Книга Хроники мёртвого моря - Александр Косарев

По шаткой, деревянной лесенке они выбрались на прилегающую к платформе небольшую площадку и осмотрелись в поисках подходящей машины. Имевшийся в наличии выбор был невелик. «Беларусь» с прицепленной тележкой, древний «Запорожец», да чумазый бортовой МАЗ составляли весь наличный автотранспорт.

– В «Запорожец» мы, пожалуй что и не влезем, – сквозь зубы пробормотал Андрей и решительно направился к МАЗу.

Илья же, не надеясь на стопроцентный успех его переговоров, на всякий случай потрусил в сторону скромного «Запорожца», стараясь обогнать направляющихся к нему группу парней. Самое интересное состояло в том, что в результате всех переговоров добираться до ближайшего посёлка им всё же пришлось на тракторной тележке. Но на этом их временные трудности, наконец-то, закончились. В местном поселковом совете их вполне приемлемо накормили в начальственном буфете и определили на постой во временно пустующей школе, пообещав предоставить с утра транспорт для доставки на место.

Приученным ко всяким трудностям оперативникам это показалось рукой судьбы, поскольку на столь радушный приём они, в общем и целом, даже не рассчитывали. Соответственно и единственным их пожеланием было то, чтобы машина пришла за ними как можно раньше. Так всё и случилось. К половине одиннадцатого они уже вылезали из любезно предоставленной им «Волги» у покосившегося забора, который перегородил им дорогу.

– Танковая часть была вон там, – указал пальцем водитель в сторону массивных, украшенных аляповатыми оранжевыми звёздами ворот, – только она уже второй год как брошена. Как рухнул Союз, так всё здесь прахом и пошло. Одно ещё спасает военный городок от полного разграбления – удалённость от человеческого жилья, а так бы его давно разубожили.

Офицеры сконфуженно промолчали, поскольку им было вполне ясно, что могло бы произойти, будь покинутый полигон хотя бы на пятьдесят километров ближе к петлявшей по речной долине трассе. Выгрузив свой багаж, они торопливо попрощались и скорым шагом направились к ближайшему пролому в заборе. Более тщательно осматривать брошенные строения у них не было ни охоты ни времени и поэтому разведку местности решено было не проводить. Дотащив совершенно неподъёмные рюкзаки до ближайшей казармы, они прямо на крыльце развернули станцию космической связи и связались с Ржевским центром. Доложив о прибытии на место и, получив последние инструкции, они наложили уточнённый маршрут движения на выданную им слепую карту и двинулись в путь. Обременявшую поклажу свою они уложили на счастливо найденную хозяйственную тележку и далее шли, стараясь не обращать внимания на издаваемый её несмазанными осями душераздирающий визг. Поскольку, на первом этапе предполагалось добраться только до туннеля, прорезающего ближайший горный хребет, то Хромов и Вронский особо не торопились. Вначале они шли молча, как бы привыкая к новой обстановке. Но монотонность движения постепенно наскучила и они разговорились.

– Слушай Андрей, – как бы между прочим задал Илья давно мучавший его вопрос, – а ты сам-то, как к Евсеичу попал? Тоже что-то необычное откопал?

Вронский помолчал несколько секунд, будто не слыша вопроса, но потом досадливо мотнул головой и повернул покрытое потом лицо к напарнику.

– Я-то? О-о-о. Это была целая история. Я был к нему переведён из, так называемой, «команды смертников».

– Как из смертников?

Хромов был так ошарашен, что даже остановился и над дорогой воцарилась вожделенная тишина.

– Да это просто название такое, ты не удивляйся, – кривовато усмехнулся Вронский в ответ на его неподдельное недоумение, – хотя изрядная доля истины в таком экзотическом названии, разумеется, есть. Я ведь по жизни был самым обычным служакой. Окончил Ленинградский политехнический, да и загремел в войска простым лейтенантом. Правда по отменному здоровью попал в ВДВ, в роту спецназначения. Поначалу тяжко было, едва не умирал от напряжения, но как-то постепенно разошёлся, втянулся и так мне это дело понравилось, что когда окончился мой годок, не смог оставить ребят, с которыми так сдружился. Прослужил ещё полтора года, старшего лейтенанта получил. А потом, как-то на учениях приметил меня один тип в штатском, который несмотря на отсутствие погон, тем не менее чувствовал себя среди военных, словно рыба в воде. Даже запомнил что его звали – Сурен. Так вот, после завершения наших выступлений пригласил он меня в отдельную палатку, налил красного грузинского вина, равного которому я до той поры никогда не пробовал и после коротенького неконкретного разговора пригласил поработать в Москву. Я начал было отнекиваться, но Сурен был весьма настойчив. Всё налегал на моё высшее образование, сулил дальнейшее повышение по службе, а главное пообещал вручить ключи от двухкомнатной квартиры, как только приземлюсь в Домодедово. Скажу честно, последний аргумент сразил меня буквально наповал. В Ленинграде-то меня ждала только две смежные комнатки в коммуналке. Да там сейчас мать живёт, два брата уже взрослых. Короче говоря, подумал я, подумал, да и согласился. Ведь что ни говори, лестно, когда тебя примечают, да ещё и так настойчиво уговаривают. На прощание оставил он мне свой десятизначный телефон, да адресок, на случай непредвиденных трудностей. Месяца через полтора пришёл приказ о моём переводе и оказался я, как и ты, во Ржеве. Москву только из окна вагона и посмотрел. Но в отличие от тебя, в подземелье меня пригласили не сразу, нет. Поначалу, я вместе со всеми шагал по плацу и изучал устройство гаубицы, и только месяца через три, подошёл ко мне невзрачный солдатик, из категории вечных полковых раздолбаев и пригласил меня в «подвал девятнадцатого корпуса», якобы для некоего секретного инструктажа. Тем же путём, как и ты, попал я в «стакан для дурачков» Сидел в нём долго, наверное, целый час. Всё никак не мог сообразить, что к чему. Но всё же догадался, в конце концов, прошёл. Однако чем-то, видать, я не потрафил местной публике и меня очень скоро определили на Муромский полигон.

– Это тот, который «свернулся»? – уточнил на всякий случай Илья.

– Да, именно. А там, кстати, в общем и целом, было довольно хорошо. Глухой лес, тишина, грибы всяческие, почти курорт. Ни тебе утреннего подъёма, ни отбоя. Всё очень скромненько, но цивильно. Книг, кассет всяких навалом, но в основном по естественным наукам. Работа же, я имею в виду настоящую работу, подваливала не более одного-двух раз в неделю. И в основном она была больше похожа на проведение каких-то заумных научных экспериментов. Остальное время наша бригада готовила всяческие устройства и устанавливала необходимые для дальнейших опытов механизмы. Кто их заказывал, кто готовил оборудование, мы, естественно, не знали. Приходили из своего домика в подземный ангар по телефонному звонку, глядь, а на стенде у дверей уже висят подробнейшие инструкции. Открываешь первую страницу и поехали: – Трос № 2 соединить с рычагом № 18. На контакты 9 и 10 подать напряжение 380 вольт и т. д. до самого конца. Правда бывали и непредвиденные заминки. Но общими усилиями мы справлялись с любой заковыкой. Наверху же, в центре потолка был закреплён целый наблюдательный комплекс и оттуда по громкоговорящей связи, бывало, поступали новые вводные, либо просто команды на повторение, либо полное прекращение работ. В обычную смену мы работали по четверо. Двое трудились в ангаре над очередным объектом, а двое в наблюдательном пункте. Там стояли видеомагнитофоны, мониторы, компьютеры, и прочая техника и нужно было бдительно следить за картинкой и вовремя менять да маркировать кассеты. Кассеты, кстати говоря, тоже каждый раз были новые, и куда девались старые мы также не знали. Вначале всё было нормально, мы спокойно делали то, что приказывал невидимый руководитель и никаких происшествий до поры до времени не происходило. Но однажды, как сейчас помню, второго декабря 89-го года…