Книга Всё вернётся - Кей Мортинсен

— Вы правы.

Его признание имело для Ренаты важное значение. Она покорила Томми, не приложив и малейшего усилия. Теперь ей предстояло завоевать доверие Мартина. Она понимала, что это будет нелегко, но была полна решимости изменить его мнение о своем отце.

Мартин опустил глаза в тарелку. Рената казалась ему невероятно красивой. Впрочем, перед красотой он мог устоять, но Рената очень быстро завоевала любовь его сына, и это повлияло на отношение к ней Мартина. У него возникло острое желание установить более близкие отношения с женщиной, которая смогла легко вписаться в его семейный круг. То, как они сидели втроем перед ужином, отвечало представлениям Мартина о нормальной семье, которую он мечтал иметь. Спокойная атмосфера в доме, наполненная смехом, теплотой и любовью.

— Сегодня не очень ветрено на улице, — услышал Мартин.

Он поднял голову и засмеялся.

— Простите, я был далеко.

— Интенсивное движение на дороге? — поддразнила его Рената.

Мартин оценил ее шутку и улыбнулся.

— Только в моей голове. Вы ведь знаете, о чем мы будем говорить дальше? — Он старался не смотреть на вздымающуюся грудь Ренаты. — Расскажите о себе.

У Ренаты заблестели глаза, она будто давно ждала этой просьбы. Прекрасно, подумал Мартин, посмотрим, как ты будешь рекламировать себя.

Пока они ели горячее, он внимательно слушал Ренату, периодически поощряя ее, чтобы она могла полностью раскрыться перед ним. Увлекшись, Рената рассказала о своем небольшом доме, о скромной известности отца, о своем увлечении древним фарфором.

Мартин посмотрел на ее руки — тонкие, изящные и чувствительные. Он подошел к буфету и вынул оттуда красивую вазу с отколотым кусочком у основания. Рената осторожно повертела ее в руках и нежно провела пальцами по ее поверхности.

Воображение Мартина разыгралось, и он живо представил, как Рената ласкает его своими чувствительными пальцами. И, когда Рената начала объяснять, как она отреставрировала бы эту вазу, Мартину показалось, что ее речь замедлилась и стала менее внятной, словно она находилась в трансе.

— Любовь к красивым вещам вы унаследовали от своего отца, — хрипло констатировал Мартин.

При этом он подумал о десятках красивых женщин, которые были в жизни Стивена. Но он не только любил их, но и плохо обращался с ними.

— Надеюсь, он передал мне и свой характер. Свою доброту, терпение и безграничное гостеприимство.

Преклонение перед отцом сквозило в каждом ее слове. Но качества, которые Рената перечислила, могли быть использованы как угодно.

— Судя по тому, что вы сказали, он был большой любитель вечеринок, — заметил Мартин.

— Еще какой! — Рената оживилась. — Папа любил людей, и они отвечали ему взаимностью, — сказала она, не уловив провокационного подтекста в его словах. — К нам постоянно приходили друзья со своими семьями, и он всем был рад.

— Расскажите подробнее об этих вечеринках. Как они проходили?

Лицо Ренаты стало грустным.

— Иногда мы сидели далеко за полночь в нашем саду под звездным небом, дети спали на коленях у родителей, за столом шли жаркие споры об искусстве… — Рената отстранение улыбнулась. — Я обожала такие вечера.

— Вы любите музыку, танцы?

— О да! Иногда я танцевала до полного изнеможения. Когда я слышу музыку, во мне все словно оживает. Она может заставить меня плакать или смеяться. Без музыки не обходилась ни одна вечеринка в нашем доме, мы забывали обо всем, когда она звучала.

— Да? — Мартин многозначительно вскинул брови.

— Это не то, что вы думаете! — возмущенно воскликнула Рената. — Мы — и дети, и взрослые, — просто отдавались ее ритму — быстрому, яростному, медленному или задумчивому. Не имеет значения. Вам это незнакомо. Вы, наверное, ни разу в жизни не делали ничего безрассудного или спонтанного!

— У меня есть обязанности, — резко ответил Мартин, уязвленный тем, что она попала в точку.

— Нельзя же все время работать. А жить когда вы собираетесь? — удивленно спросила Рената.

Действительно, когда? Всю свою жизнь Мартин помнил о своем предназначении хозяина Гринвуда. Не мог позволить себе обронить лишнее слово или совершить какой-нибудь бесшабашный поступок. И вот теперь Рената дразнит его своей неограниченной свободой, невольно вызывая у него сумасшедшее желание схватить ее в объятия и заняться с ней любовью.

Мартин был очарован Ренатой. Его тянуло к ней, потому что она воплощала собой все, что ему нравилось. И он хотел ее.

— Пожалуйста, — мягко сказала Рената, почувствовав перемену в его настроении, — расспросите местных старожилов о моем отце. Постарайтесь быть объективным, пока не найдете доказательств его порочности. Но я уверена, что вы их не найдете.

Ее нежная, трогательная улыбка может растопить самое холодное сердце, подумал Мартин. Он ощутил приступ желания, которое тут же сменилось злостью. Рената, конечно, знает, какое у нее соблазнительное тело, цинично подумал он, проклиная женщин, использующих свои прелести для достижения цели.

Но при всем понимании, что Рената соблазняет его, злость Мартина быстро перешла в стремление обладать этой удивительной женщиной.

Она предлагает себя, так почему не воспользоваться этим?

По выражению лица Мартина невозможно было догадаться, какие в нем бушуют страсти. А он думал только о том, как бы дотронуться до ее атласной кожи, заключить в ладони ее красивое лицо. Прижать Ренату к себе и ощутить нежные изгибы ее тела, увидеть губы, приоткрывшиеся в ожидании его поцелуя… Он готов был поддаться желанию, которое бешено пульсировало во всех его порах.

— Мартин?

Он вздрогнул, поднял голову и, взглянув на Ренату, чуть не утонул в ее глазах, похожих на чистые голубые озера.

— Вы не слушаете. Я надоела вам, — с грустью сказала Рената.

Надоела. Если бы! Мартин разозлился, что не может устоять перед очарованием Ренаты.

— Я не пропустил ни одного слова.

— Тогда вы поймете, — сказала Рената низким, хриплым голосом, от которого у Мартина внутри все задрожало, — почему я не могу согласиться с тем, что вы говорите о моем отце.

Она использует свои чары, чтобы убедить меня, сердито подумал Мартин. Флиртует со мной, играет голосом, строит глазки, пытаясь ослабить мое сопротивление. Напрасные уловки.

Но, тем не менее, они действовали на него.

— Мой источник безупречен, он не может лгать, — твердо сказал Мартин.

— Значит, здесь что-то не так, потому что я говорю правду! — крикнула Рената в отчаянии. — В отличие от вас я знала его!

Было очевидно, что она искренне верит в порядочность своего отца. Это ставило Мартина перед выбором: принять слова Ренаты на веру и поставить под вопрос утверждения его матери или следовать ранее принятому решению и молчать, пока он не узнает ее лучше.