Книга Шерлок Холмс и узы крови - Фред Томас Саберхаген

Я подумал, что это звучит как затверженная речь, но Абрахам произнёс её по-настоящему торжественно.

Мы заняли свои места. Теперь библиотека освещалась единственной свечой, горевшей на столе.

Сара Керкалди с важным видом повернулась ко мне:

— Доктор Уотсон, не будете ли вы так любезны задуть свечу?

Не отпуская руки сидящих рядом, я наклонился и выполнил её просьбу. И сразу же мы оказались в полной темноте, лишь слабый свет проникал в комнату из ночного сада сквозь неплотно задёрнутые тяжёлые портьеры на окнах западной стороны и на стеклянных дверях — на юге.

Прежде чем погасла свеча, я бросил последний взгляд на Керкалди, и мне показалось, что оба напуганы и волнуются сильнее, нежели остальные в этой комнате, за исключением миссис Алтамонт. Рука Абрахама слегка подёргивалась в моей и дрожала.

— Крепко держите круг… сила здесь… — раздался голос Сары, и слева от меня тихо застонал Абрахам.

Я попытался разглядеть его во тьме, но увидел только бледное пятно. Трудно было точно сказать, открыты ли у него глаза. Рука юноши лежала в моей, вялая и сухая, словно он уснул.

Я ожидал, что будут предваряющие эффекты, и теперь мне известно, что Керкалди действительно планировали мошеннические фокусы, но ничего подобного не произошло. Минут пять, а быть может, и дольше царил непроглядный мрак, а потом случилось нечто очень странное, хотя, пожалуй, никто из присутствующих не счёл это совсем уж неожиданным.

Я был абсолютно уверен, что ни на мгновение не выпустил руки соседей, но, несмотря на все наши предосторожности, кто-то вошёл в комнату.

В темноте можно было разглядеть лишь приблизительные контуры, но это была вполне материальная фигура молодой девушки в белом одеянии, ниспадающем свободными складками. Она неподвижно стояла на фоне центральной стеклянной двери. Я сидел как раз напротив, но, когда внезапно появилась эта фигура, не заметил, чтобы приоткрылась какая-нибудь из стеклянных дверей или были сдвинуты портьеры.

Я не мог ясно видеть мать Луизы, сидевшую справа, в трёх шагах от меня, и не знал, повернула ли она голову к вошедшей. Но, судя по подавленному вздоху, она сразу же почувствовала её появление в комнате.

Миссис Алтамонт принялась рыдать от радости, тихо причитая.

За столом начали перешёптываться, зашуршала одежда, руки сидящих резко задёргались, и это передалось по кругу. Ножки стульев заскребли по ковру. Мне показалось, миссис Алтамонт хочет вскочить на ноги, но тут незнакомка повелительным тоном произнесла:

— Не разрывайте круг!

В ту же секунду Ребекка судорожно сжала мою правую руку, и я сделал мысленную заметку, что рука Абрахама, сидевшего слева от меня, так и осталась безжизненной среди всей этой суматохи. Это было странно.

— Кто вы? — резко спросила Сара Керкалди, и в её голосе слышался страх.

Но меня ещё больше напугал тихий ответ:

— Я Луиза. Луиза Алтамонт.

Родители Луизы начали бормотать что-то нечленораздельное. Мартин Армстронг тоже хотел было заговорить, но сразу умолк, так что я не уловил даже первого слова.

Фигура в белом, вероятно принадлежавшая утонувшей девушке, всё ещё стояла у зашторенных стеклянных дверей. Теперь она слегка изменила позу и заговорила тонким голосом, запинаясь, словно в трансе. Казалось, она повторяет урок, заученный наизусть:

— Существует великое зло, которое должно быть исправлено, прежде чем я смогу обрести покой. Украденное сокровище, которое должно быть возвращено, отдано назад…

Неизвестно, чем бы завершилась эта декламация, но девушке не дали закончить. Её слова потонули в громких выкриках Маделины Алтамонт. Несмотря на увещевания Сары Керкалди, мать не могла или не хотела замолчать и прилагала все усилия, чтобы привлечь внимание дочери к своим вопросам.

Эмброуз Алтамонт, занимавший место между своей женой и Сарой, фактически оказался ближе всех к призраку, но сидел к нему спиной. Теперь мистер Алтамонт пытался повернуться к гостье, к которой обращалась с мольбами его жена. Это не совсем ему удалось, так как его справа и слева держали за руки. На фоне стеклянной двери, которая была ближе остальных к западу, я смутно увидел фигуру мужчины, привставшего со стула, и услышал его хриплый крик.

Мгновение спустя отец, вырвав руки у соседей, выпрямился во весь рост и, пошатываясь, направился к фигуре в белом. Как он рассказывал впоследствии, ему удалось коснуться руки Луизы. Он также смог заглянуть ей в лицо и услышать её голос. Быть может, она бормотала что-то связанное с одной тайной, которую знали только старшая дочь и отец.

Алтамонт вновь и вновь твердил её имя. Отца потрясло, что, вопреки всем его убеждениям, это действительно была его дочь, возвращённая благодаря спиритическому чуду.

Когда привидение ответило ему, мне показалось, что голос изменился, став гораздо менее неестественным и механическим.

— Отец, со мной всё в порядке, в самом деле… за исключением того, что я… я не могу… — Девушка добавила ещё что-то, но я не расслышал.

Вскоре после того, как Алтамонт разорвал круг, тот окончательно распался. Я вскочил на ноги, и в ушах у меня зазвучали последние указания Холмса — мы заранее обсудили, что делать в случае возникновения хаоса.

Первым делом мне нужно было просто зажечь электрическую люстру. Я заранее заметил, где находится выключатель, он был на стене слева от меня, у двери, ведущей в коридор. Однако невозможно было выполнить моё намерение в темноте и свалке. Сталкиваясь с другими и натыкаясь на упавшие стулья, я потерял ориентацию и тщетно искал выключатель, шаря по стене.

Ночная тишина нарушилась мужскими и женскими возгласами. Мартин Армстронг, сидевший между Ребеккой и миссис Алтамонт, позже рассказывал, как его потряс невероятный факт: женщина, которую он любил, вовсе не умерла, а стоит живая в одной с ним комнате. Мартин весь подобрался и изготовился к гигантскому прыжку в сторону Луизы. Он был исполнен решимости любой ценой не дать ей исчезнуть…

Посреди всей этой суматохи Абрахам Керкалди выкрикнул:

— Стойте! Я вижу… — Он издал вопль невыразимого ужаса. Но минуту спустя голос медиума зазвенел с новой силой: — Стойте! Среди нас создание ада!

Керкалди прокричал гостю с того света:

— Возвращайся в свою могилу!

Я услышал отчаянный вопль Мартина Армстронга, раздираемого эмоциями, он перекрыл шум в комнате.

А ещё можно было расслышать голос Шерлока Холмса, властный и пронзительный; он призывал к спокойствию и уговаривал присутствующих оставить в покое ту, что явилась к нам. Но, увы, никто ему не внял.

Армстронгу удалось добраться до Луизы, и он попытался удержать её, крича, чтобы зажгли свет. Но с нечеловеческой силой и решимостью, которую Армстронг счёл необъяснимой, гибкая девушка вывернулась из его рук.

К этому времени родители Луизы тоже изо всех сил вцепились в таинственную гостью, словно надеясь отнять у Смерти её добычу.