Книга Женщина-ветер - Анна Данилова

Я не знаю, сколько должно пройти времени, чтобы эта ее жуткая истеричная мольба выветрилась из моей уставшей от воспоминаний головы. Я разбиваю этот кусок отчаяния на предложения, и каждое звучит как набат!.. «Белка, открой, немедленно открой…» Да, конечно, Беатрисс, родная, сейчас, вот только надену пижаму, ты же знаешь, я сплю раздетая… Не могу, когда вокруг меня во время сна закручивается ночная рубашка или пижамная куртка… «Проснись!» Да я уже не сплю… Я слышу твой взволнованный голос. Что-то случилось? Кто гонится за тобой? Подожди еще мгновение, я уже бегу к двери… «Открой, я убила мужа, я убила Захара, убила…» Нет, ты просто бредишь, моя хорошая. Тебе приснился кошмарный сон. Кошмары, моя Беатрисс, снятся, когда на ночь много ешь… Ничего, сейчас ты окончательно проснешься и поймешь, что это всего лишь сон, будто ты убила Захара, какая нелепица… Ты вся дрожишь… Сними шубу, вот так… Хочешь выпить? «Белка, помоги мне, не бросай меня, мы должны его спрятать…» Беатрисс, возьми же себя, наконец, в руки. Мы никого не должны прятать. Смотри мне в глаза. Видишь? Это я, твоя Белка… «Он не дышит». Ты опять за свое. Не плачь. Твой Захар жив, жив… Если хочешь, мы поедем сейчас с тобой, и ты сама увидишь, что он жив и здоров, что он спит, он устал после дежурства, и не буди его… Ну же? Ты пришла уже в себя?

И вдруг отчетливо, как удар ножа: «Я ударила его в живот и, кажется, в грудь, где сердце… не бросай меня, я не хочу в тюрьму, ведь ты же не бросишь меня?»

Конечно, я не могла не расспросить Марка о той роли, что сыграла Беатрисс в истории моего удивительного освобождения. Марк признался, что да, действительно, это была ее идея, и деньги на подкуп должностных лиц, как он выразился, и гонорар нашему невменяемому мстителю были получена им от Беатрисс. Я успокоилась – она хотя бы говорила правду. Больше всего я боялась, что у Беатрисс после этой истории стало что-то с головой. Куда хуже было бы, если бы она все это придумала… Все, изначально все было удивительно, странно, подло, чудовищно и пошло. И временами прочная, как мне казалось, и эластичная ткань моей привязанности к подруге прорывалась, и я, к своему ужасу, обнаруживала всю свою уязвимость, слабость перед ней. Я, с детства помогающая ей преодолевать жизненные сложности и неудобства, считающаяся сильнее ее и выносливее, понимала, что мы с ней будто поменялись местами и сейчас Беатрисс, набравшись где-то волшебных сил, превосходит меня во всем и словно тяготится моей дружбой и при каждом удобном случае теперь будет предавать меня. До тех пор, пока меня не станет. Но так я думала лишь в минуты отчаяния. Или ночью, когда мне не спалось и мы с Марком снова и снова анализировали поступок Беатрисс.

– Пойми, твоя Беатрисс, как ты ее называешь, обыкновенная стерва, каких много и каких надо остерегаться. Ну и что, что вы с ней дружите с детства? И что с того, что мы все познакомились в один день? Ты слишком восторженна и впечатлительна, вот и напридумывала себе идеальную дружбу, связала это с нами – со мной и Захаром… Мы тоже обыкновенные мужики, приехали в М., чтобы отдохнуть, половить рыбу, попить пивка в спокойной обстановке, да и приударить за местными девчонками… Думаешь, вы были у нас первыми, кто дежурил с нами в больнице? Брось, Белла!

– Однако Захар женился на Беатрисс, он полюбил ее, а ты – меня…

– Вы оказались девчонками что надо, – развел руками Марк. – Что ты, что Берта. Вы такие разные, но такие… красивые, ну просто сногсшибательные…

– Марк, ну скажи, тебе ведь тоже понравилась Беатрисс…

– Слушай, хватит… Надоело. Поворачивайся, я сделаю тебе массаж, поглажу тебе спинку, и ты уснешь… Забудешь ты наконец эту историю или нет?

– Если бы Беатрисс…

Но он не дал мне тогда договорить, перевернул на живот, задрал пижамную куртку и принялся поглаживать шею, спину, как кошке, разве что за ушами не чесал…

– Марк, проснись, кто-то звонит… Просыпайся же! Марк! – Я растолкала его, заставила набросить халат и выйти в коридор. Звонили в дверь. Только что. Я слышала, оттого и проснулась.

Марк вернулся через минуту. Лицо его было недовольным, заспанным.

– Белла, дорогая, тебе снова это приснилось.

– Нет, Марк. Я отчетливо слышала звонок. И не один.

– Три часа ночи, милая, спи… – Он вернулся под одеяло, ласковым и заботливым движением уложил мою голову к себе на плечо. – Может, в соседней квартире зазвонил телефон, а у тебя слух чуткий, вот ты и услышала… Спи и ничего не бойся. Через неделю у нас такой день… Ты хотя бы рада, что выходишь замуж?

Он старался меня отвлечь. Марк, какой же ты хороший, как же ты хорошо все понимаешь… Вот только почему скрыл от меня, что все те пять месяцев постоянно встречался с Беатрисс и вы думали вместе над тем, как бы вызволить меня?.. И почему после этого ты называешь ее шлюхой, стервой, возражаешь против нашей дружбы и просишь меня, чтобы ее не было на нашей свадьбе? Что это – заговор или стойкие неприязненные отношения людей, связанных чем-то постыдным, грязным? Но ведь Беатрисс же не говорит о тебе плохо. Напротив, она как будто радуется тому, что я выхожу замуж именно за тебя.

– Знаешь, я чего-то боюсь, – призналась я тогда, в ту ночь, когда мне послышался звонок. – Недавно мне приснился сон, будто я прихожу в химчистку, а там прямо посредине приемной стоит такая лохань с черной жижей… И я прошу тетку покрасить мне мое свадебное платье в черный цвет. Марк, ты спишь?

Но он уже спал. Счастливый, спокойный, с бронированным сердцем и непробиваемой кожей носорога…

Нехороший, кошмарный сон. Я еще тогда, во сне, спросила себя, красить мне одно или сразу два моих платья. К чему бы это?

Глава 12

Меня вырвало. Неожиданно. Утром, когда я чистила зубы. Мне вдруг показалось, что паста соленая и отдает селедкой. Меня мутило, а на душе после ночных кошмаров образовалась болезненная пустота. Я знала, что Марк, позавтракав, уедет к себе в адвокатское бюро и что я не увижу его до самого вечера. День в пустой и тихой квартире представлялся мне настоящей пыткой.

Держась за стены, я доползла до кухни. Единственно, от чего меня не тошнило, это запах и вкус кофе.

– Белла, ты бледная. Тебе нездоровится?

Марк даже поднялся мне навстречу. Наверное, я на самом деле выглядела неважно. Марк посмотрел на меня виновато – в последнее время он боролся с моей бессонницей чисто по-мужски, что даже в какой-то мере утомляло меня, но, с другой стороны, я, успокоенная, взмокшая и расслабленная, погружалась в спасительный сон. На этот раз он, видимо, посчитал, что перестарался.

Я протянула к нему руки, чтобы он посмотрел, как они дрожат.

– Да ты ничего не ешь! Кофе – это маловато для завтрака. Поешь яичницу хотя бы…

У Марка, к счастью, был отменный аппетит, и я зачастую принималась за еду лишь за компанию с ним. Если бы не он, я, наверное, растеряла бы последние силы.

– Хорошо, я поем. И бутерброд тоже. Хотя не уверена…