть приоткрыла губы, молча приглашая его к поцелую.

Он думал о вкусе ее губ на своих губах, о тяжести округлой груди в ладони, о сладострастных изгибах ее тела… Но нет, еще слишком рано.

И вместо того, чтобы принять приглашение, протянул руку и открыл дверь.

Да что же это такое с ним? — раздраженно подумала Белинда. Она же видела, как вспыхнули его глаза, знала, что он хотел поцеловать ее… Почему же сдержался и отступил?

Выпитое шампанское победило ее обычную скованность. Белинда взялась руками за лацканы его пиджака и, чуть притянув к себе, прикоснулась губами к его рту.

На какую-то долю секунды Освальд замер, стоя совершенно неподвижно и безответно. Но потом утратил остатки самообладания, которое сохранял весь день, обхватил ее руками и начал целовать с долго сдерживаемой неистовой страстью, разбудившей ответный голод.

За всю свою жизнь Белинда привыкла к сдержанным проявлениям чувств и не была готова к этому урагану эмоций, который захватил ее, закружил и понес куда-то далеко-далеко. Она могла только прижаться к нему, отдаваясь яростным поцелуям. Голова кружилась, колени подгибались, и Белинда так никогда и не узнала, как долго они целовались в дверях, пока сильные руки не подхватили ее и не внесли в спальню.

Когда она наконец пошевелилась и приоткрыла глаза, в окна вливался яркий теплый солнечный свет. Под потолком тихо бормотал вентилятор, навевая приятную прохладу.

Все еще в полусне, Белинда никак не могла понять, где она и что с ней происходит. Почему она спит в какой-то незнакомой комнате? Это же не ее спальня!

И тут память вернулась. Она в Сиднее… В Розовом дворце… Наедине с Освальдом Фергюссоном…

Освальд Фергюссон! Вчера ночью, когда они вернулись домой, он долго и страстно целовал ее, потом подхватил на руки и внес в спальню!

Белинда полностью проснулась и резко села. Тряхнула головой, немного поморщилась… Когда головокружение уменьшилось, она заметила две вещи. Первое — что на огромной двуспальной кровати она лежала одна. И второе — что на ней все еще надето ее белье и чулки.

Белинда глубоко вздохнула. Да-да, теперь она все вспомнила. Словно сквозь туман она видела, как Освальд кладет ее на кровать, снимает с нее туфли, жакет и платье. Потом вытягивает из-под нее одеяло, укрывает… И выходит, тихо затворив за собой дверь.

Выходит, ей надо благодарить его, что ничего не случилось. А не себя.

Да она, видно, совсем с ума сошла, пытаясь подобным образом возбудить Освальда Фергюссона! Господи, подумать страшно, чем все это могло бы кончиться.

Белинда вздрогнула, вспомнив его поцелуи. Они порождали в ней такие ощущения, такие эмоции, каких бедняге Чарли не удавалось вызвать ни разу. И если бы Освальд настаивал, она едва ли смогла бы сопротивляться.

Белинда нахмурилась. Он, совершенно очевидно, хотел ее. Почему же не воспользовался ее беспомощным состоянием? Почему уложил ее в постель, как отец любимое дитя, и вышел.

Почему?

Может, ей только показалось, что он интересуется ею? Что из того, что он пригласил ее в ресторан и пообещал показать город? Возможно, он просто ведет себя как любезный хозяин по отношению к гостье, если уж не как работодатель по отношению к скромной служащей…

А если это так, она должна была вызвать у него только отвращение своим поведением.

И, взглянув на себя со стороны, Белинда испытала жгучий стыд. Потом вспомнила, как мягко, но решительно Освальд обошелся с Шарлотт, и вовсе пожелала себе провалиться в тартарары.

Богатый мужчина с безграничным обаянием, он давно привык к тому, что женщины гирляндами вешаются ему на шею. А учитывая, что Освальд и понятия не имел, что ее подталкивает к таким действиям, то должен был посчитать ее набитой дурой.

И скоро ей придется предстать перед ним. Да, неприятная мысль.

И что же теперь выйдет из ее плана? Возможно, ничего, совершенно ничего.

Разозлившись на собственную глупость, Белинда взглянула на часы и поняла, что проспала почти двенадцать часов. Пора подниматься и встретиться лицом к лицу с последствиями своего безрассудного поведения.

5

Приняв душ, сначала холодный, потом горячий, Белинда надела легкий ярко-желтый с бирюзовым узором брючный костюм и присела к туалетному столику. Она взяла щетку и начала расчесывать блестящие мокрые волосы. И тут вспомнила, как, уложив ее в постель, Освальд какое-то время сидел рядом и гладил ее по голове.

Воспоминание было почти мучительным, и она попыталась отмахнуться от него, но продолжала ощущать себя беспомощной и в высшей степени уязвимой.