Книга Концерт в криминальной оправе - Марк Фурман

А о синенькой папке, с которой все начиналось, что дважды кокетливо мне строила «глазки» — со стола Валентина и из сейфа Саши Кузнецова, и сейчас знают немногие. Пусть с опозданием, но пришло время раскрыть ее тайну. Ведь в качестве раритетного экспоната, она могла бы украсить любой из музеев эпохи перестройки.

Так поднимем же скромный тост: — Да здравствует все то, благодаря чему мы, несмотря ни на что!

Загадка пистолета

I.

Если вы москвич и хорошо знаете столицу, то без труда представите себе один из переулков старого Арбата. И дома этих переулков, надежные, построенные из крупного кирпича, сработанные, кажется, на века. В одном из таких домов в трехкомнатной квартире на четвертом этаже жила семья Федора Спиридоновича Серова. Глава семьи после демобилизации работал в каком-то министерстве, его жена, Антонина Анатольевна, вела прием неподалеку в районной стоматологической поликлинике, а сын Игорь учился в шестом классе. У мальчика была отдельная комната, окно которой выходило в крошечный дворик, казавшийся островком среди окружающих его каменных громад.

То апрельское утро началось как обычно. Серов вышел из дома около семи часов, на работу ему было к восьми, ехать предстояло около часа. Спустя минут сорок, ушла Антонина Анатольевна. В кухне на столе она оставила сыну завтрак и записку: «Игорек, не забудь вымыть посуду. Купи хлеб и молоко. Целую, мама». Игорь еще спал. Учился он во вторую смену, и родители по утрам обычно не будили сына, успевавшего сделать часть уроков с вечера.

Первой с работы возвращалась Антонина Анатольевна. Но в этот день, задержавшись в магазине неподалеку от дома, она увидела на улице мужа, стоявшего у табачного киоска. В подъезд они вошли вместе. Открывая дверь английским ключом, Федор Спиридонович недовольно покачал головой:

— Опять Игорь забыл закрыть нижний замок, да и этот заперт только на один оборот.

— Он, видимо, спешил, вот и убежал, захлопнув дверь, — отозвалась Антонина Анатольевна, проходя на кухню. — Завтрак съел, а до обеда так и не дотронулся.

В квартире было тихо. Федор Спиридонович, устроившись в кресле, просматривал свежие газеты. Жена хлопотала, на кухне, готовя ужин. Дверь в комнату Игоря была полуоткрыта. Оттуда доносилась музыка, и Федор Спиридонович подумал, что сын забыл выключить радиоприемник. Войдя в комнату, он неожиданно, в полосе света, падающего из коридора, увидел сына — тот сидел за письменным столом в странной, неестественной позе. Не окликая Игоря, Федор Спиридонович включил свет и замер. Мальчик почти полулежал, грудью навалившись на стол. Одежда и пол вокруг него были в крови…

Полчаса спустя к Серовым прибыла оперативная группа: следователь прокуратуры, эксперт-криминалист, сотрудники уголовного розыска. Еще через десять минут подъехал дежурный судебно-медицинский эксперт, один из старейших судебных медиков Москвы Юрий Владимирович Рудик.

Теперь во всех комнатах квартиры Серовых горел свет. Федор Спиридонович, безучастный к происходящему, оцепенев, сидел у окна, устремив неподвижный взгляд на темный прямоугольник за широкой венецианской рамой. Голос следователя заставил его вздрогнуть.

— Скажите, Серов, у вас имелось огнестрельное оружие?

Федор Спиридонович, не вставая со стула, ответил: — С войны у меня сохранился трофейный пистолет марки «Зауэр». Именное оружие. Подарил его мне перед самой демобилизацией на прощальном вечере наш комдив в 1946 году. Пистолет заперт у меня в столе. Была тогда такая мода…

Он прошел в кабинет и, достав из кармана ключи, открыл нижний ящик большого двухтумбового стола. Там лежали какие-то бумаги, пачка пожелтевших, вероятно, фронтовых фотографий и совсем новая темно-коричневая кобура. Пистолета в ней не было. Схватив кобуру и убедившись, что она пуста, Федор Спиридонович начал лихорадочно выдвигать один за другим ящики стола. На пол полетели пачки бумаг, старые газеты, записные книжки, фотографии…

Следователь прокуратуры, невысокий худощавый мужчина лет сорока, прислонившись к стене, грустно смотрел на борьбу хозяина с его реликвиями, потом тихо сказал:

— Когда в последний раз вы видели у себя в столе пистолет?

Федор Спиридонович устало опустился на стул.

— Точно затрудняюсь сказать… Пожалуй, в феврале. Двадцать третьего вечером ко мне зашли друзья. Расчувствовался я, полез в ящик за фотографиями. Пистолет был на месте.

Осмотр тела показал, что у Игоря имеется слепое огнестрельное ранение левой половины шеи с повреждением крупных сосудов. Оружия в комнате обнаружить не удалось, между тем, судя по направлению потеков крови, эксперт полностью исключил вероятность того, что мальчик мог двигаться после ранения. Стол, за которым он сидел, немного отстоял от стены, на нем были разложены учебники, лежал полураскрытый портфель. Окно в комнате находилось справа от стола, стекла его были целы, форточки закрыты, а рамы аккуратно обклеены бумагой. Сантиметрах в двадцати от левой ножки стула на полу лежало расколовшееся пополам карманное зеркальце, размером чуть больше коробки из-под сигарет. Пистолета Федора Спиридоновича ни в комнате Игоря, ни вообще в квартире Серовых отыскать не удалось.

К полудню следующего дня стали известны результаты судебно-медицинского вскрытия. Его производили два судебных медика — Юрию Владимировичу помогал его молодой коллега. Экспертам долго не удавалось найти пулю, хотя направление раневого канала, было им приблизительно известно. Входное огнестрельное отверстие, круглая дырочка диаметром около шести миллиметров, располагалось на левой половине шеи. Налет копоти и внедрение порошинок в кожу свидетельствовали, что выстрел был сделан с близкой дистанции. Отсутствие выходного отверстия позволяло предполагать, что пуля находится в теле мальчика.

Рудик в сложных случаях работал обстоятельно и неторопливо, пожалуй, даже слишком медленно. Так иногда казалось не только следователям, но и его коллегам. В тот день, лишь через два часа после начала вскрытия, он наконец уверенно сказал:

— Вероятно, мы встретились с внутренним рикошетом. Пуля ударилась о кость и изменила направление. Придется сделать рентгенограммы черепа и верхнего отдела грудной клетки.

Пока готовили к работе рентгеновский аппарат, Рудик сел, положив полуобнаженные руки в перчатках на спинку стула, на несколько минут расслабился.

— Присядьте, Гена, и вы, — сказал он помощнику. — Поиски пули в теле могут быть очень долгими. Вот вам два примера, давних, как сама судебная медицина, и свежих одновременно. Вчера перед сном, готовясь к сегодняшнему вскрытию, я просмотрел кое-какую литературу об огнестрельных повреждениях. Один иностранец, кажется итальянец Гануто, еще в двадцатых годах описал случай, когда пуля, выстрелянная из пистолета, отрикошетировав от черепа, закончила свой путь в левой почке! Представляет интерес и сообщение профессора Эйдлина, одного из наших авторитетных судебных медиков. Извозчик, пишет профессор, был убит выстрелом в затылок. Ранение было слепым. Эксперт в поисках пули исследовал ткани головы и кости черепа, но безрезультатно. Тогда он предположил, что снаряд вышел через широко открытый рот, — и такое случалось в нашей практике. Но другой врач, более опытный, обнаружил пулю, выпущенную из револьвера системы «наган», под кожей кончика носа. Впрочем, снимки уже готовы.