Книга Ученица Калиостро - Далия Трускиновская

— Очевидно, не только графиня де Гаше, но и другие постояльцы, узнав про смерть герра Бохума, съехали от вас?

— Да, и это — в такое неудачное время! Осень — ни то ни се! Зимой сюда часто приезжают из Риги, живут по два, — по три дня. Летом тоже, для господ нарочно построена купальня, есть лодки. По ту сторону пруда летние лагеря рижского гарнизона, господа офицеры приезжают и даже приходят пешком, в Алтоне такое веселье! Путешественники останавливаются во множестве! Осень же самое скверное время. Вот поглядите, — он обвел рукой обеденный зал. — Летом помещение в это время полно, зимой тоже редко пустует. Сейчас — одни убытки…

— А меж тем ваша кухня в городе известна. Я доложу о своем визите господину князю, он любитель хорошей кухни, — пообещал Маликульмульк. — Если сюда станет приезжать сам князь Голицын, то и те русские, что живут в крепости и Цитадели, устремятся к вам. У князя сыновья и воспитанница, которым конечно же захочется покататься на коньках.

— Фриц! — радостно воскликнул хозяин. — Неси сюда старое мозельское! Пусть ставят в печь наш славный айнтопф! Господин еще не пробовал такого айнтопфа, в него входят семнадцать — семнадцать! — составных частей! Кто поест моего айнтопфа — два дня не ощутит голода! Я угощаю вас, вы мой новый и почетный гость.

Маликульмульк усмехнулся — о, природа человеческая… Косолапый Жанно мысленно зааплодировал.

К тому времени, как на стол прибыл огромный дымящийся горшок, Маликульмульк уже знал о графине де Гаше немало. Она (к некоторому его удивлению) действительно появилась зимой — после изгнания французов из Митавы. Жила очень тихо, принимала немногих, по вечерам играла в карты в небольшой приличной компании; правда, засиживались заполночь, но не шумели, все было весьма благопристойно. Иногда графиня уезжала на двое суток — говорила, что в крепости у нее есть давняя подруга. Ее партнерами за карточным столом в «Иерусалиме» были Иоганн Мей (по-французски говорил прилично), Леонард Теофраст фон Димшиц (тоже объяснялся с графиней очень бойко и, сам имея кислую физиономию, умел ее насмешить), Эмилия фон Ливен (дама немногим моложе графини, весьма неприятная и скупая особа), молодой красавчик Андреас фон Гомберг (этот говорил по-французски, с точки зрения хозяина, безупречно), а неделю назад в компанию был принят Карл фон Бохум. Судя по всему, его отравил кто-то из господ картежников — более некому. И действительно, накануне он удачно играл и был в выигрыше. Сумма выигрыша неизвестна — а только повара, спустившись поздно вечером в Алтону подышать воздухом на сон грядущий, слышали отчаянную мужскую ругань на немецком языке. Кто-то из игроков проклинал заезжего шулера. Им показалось, что это был Андреас фон Гомберг. На следующий день компания завтракала вместе, после чего разъехалась — и мужчины по сей день не возвращались, хотя некоторые их вещи лежат в комнатах. Эмилия фон Ливен в тот день вообще не появлялась, а вечером отбыла и графиня де Гаше — якобы к подруге.

— То есть все они, уезжая, знали, что мертвый фон Бохум лежит у себя в комнате? Или что он вот-вот примется помирать?

— Откуда мне знать, что они знали!

Маликульмульк задумался. Примерно так и должна вести себя игроцкая шайка, попав в беду. Кому охота объясняться с полицией из-за трупа!

— А часто ли к компании присоединялись новички?

— Случалось, кто-то приезжал из крепости. Летом, разумеется, господа офицеры.

— Были ли среди этих господ русские?

— Был один молодой человек, я его встречал в крепости. Он несомненно русский, но не гарнизонный офицер. Одет он был прекрасно, имел дорогие перстни. Может быть, он и приютил госпожу де Гаше, а не подруга.

— Отчего вы так решили, почтенный хозяин?

— Оттого что они… меж ними было нечто, хотя она гораздо старше его… Он при мне домогался ее благосклонности. Они вместе прогуливались у пруда, вон там, — хозяин показал на темное окно. — Они доходили до самой мельницы, поворачивали, шли через Алтону к дальнему концу пруда, потом обратно…

— И давно ли это было?

— Весной, в начале лета. Не слишком любезный молодой человек, скажу я вам… Он ссорился с господином фон Гомберг и господином фон Димшиц… И собой не был хорош — худ, как щепка. По-немецки говорил куда хуже, чем по-французски. Они с мадам де Гаше только по-французски объяснялись.

Маликульмульк понял — это мог быть Михаил Дивов. Он стал вспоминать все, что наговорили ему сперва госпожа Дивова, потом Терентий.

Косолапый Жанно меж тем добрался до дна горшка. Обычный человек съел бы половину и запросил пощады — так жирен и сытен был айнтопф, сложное блюдо вроде густой похлебки. А вот Косолапый Жанно считал, что такой горшочек — в самый раз.

Итак, игроки испугались и разбежались. Но долго они без карт не проживут. Они наверняка собрались где-то в Петербуржском предместье, чтобы продолжить свой промысел.

Знают ли они, кто отравил Карла фон Бохума?

Маликульмульк не обольщался относительно рода человеческого. Он допускал, что шайка сговорилась и совместно подсыпала «счастливчику» мышьяк. Среди всех пороков человеческих числится и преступный сговор с целью убийства. Но, насколько он знал игроков, они скорее уж втянут такого счастливчика в новую игру, чтобы, разгадав его приемы, обчистить до последней копейки. Даже если он шулер высокого полета, компания сперва испробует все мирные средства — вплоть до предложения о сотрудничестве.

Скорее всего, затеял это кто-то один. А статочно — одна. Мышьяк — не мужское дело. Женщин в компании было две, Эмилия фон Ливен и графиня де Гаше. Эмилии не было за столом, где завтракали и имели возможность отравить заезжего шулера. Графиня за тем столом была. Уехала она из «Иерусалима» последней. Был ли тогда еще жив фон Бохум? Когда его на самом деле отравили? Может, не за завтраком, а за обедом?

Все это были умственные упражнения, для Маликульмулька не имеющие практической ценности. От времени убийства совершенно не зависело, в какую сторону подались игроки.

Кто бы мог разгадать эту загадку?

Косолапый Жанно перестарался — айнтопф уложил его наповал. В сон потянуло так, что, кажется, прямо в обеденном зале свернулся бы под столом клубочком.

Наказав разбудить себя пораньше и, подав хороший завтрак, выпроводить из «Иерусалима», Иван Андреевич отправился ночевать в тот самый номер, где жила съехавшая графиня де Гаше.

* * *

Кучер Терентий в такую погоду был предоставлен сам себе. Князь занимался делами, не выходя из замка. Княгиня заперлась в своих апартаментах. Детей выводили погулять на примыкавший к замку бастион Хорна. Он чувствовал бы себя совсем ненужным, кабы не Косолапый Жанно.

Когда это сокровище не явилось ночевать, Терентий сильно забеспокоился. Первая мысль была о беспутной Маврушке. Если б можно было уверенно сказать про Косолапого Жанно, что потешит плоть и преспокойно вернется домой, под теплое крыло Терентия, то и беспокоиться не о чем. Но этот чудак столько времени обходился без баб — теперь он для всякой полымянки легкая добыча! И некому взять его за шиворот, отвести в сторонку и сказать: «Делай, как я говорю!»