Книга Жертвы требуют красоты - Лариса Соболева

– Допилась, – почти неслышно вымолвила Клара, идя к ней и глядя в потусторонние глаза, казавшиеся теперь страдальческими, словно в преисподней черти терзали ее душу (если только у Роменской была душа).

Приближалась Клара несмело, потому что с покойницей наедине, к тому же в ее доме, где никого нет, живой Кларе стало не по себе. Остановившись в метре с лишком от покойницы, она чуть подалась вперед и, чтобы рассмотреть Роменскую, наклонилась к ней. Неизвестно, для чего ей это понадобилось, может, хотела позлорадствовать над преждевременной кончиной Инессы, ведь сочувствия к этой женщине у Клары не возникло.

И вдруг она снова попятилась: у ног покойницы Клара увидела пистолет. Как раз под правой рукой. Значит, Инесса... Боясь прикоснуться к ней, Клара искала на лице следы крови, но висок закрыли густые черные волосы. Все же кровь она нашла, когда внимательно и хладнокровно осмотрела труп. Кровь была и на ковре, и на кресле, обитом темной тканью, и на полу, и на плече покойной.

Больше Клара не смогла оставаться в доме, ринулась на улицу, прыгнула в автомобиль и, с трудом преодолевая неровную дорогу, выехала из района трущоб. Клара остановилась на обочине, взяла телефон. Это же крайний случай. Он всегда брал трубку после третьего гудка, Клара залепетала, чтоб не рассердить его:

– Прошу простить меня, я только что от Инессы... Должна вас огорчить...

– Короче, – протяжно промычал он.

А Клара живо представила Бамбу, примечательностью которого была и есть его рожа. Внешне он – обычный, но глаза табачного цвета, когда смотришь в них, излучают все пороки, известные человечеству. И главный из них – безразличие к живому созданию, будь то кошка, человек или комар. Он даже не жестокий, потому что жестокость входит в арсенал страстей, он бесстрастный. И пороки в нем живут не как нечто раскрепощающее, дающее ему ощущение власти и силы, ощущение жизни, а потому, что они – его скудное развлечение.

– Да, конечно, – заторопилась Клара. – Инесса застрелилась.

– Понятно.

– А мне что делать? У меня сложный случай, я надеялась на Фалеева...

– Проблему решим. Все.

И отключился. Хам. Свинья. Скотина. Клара в сердцах бросила трубку рядом с собой и повела машину к своему дому. Не помешает прилечь на диванчик, выпить чего-нибудь крепкого и до вечера поспать. Хотя до вечера не так уж много времени. Однако снять стресс необходимо. Но образ Роменской просто преследовал Клару, эти глаза...

– Дура, – высказалась Клара о ней. – Стреляться? Ну, уж не...

Она резко затормозила, в нее чуть не врезался сзади автомобилист, но вовремя крутанул руль, проехал мимо, крикнув:

– С больной головой за руль не садятся.

Клара подкатила к обочине, не имея сил ехать дальше, заглушила мотор и замерла, держась за руль, как за спасательный круг.

– Пистолет лежал под правой рукой, – сглотнув комок ужаса, пробормотала Клара. – Но Роменская левша...

Глава 7

Платон доставил домой Нику, вышел из машины, открыл дверцу, выскочил и Валдис. Они стояли на тротуаре, как три сосны в степи, минуты две. Пока Ника, чувствуя неловкость, которой близко не наблюдалось в Платоне и Валдисе, напротив, их обоих тешило соперничество, не произнесла:

– Вообще-то, я уже дома... – И намекнула, что пора разбегаться в разные стороны: – Есть хочется...

– Так давай где-нибудь поси...

Платон и Валдис осеклись, ибо начали фразу в унисон и слово в слово, покосились друг на друга. Ника в уме закончила фразу и ответила:

– Мы же устали...

– Я не знаю, что ты называешь усталостью, я с ней незнаком, – пробурчал хмуро Валдис и взглянул на часы. – Кстати, об усталости. Пойду отдыхать в бар, в который должен прийти мой игрок под номером шесть.

– Ах, да... – вспомнила Ника без радости, так как упоминание о «шестерке», давшем обещание принести сведения о Канарине, грозило продолжением работы. Она действительно устала, просто измаялась возле трупов. – Я совсем забыла. Подожди, переоденусь и пойду с тобой.

– Мы подождем, – заверил Платон.

– И ты пойдешь? – вытаращился Валдис, потом оба уставились в спину Ники, убегавшей по дорожке к особняку.

– Разумеется, – сказал Платон. – Ника под моим патронатом.

– Не повезло мне, – хмыкнул Валдис.

Клара предложила поужинать в «Овражке», расхвалила обслуживание и кухню, Эля соблазнилась, она была большая любительница поесть. Расположились за столиком, причем Эля трещала без умолку, читая меню:

– Я возьму только мясо. Без гарнира. И салат. На ночь желательно не есть, но у меня аппетит просыпается к вечеру, ничего не могу с собой поделать. Мясо хоть не калорийное, если его правильно приготовить. Я люблю готовить, потому что обожаю поесть. Никаких кухарок дома не терплю, рецепты собираю...

И ничего-то в ней нет особенного – по мнению Клары, – а до безразмерной коровы Элечке с ее аппетитом осталось пару лет. Ну, мордаха у нее славная, деревенская, она неглупа, умеет держать себя в рамках, а в совокупности – телка. Обычная телка, которой потрясающе повезло заарканить состоятельного мужика. Впрочем, сегодня Клару занимала не Эля, а те странности, которым она не могла дать объяснения, но искала его, потому и не слушала подружку.

Клара припомнила, как Красавчик говорил о месте пикника на природе. Протока и есть природа, значит, он приехал туда, а его... Но кто и как? С ним должны были быть двое, они-то куда смотрели? Не могла же его пришить белая выдра с мозгами курицы, в самом-то деле! Непонятная ситуация. А что с Роменской произошло? Может, она в алкогольном угаре выстрелила себе в висок левой рукой, а пистолет каким-то образом упал под правую руку? Нет-нет. Голова свесилась на левое плечо, кровь была тоже слева... Фу, как Клара сразу не заметила столько кровищи? Выстрел был сделан в правый висок, значит, она стреляла правой? Левша? Даже в состоянии опьянения Роменская не могла перепутать руки, она же действовала автоматически...

От прикосновения к ладони Клара вздрогнула.

– Ты что? – с недоумением глядя на нее, спросила Эля. – У тебя неприятности? Ты какая-то не такая.

– Нет, у меня все отлично, – рассмеялась Клара. – Просто день сегодня трудноватый, я устала чертовски. Давай выпьем?

– Это я и предлагала, но ты задумалась. – Чокнулись, выпили по глотку. – А вино неплохое, правда?

Подарив улыбку подруге, Клара забегала по залу глазами, не видя вокруг красавчиков, от которых у баб крышу сносит. Сколько еще предстоит водить на поводке Элю, подстраиваться под ее увлечения и вкусы, быть ей интересной? А эта с виду деревенская деваха, одетая дорого, но слишком просто, без лоска, оказывается, интеллектуалка, читает запоем книжки. И не какие-нибудь, а любит, например, Макса Фриша! Кто этот Фриш, что он написал, где она его откопала – Клара диву давалась. Зато Эля час могла рассказывать о Фрише, о его образном стиле – ужас! Оставалось только кивать с умным видом, не читать же всякую лабуду.