Книга Пророчество: Дитя Земли - Элизабет Хэйдон

2

Сэр Фрэнсис Прэтт, эмиссар Кандерра, заморгал, а потом судорожно сглотнул. Когда ему сообщили о новом назначении, он попытался отказаться, сославшись на ревматизм и слабость мочевого пузыря, полагая, что даже отставка будет лучше поста посла в Илорке. Однако его жалобы не встретили понимания, и теперь он следовал за человекообразным проводником, который подвел сэра Фрэнсиса к толпе товарищей по несчастью, мрачно ожидавших появления короля фирболгов.

Его коллеги послы заметно волновались. Их не приветствовал гофмейстер, никто не организовал аудиенции. В результате эмиссары богатых провинций и герцогств пытались сами навести хоть какое-то подобие порядка. Все это вызывало возмущение, прежде всего у послов могущественных держав, они едва сдерживали гнев, когда эмиссары Бетани и Сорболда заспорили о том, кто из них должен стоять ближе к двери. При любом цивилизованном дворе их никогда не пригласили бы одновременно, и уж тем более не предоставили бы им возможности самим выяснять отношения.

Кандерр, родина Прэтта, не имел заметного политического веса. Среди провинций Роланда эта считалась второстепенной, в ней жили, главным образом, фермеры, ремесленники, купцы и крестьяне. Здесь не было ни одной из влиятельных орланданских фамилий, хотя несколько герцогов имели поместья в Кандерре, а Седрик Кандерр, герцог провинции, происходил из весьма приличного Дома. По этому Прэтту стало не по себе, когда в зал вошел стражник фирболг и спросил, есть ли среди гостей представитель Кандерра. Сэр Фрэнсис хотел было спрятаться за гобеленом, но потом сообразил, что подобные действия могут стоить ему жизни, но вовсе не из-за уклонения от исполнения долга, а вследствие чудовищной вони, идущей от тяжелых ковров, украшавших стены. Не приходилось сомневаться, что находящиеся за ними предметы едва ли окажутся полезными для его здоровья.

Вздохнув про себя, он решительно выступил вперед и, к собственному ужасу, обнаружил, что будет первым эмиссаром, представленным ко двору фирболгов. Он чувствовал, как удивлены и возмущены его коллеги, а невидимые кинжалы вонзаются ему в спину, когда он следовал за жутким фирболгом в Большой зал.

Войдя в огромное помещение, сэр Фрэнсис слегка рас слабился. Вопреки слухам, он не увидел здесь ни костяного трона, ни помоста из человеческих черепов. Прэтт увидел лишь два огромных кресла, высеченных из мрамора и украшенных золотой инкрустацией, на которых лежали удобные подушки. Он с удивлением оглядел зал. Несомненно, перед ним легендарные троны Гвиллиама и Энвин, не изменившиеся с тех давних пор, когда Канриф был столицей намерьенов.

На одном из древних кресел сидел король фирболгов. Просторное черное одеяние скрывало фигуру и даже лицо, видны были лишь глаза. Сэр Фрэнсис весьма обрадовался этому обстоятельству — если судить по глазам, остальное вряд ли ему понравилось бы. Глаза пристально разглядывали его, оценивая, как племенную кобылу или шлюху.

За креслом стоял широколицый великан с плоским носом, пятнистая кожа которого больше напоминала шкуру. Его плечи по ширине не уступили бы ярму плуга для двух быков, а одет он был в форму, украшенную медалями и нашивками. Сэр Фрэнсис почувствовал, что у него закружилась голова. Зал производил кошмарное впечатление, отчего все происходящее приобрело какой-то нереальный характер.

Единственный нормальный человек сидел на верхней ступеньке возле свободного трона — молоденькая девушка с длинными волосами цвета соломы и самым обычным лицом. Однако внимание сэра Фрэнсиса приковало занятие, которому она предавалась с большим увлечением, — девушка играла «в ножички», длинным тонким кинжалом рассеянно нанося удары между расставленными пальцами левой руки. Причем делала это с удивительной быстротой и точностью. Ее проворство заставило сэра Фрэнсиса внутренне содрогнуться.

— Как вас зовут? — резко спросил король.

Кровь фирболгов была в нем не столь очевидна, впрочем, сторонний наблюдатель мог видеть лишь вселяющие тревогу глаза. Эмиссар решил, что имеет дело с существом смешанного происхождения, поскольку телосложение короля отличалось от жутких фигур его подданных. Фрэнсис понимал, что здесь не приходится надеяться на соблюдение дворцового этикета.

— Сэр Фрэнсис Прэтт, ваше величество, эмиссар двора лорда Седрика Кандерра. Для меня большая честь быть вам представленным.

— Да, именно, — заявил король. — Сомневаюсь, что вы это понимаете, но со временем все встанет на свои места. Прежде чем мы перейдем к делу, есть ли у вас бумаги, подтверждающие ваши полномочия?

Сэр Фрэнсис постарался скрыть раздражение.

— Да, ваше величество. — Было что-то омерзительное в необходимости обращаться к болгу, используя титул, который вышел из обращения после смерти истинного короля, занимавшего этот трон. — Лорд Седрик посылает свои поздравления по поводу вашего вступления на престол и желает долгого и счастливого правления.

Король улыбнулся, это было заметно даже под вуалью.

— Очень рад слышать. Он может поспособствовать тому, чтобы мое правление было счастливым: я хочу, чтобы Кандерр провел для меня экономический эксперимент.

Сэр Фрэнсис заморгал. К нему никогда не обращались с такой прямотой. Обычно искусство дипломатии предполагало изощренный танец, полный ритуальных тонкостей, нечто вроде ухаживания. В молодости он наслаждался этой игрой, но теперь, став старше, устал от нее. В последние годы он считал, что гораздо больше пользы может принести обычный деловой разговор. И нашел прямоту страшного короля живительной.

— О какого рода эксперименте идет речь, ваше величество?

Повинуясь жесту своего короля, вперед вышли два фирболга, один внес красивый резной стул из темного дерева, напоминающего черный грецкий орех, но с иным, глубоким, почти синим, блеском. Другой поднос, на котором стоял кубок. Было забавно наблюдать за огромными монстрами, держащими в руках такие изящные предметы.

— Садитесь.

— Благодарю вас, сир. — Сэр Фрэнсис сел на предложенный стул и принял кубок из рук фирболга.

Он осторожно принюхался, однако это не ускользнуло от зорких глаз короля. Вино имело элегантный букет.

Чтобы сгладить неприятное впечатление, Фрэнсис сделал большой глоток. Вино оказалось на удивление хорошим, с тонким, необычным вкусом. Как и большинство аристократов Канберра, сэр Фрэнсис разбирался в винах, и на него произвел впечатление королевский выбор. Он сделал еще один глоток. Молодое вино весеннего урожая, ему требовалось еще некоторое время, чтобы достигнуть зрелости, но Фрэнсис не сомневался, что из такого винограда можно делать превосходные напитки уже через год или два.

Король вновь взмахнул рукой, и два других стражника внесли огромную сеть для ловли рыбы. Они бросили ее у ног сэра Фрэнсиса. Он наклонился, чтобы поднять один из углов, и с удивлением обнаружил, что может легко справиться со всей сетью. Он прекрасно знал, что сети таких размеров должны быть очень тяжелыми, но эта по какой-то причине получилась почти невесомой. Сэр Фрэнсис мгновенно понял ее ценность.