Книга На ветрах разбойных лет - Валентина Коростелева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Олег Петрович всё это хорошо и увидел, и понял, и думал, с какой стороны зайти к собеседнику.
– Ну, посадите вы отца. А парень так и будет катиться – по наклонной!
– Почему катиться? Сергей говорит, что вовсе не собирался никого грабить.
– Водички просил попить, так?
– Ну, может, и водички… Их сейчас немало, маются без дела, а ведь здоровые ребята! – следователь не заметил, как стал противоречить сам себе.
– Какое здоровые! Этот не раз пытался найти работу: не берут. На правой руке двух пальцев нет, да и, говорят, уж больно вы горячие, фронтовики войны чеченской… А власти наши в основном в собственный карман гребут, – до ребят ли им этих!..
– Ну, вы уж того… перебираете… А если так уж за друга страдаете, да и за сына его, добейтесь, чтобы Сергей снял с отца обвинение. Суд ещё может тут как-то среагировать…
– Спасибо за совет, я сейчас же в больницу поеду, – Олег Петрович, забыв попрощаться, поспешил на улицу. Он был уверен, что Сергей сразу согласится, что всё очень скоро устроится…
У выхода его ждала Изольда.
– Как он?
– Передавал большой привет, – у Олега Петровича явно повысилось настроение. – Держится молодцом. Я сейчас поеду к Сергею в больницу…
– Сейчас нельзя. После пяти вечера только, я узнавала.
– Вы хотели навестить его?
– Да… А что?
– Изольда, я думаю, пока не надо этого делать. Неизвестно ещё, как Сергей прореагирует… А надо, чтобы он письменно снял обвинение с отца. К тому же… он ведь Чечню прошёл, понимаете? Психика ещё не вошла в берега. Плен – это дело серьёзное…
– Вы так думаете?… Ну, хорошо. Я вам верю. Так, говорите, Иван Петрович молодцом держится?
– Ещё каким! – воскликнул тот, но, поняв, что переиграл, сказал твердо: – Он думает о вас, и ему от этого значительно легче.
Изольда с облегчением вздохнула, взяла Олега Петровича под руку и, будто про себя, негромко прочитала всплывшее из памяти:
В палате, куда поместили Сергея, были ещё двое: пенсионер с переломом ноги и новичок-бизнесмен с вывихом плеча. Сергей больше отмалчивался, зато товарищи по несчастью без устали спорили. И, не будь на «бойцах» смиряющих шин и осточертевших повязок, – схватки было бы не избежать.
– Вот и я говорю, что такие, как вы, растоптали в человеке всё святое! – вскипал пенсионер.
– Нет, вы только посмотрите на него, послушайте! Просто ха-ха! А мне вот недавно один бывший солидный коммунист, сегодня рядовой электрик, рассказал такую историю.
– Ну, ври, Емеля… Писано-переписано, село Денисово, писал кот да кошка, да брат Ермошка, да я немножко…
– Да ты послушай! А то ведь упёрся, что тебе козёл…
– Кто-кто? – снова вскинулся пенсионер и, застонав от боли, упал на кровать.
– Да хватит вам, черти полосатые! Сколько можно? – не утерпел Сергей.
– Вот и вы, кстати, послушайте. Электрик этот был в своё время начальником участка на стройке, а снабженцем там же – то ли Лев Борисович, то ли Борис Львович, не помню уже… Ну и вот, нашли они общий язык и потихоньку справили себе два небольших дачных домика…
– Воровали, стало быть.
– И тут я с вами совершенно согласен. Домики эти, по нынешним меркам – тьфу, и говорить бы не стоило. А тогда это – частная собственность, и неизвестно, на какие шиши… Дошло это до партийной комиссии, которой руководила тогда Фурцева…
– Это которая по культуре? – продолжал уточнять дотошный пенсионер.
– Ну да, уже позднее… Ну вот, электрик мой, а тогда начальник участка, стоит перед высокой властью, бледнеет, краснеет и повинную голову всё ниже опускает… Ну, естественно, исключают его из партии, домик конфискуют, на работе позор, дома слезы…
– А другой?
– Да не торопи ты, дед, – рассказчик входил в роль, уже предвкушая близкую победу над упрямым соседом.
– А другой не стал клонить всё ниже голову, а подходит к Фурцевой и сказывает такие речи: – Я вам обо всём доложу без утайки, но при одном условии. Вы тоже расскажете этой комиссии, откуда у Вас дача на Рублёвском шоссе, на какие такие деньги построена? Или о том, на какие тысячи летает к Вам на выходные ваш – законный, конечно, – супруг? Из-за границы, между прочим?
– Ну и что?… – ещё не зная, как реагировать, спросил пенсионер.
– А то, что дело против снабженца быстренько прикрыли! Так о какой святости вы плачете до сих пор?
– О такой! Не надо всё в кучу сваливать! Что с молодёжью творится – вы не видите?
– Ну, всё, пошли по новой! – Сергей спрятал голову под подушку.
«Без них тошно, всё в голове перемешалось, – мучился он. – Что делать?… Как быть с отцом? Писать ли обо всём матери? Нет, она не должна ничего знать. Хватит с неё».
Но это значит, остаться одному, снова одному – с безденежьем, с коленом этим… деревянным, с отцом, встречи с которым он все эти годы и не желал, и ждал невольно… И не хотел простить ему поломанную жизнь матери, и тянулся к отцу, как всякий мальчишка… Он в сотый раз вспоминал ту недавнюю злополучную ночь, и выстрел, и испуганное лицо отца, и… такие родные руки, обнимавшие его, Сергея… И он снова чуть не застонал. Слава Богу, спорщикам было не до него.
В палату постучали. Это был Олег Петрович. Положив на тумбочку фрукты, он поудобнее уселся рядом с Сергеем, готовясь к серьёзному, душевному разговору. Спорщики с минуту смотрели на посетителя, но, не увидев в нём ничего интересного, продолжили своё «святое» дело.
– А фильм «Калигула» вы смотрели? Ведь это просто безобразие! Причём не забыли дать широкую рекламу! А на деле – задушили за милую душу…
– А кто вас заставлял смотреть? – и начинающий бизнесмен с удовольствием расхохотался. – А что особенно понравилось?
– Кстати, фильм действительно во многом сомнительный… Я вижу, вам не хватает третейского судьи, – заметил Олег Петрович.
– Да уж!.. Преогромное спасибо!.. Да что с вас, пенсионеров, взять, отстали от жизни совсем… Но, как говорят, – кое на кого… не обижаются.
– Сам дурак! – вскипел с новой силой его заклятый друг.
– Ну, пошло-поехало, – Олег Петрович был даже рад, что соседям сейчас не до них. – Сергей… я хочу поговорить.
