Книга Бронированные жилеты - Леонид Словин

- Экспресс, инспектор с отпускным удостоверением. Труп в купе, - он сжал холодную трубку. - История известна. В конце пути инспектор должен указать убийцу.

- Голей испробовал все, чтобы скрыться от преследователей. Купил билеты в разные вагоны, сел в тринадцатый, незаметно перебрался в одиннадцатый... - Антон закрыл дверь, сбросил рубашку. Кобуру с пистолетом сунул в китель.

Вблизи его мускулатура гиревика выглядела внушительно, особенно плечевой пояс. Говорили, у себя, на Алтае, Антон попал в сборную в течение пяти минут: пришел на соревнования зрителем, ушел - призером.

- ...Обратил внимание? Пока он находился в тринадцатом, там начались неполадки со светом.

- Обратил.

Денисов помолчал. Как-то он играл в турнире против кандидата в мастера, известного в управлении шахматиста. Кандидат не принимал Денисова всерьез, болтал с болельщиками. Сделав очередной ход, он схватился за голову:

- Поздравляю, сержант, - Денисов тогда ходил в сержантах, - твоя победа.

Денисов наскоро оценил позицию. В случае размена противник сдваивал пешки. В эндшпиле для игроков определенного класса это значило многое. Выходит, кандидат ценил Денисова не так низко! Вокруг бросили игру, сгрудились за их доской. Тянуть с ходом было неудобно - Денисов пошел на размен.

- Эх! - не выдержал кто-то. - Ты же мат ставил!

Народ отхлынул. Партию Денисов быстро проиграл.

В тот день, возвращаясь после игры, он поклялся никогда не делать ничего, чтобы представить себя легким, схватывающим на лету, - не таким, какой есть на деле.

- Электрическое хозяйство здесь ни к черту, Антон! - Денисов вспомнил запылившуюся стенку группового щита, плохо прилегающие контакты.

- А я что говорю?

- И все можно на это списать. Кроме одного! - Он представил металлическую пластину, ловко наброшенную на клеммы группового щита. Треск, наверное, был громоподобный!

Антон снял с полки потемневшую от пота рубашку.

- Но Суркова не слышала!

- Он, вероятно, и ждал, когда ее не будет в служебке! Здесь не все ясно.

- Голей бежал в одиннадцатый, значит, был уверен в попутчиках, Антон выставил рубашку в окно, встречного потока едва хватило, чтобы лениво покружить рукава. - Ну и скорость.

- Однако не забудь! Убит он был именно в одиннадцатом!

Антон кивнул.

- Вообще-то мне симпатичнее другая версия. Голей вез большие деньги, боялся всех - людей, собак. Я обратил внимание: "По нескольку дней голодал, поэтому, дескать, сохранил жизнь..." Трус, хотя и неудобно о мертвом. Забивался в угол...

За окном показался поселок, дополнительный пошел совсем тихо. У самых шпал снова махали руками дети. Антон помахал тоже.

- В поезде линия Голея пересеклась с линией преступника, который разгадал Голея. - Он надел рубашку, проверил, застегнуты ли карманы. Умысел на убийство возник случайно.

- А переход Голея из одного вагона в другой?

- С убийцей не связан. Как бы это объяснить?

Денисов внимательно слушал.

- Больной человек попал под машину, которая скрылась с места происшествия... - Антон встал, разминая ноги. - Тебе поручено найти виновных. Изучая историю его заболевания, ты хочешь сделать вывод о машине. - Описав полную окружность, мысль Антона возвратилась к исходной точке. - Убийство Голея заранее не готовилось.

- Кефир? Печенье? - На пороге появился уже знакомый официант-разносчик. - Кухня откроется только перед Аткарском.

- Перерыв на обед? - спросил Антон.

- Вроде, - Феликс украдкой взглянул на торчащую из кителя кобуру.

- Кефир съедобный?

- Свежайший.

- Бутылку кефира, - Антон отсчитал мелочь. - И две пачки "Беломора".

Феликс передал кефир и папиросы, сдачу положил на край стола. Было заметно, как он колеблется, не решаясь спросить.

- Садитесь, - Денисов показал на полку.

- Насчет того пассажира... - Феликс замялся, раскручивая на весу корзину с продуктами. - Необходимость не отпала?

- Насчет пассажира?

- Того, что стоял с потерпевшим...

- Вы видели его?

- Он едет в тринадцатом вагоне. Вафли сейчас взял. Три пачки.

Это звучало неправдоподобно.

Антон уже пристегивал галстук-регату.

- Пошли.

Пока Денисов запирал купе, Сабодаш и Феликс были уже в тамбуре. Денисов догнал их в тринадцатом. Несколько пассажиров выглядывало из-за дверей. Молодая пара в конце коридора, забавляясь, писала что-то на пыльных окнах. Хрипел транзистор.

- Жена с ним, трое детей, - Феликс показал на дверь.

Антон решительно ступил в купе.

- Разрешите?

Детей оказалось не трое - четверо. Младший мальчик спал на верхней полке, братья и сестры у окна хрустели вафлями. Сухая остроносая женщина, которую Денисов заметил утром в ресторане, и ее смазливый, похожий на цыгана муж ссорились.

- ...Очень ей надо, - ворчал мужчина, когда Денисов и Сабодаш вошли, - только и дел у сестры, чтобы нас судить...

Денисов привычно смоделировал предыдущую реплику:

"Твоя же сестра осудит", - должно быть, сказала женщина.

Так антрополог восстанавливает скелет по одной-единственной кости.

- Симпатичный малыш! - Денисов показал на спящего. - Сколько ему?

Взрослые молчали.

Ответил кто-то из братьев:

- Четыре!

- Я думал, в школу ходит! Смотри, Антон!

- Ест хорошо! - До Антона дошло. - Как я!

Попытки наладить контакт со взрослыми некоторое время ни к чему не приводили.

- Про амидопирин забыл? - Женщина была недовольна. - Со своим днем рождения ты ни о чем не помнишь!

Антон присел и оказался как бы на одном этаже с супругами.

- Болеет малыш?

- Хронический тонзиллит, - женщина все же сдалась.

- Море поможет!

- Наши химкинские врачи тоже надеются...

Антон обрадовался:

- Вы из Химок? Два года там квартиру снимал. В Южных Химках. - Он представился: - Сабодаш Антон, капитан милиции.

- Прудников Федор, - мужчина отер пот.

Шаткий мир в купе мог быть каждую минуту разрушен, тишина напоминала о спокойствии дремлющего вулкана.

- Вы приходили ночью в одиннадцатый вагон... - Денисов воспользовался моментом.

Прудников поморщился. Возможно, этот ночной вояж и был предметом супружеского разбирательства.