Книга Не любить невозможно - Марианна Лесли

— Договорились, — бодро кивнул он.

5

— Тебе и в самом деле интересно? — спросил Норман, когда они достали из посудомоечной машины чистую посуду и стали ее вытирать и расставлять по местам. В его голосе слышалось недоверие пополам с удовольствием. Ему было приятно, что она интересуется подробностями его жизни.

— Разумеется, — уверенно отозвалась она.

Через десять минут, покончив с посудой, убрав все на кухне и сварив кофе, они вновь вернулись в гостиную и на этот раз расположились на креслах, стоявших по обе стороны окна, выходившего в маленький скверик.

— Итак, милостивый государь, — с наигранной чопорностью проговорила Сюзанна, сделав осторожный глоток обжигающе горячего кофе, — я готова выслушать все, что вы сочтете нужным рассказать мне о себе.

Глаза Нормана заискрились весельем.

— Я уже говорил, как мне хорошо с тобой, Сюзанна Стейнбек?

Она задумчиво подняла глаза вверх и постучала пальцами по подбородку.

— Припоминаю, что где-то уже слышала это, но вот от кого и когда?

Это вышло у нее так забавно, что Норман не выдержал и рассмеялся.

— Мне нравится в тебе все, Сюзанна, в том числе твое замечательное чувство юмора. Это качество встречается далеко не в каждом, уж поверь мне.

Об этом Сюзанне было хорошо известно.

— Знаю. Кстати, в истории существует немало случаев, когда чувство юмора выручало в трудных ситуациях, а иногда даже спасало человеку жизнь.

— В самом деле? Расскажешь какую-нибудь из этих историй?

— Непременно, — пообещала она, — но позже. А сейчас я жду рассказ о твоей жизни. И не пытайся ускользнуть от темы, — шутливо погрозила она ему пальцем.

— Как скажете, тетенька учительница, — весело отозвался Норман. Он ничуть не покривил душой: ему было невероятно хорошо с этой женщиной.

Сюзанна рассмеялась.

— Я веду себя как учительница, да? Что поделаешь, профессиональная привычка.

— А мне нравится. — Он ухмыльнулся. — Если, когда я учился в школе, у меня была бы такая сексуальная учительница, я бы…

— Норман Чейни! — с трудом сдерживая улыбку, воскликнула Сюзанна. — Прекрати болтать глупости и расскажи о себе.

Он вскинул руки.

— Слушаюсь и повинуюсь. Ну что ж, с чего начать?

— Начни с того, откуда ты родом, — предложила Сюзанна.

— Родился я здесь, в Бедсворде. Нас у родителей четверо: три брата и сестра. Я — третий по счету, а Диана младшая.

— Наверное, вы, братья, обожали младшую сестричку и баловали ее.

— Вроде того. Но, к счастью, всеобщее обожание ее не испортило. Она с детства любила лошадей, несколько лет посещала школу верховой езды и даже некоторое время была жокеем. Завоевала несколько кубков. А три года назад на скачках в Эпсоме познакомилась с одним английским аристократом, владельцем крупного конного завода в Южной Англии, и вышла за него замуж. Через год родила ему наследника и полностью посвятила себя семье. С Генри, ее мужем, они мечтают вывести новую скаковую породу лошадей.

Сюзанна заметила, что в голосе Нормана, когда он говорит о сестре, сквозит любовь и гордость.

— Вы близки с Дианой?

— Да, очень. Мы с ней ближе всех по возрасту, возможно поэтому она всегда поверяла мне все свои тайны.

— А с братьями какие у тебя отношения?

— Прекрасные, но так, к сожалению, было не всегда?

— Не всегда? — удивилась Сюзанна. — Почему?

Норман ответил не сразу, видно подбирая слова.

— Видишь ли, мои старшие братья, в особенности Стив, первенец, во всем были лучшими: краса и гордость семьи, первые во всем — и в учебе, и в спорте, и в отношениях с девчонками. А я… я был немножко бунтарь. Я не был таким способным ко всему, как они, поэтому мне приходилось самоутверждаться. Теперь-то я понимаю, что просто немножко ревновал их к родителям, завидовал их совершенству, отсюда и мои бунтарские выходки.

— А в чем они выражались?

— Я решил порвать с семейной традицией, — немного натянуто ответил Норман.

— С семейной традицией?

— Да. Дело в том, что я родился в семье потомственных блюстителей порядка. По крайней мере, все мои предки-мужчины по отцовской линии вот уже более ста лет служат закону. Не сомневаюсь, что за такой долгий срок эта приверженность Чейни правосудию уже стала наследственной, вошла, так сказать, в плоть и кровь. В нашей семье были шерифы, судьи, барристеры, полицейские.

— Просто невероятно! — изумилась Сюзанна. На нее, как на историка, это произвело впечатление. Все-таки сто лет довольно большой срок, даже в исторических масштабах.

— Неужели все до единого мужчины служили закону?

— Все. И эта традиция продолжается и теперь. Мой отец служил в полиции Сент-Луиса.

— Как Сент-Луиса? Ты же сказал, что родился здесь, в Бедсворде?

— Ну да, все правильно. — Легкая улыбка скользнула по губам Нормана. — Отец родом из Сент-Луиса, а мама здешняя, из Бедсворда. Мама училась в Сент-Луисе. Там они познакомились, полюбили друг друга, поженились. Первое время жили в Сент-Луисе, снимали квартиру. А когда мама забеременела Стивом, у нее был сильный токсикоз и врачи посоветовали ей перебраться куда-нибудь в более тихое и менее загазованное место. Так они и переехали сюда. Думали — временно, но потом остались насовсем. Здесь мы все четверо и выросли.

— А твои братья тоже служат в полиции?

— Да, но не здесь. Дик — ему сейчас тридцать один, он второй по старшинству — пошел по стопам отца и поступил на службу в полицию Сент-Луиса. Вначале служил в полиции нравов, потом его перевели в подразделение по борьбе с наркотиками.

— Должно быть, там опасно?

— Опасно. — Норман нахмурился. — Впрочем, где в современном мире не опасно?

Даже, казалось бы, на первый взгляд безобидные ситуации могут оказаться потенциально опасными.

Вспомнив о ситуации, в которую сама попала, Сюзанна не могла с ним не согласиться.

— Да, ты прав. Хотя, если подумать, — добавила она, опираясь на свое знание истории, — жить в прежние времени и эпохи было еще опаснее.

— Справедливое уточнение, — согласился Норман и пожал плечами. — Поэтому-то во все времена — и в древнем мире и в современном — всегда были нужны ребята вроде нас — блюстители закона и порядка.

— Это верно. Ну а твой старший брат? — напомнила Сюзанна.

— Стивен. Ему тридцать четыре, он лейтенант, служит в федеральном управлении, в подразделении, занимающемся чрезвычайными происшествиями. Стив не слишком-то любит распространяться о себе и своих делах, да оно и понятно: служба у него такая, секретная. А прозвище у него — Железный Чейни. Так его называют и друзья, и враги. Он и в самом деле крепкий и несгибаемый как железо. — Норман помолчал, и на лице его отразилось искреннее восхищение. — Наш Стив был и остается образцом во всем, и мы с Диком стараемся во всем ему подражать. Мальчишкой я обожал его, подростком частенько бунтовал против него. — Он улыбнулся. — Думаю, потому, что чувствовал, что мне никогда с ним не сравниться.