Книга Не вспомню - Джессика Броуди

– Киднепинг, – мгновенно отзываюсь я, – насильственное похищение.

Коуди снова издает необычный звук через нос. Кажется, это называется «фыркать».

– Она у нас к тому же еще и ходячий энциклопедический словарь.

– Я не похищала тебя насильно.

– Верно, – соглашается он. – Ты меня просто облапошила.

– «Облапошить», – говорю я, – это просторечие. Означает «обмануть кого-либо с корыстной целью».

– Или кинуть на деньги. Как, например, мошенничая в карты или на бильярде.

– Но я не брала у тебя никаких денег, – возражаю я хмуро.

– Ладно, забыли об этом, – отвечает Коуди, плотнее натягивая лямки своего рюкзака. – Лучше расскажи, как тебе удалось решить проблему Гольдбаха.

– Сама не знаю, – пожимаю плечами я.

– Не знаешь что? Я тебе не верю. Наверняка ты нашла какое-то новое решение в паутине или что-то в этом духе.

– В какой паутине? – недоумеваю я. – В той, что ткут пауки?

Коуди окидывает меня подозрительным взглядом.

– Нет. Я говорю о Всемирной паутине. Об Интернете. Ты всерьез хочешь меня уверить, что забыла даже о нем?

– Я забыла обо всем.

– Но ты можешь свободно ходить, разговаривать и даже решать сверхсложные задачи.

Мне остается только вздохнуть:

– Похоже, что так.

На улице стоит полная тишина. И очень темно. Не горит ни один из фонарей, которые я во множестве заметила, когда мы были в городке вчера. Но мне прекрасно видно лицо Коуди. Он мрачно морщит лоб, а губы кривит в скептической улыбке.

– Но ты не переспрашиваешь, что такое «Интернет». Значит, тебе это слово знакомо?

Он не понимает, что это и бесит меня больше всего.

– Не знаю, как тебе объяснить. Какие-то слова я знаю, а какие-то нет. Причем здесь не существует определенной системы, а если она есть, то я в ней пока не разобралась.

Коуди искоса смотрит на меня.

– Да, хреново тебе, – замечает он, но, увидев недоумение на моем лице, поправляется: – Я хотел сказать, что так жить очень тяжело.

А потом указывает на мое левое запястье.

– И ты, наверное, едва ли помнишь, зачем сделала себе такую необычную татуировку?

Я тут же прикрываю черную полоску на руке, потому что все еще ее стесняюсь.

– Нет, не помню.

Но Коуди берет мою руку и склоняется, чтобы рассмотреть получше. Потом у него загораются глаза.

– Ни фига себе! Мне кажется, это запросто может быть эмблемой какой-нибудь банды или того хуже.

– Что ты имеешь в виду?

– Ладно. Это только мои фантазии, – качает головой он.

– Так что это такое? – спрашиваю я.

– О чем ты?

– Об Интернете.

– А! С чего начать? Это как бы… – Коуди делает паузу, описывая рукой большой круг. – Короче, там можно найти все.

Его описание меня интригует.

– Мы можем туда поехать?

Он снова смеется. Но его смех сейчас звучит намного добрее, чем тот, что я слышала накануне в его спальне.

– Нет. Туда никто не ездит. Это все в компьютере. Или в телефоне. Или на другом мобильном устройстве.

Он сует руку в карман и достает предмет, в котором я узнаю сотовый телефон. Дисплей начинает светиться, стоит нажать на кнопку, а потом Коуди принимается нажимать их одну за другой.

– Смотри, – говорит он, передавая мне телефон. – Вот расписание автобусов. Оно выложено в Интернете.

Коуди пальцем показывает нужную строчку, и я читаю ее.

– Это тот рейс, который нам нужен, чтобы добраться до Лос-Анджелеса. Автобус отправляется отсюда через двадцать минут и прибывает на место в девять сорок два утра.

Он показывает, как читать страницу дальше, и я жадно впитываю информацию.

– А что еще можно узнать с его помощью? – спрашиваю я, дойдя до конца расписания.

– Все, что угодно, – отвечает Коуди, пожимая плечами.

У меня голова пухнет от обилия возможностей. Подумать только! Получить доступ к любым данным, к любой информации с помощью маленькой коробочки – это просто невероятно! Я хочу немедленно взяться за новый поиск, но Коуди забирает у меня телефон и сует себе в карман.

– Будет быстрее и дешевле, если мы найдем сеть вай-фай.

Через пять минут мы добираемся до автовокзала, и Коуди подводит меня к билетной кассе. Он обращается к мужчине, сидящему за прозрачной стеклянной перегородкой:

– Два билета до Лос-Анджелеса и обратно, пожалуйста.

Мужчина нажимает пальцами прямо на экран стоящего перед ним монитора.

– С вас сто тридцать восемь долларов.

Коуди поворачивается ко мне.

– Ты ничего не помнишь и о своем банковском счете, угадал? – ухмыляется он.

– Я… Да. То есть нет… – начинаю мямлить я.

– Тоже ведь цифры, между прочим, – назидательно говорит он, а потом лезет в другой карман и вынимает пачку зеленых бумажек. – Здесь мои карманные деньги почти за две недели. Будешь мне должна крупную сумму.

Рядом с кассовым аппаратом я замечаю такое же устройство для считывания карточек, какое видела вчера в супермаркете, и указываю на него.

– А почему ты не можешь просто воспользоваться этим? – спрашиваю я, стараясь помочь.

Но, кажется, я снова попала пальцем небо. Коуди стонет в голос, передавая мужчине бумажные деньги.

– Потому что родители ни за что не заведут для меня эту дурацкую карту. Я их уже миллион раз просил. Но спасибо, что напомнила.

– Дурацкая карта, – повторяю я за ним, разбивая фразу пополам. – «Дурацкий» – это значит «глупый», «смешной», «нелепый». «Карта» – «прямоугольный кусочек плотной бумаги».

Мужчина-кассир окидывает меня удивленным взглядом, выдавая Коуди билеты. Тот поспешно улыбается ему.

– Понимаете, эта девушка… немного не от мира сего. – Он хватает меня за руку и уводит подальше от кассы, бормоча: – Иногда ты ведешь себя как дитя малое, честное слово. Похоже, ты действительно ничего не знаешь.

От его слов у меня в горле словно ком застревает, но я глотаю обиду и лишь отвечаю:

– Наверняка прежде я знала об этом.

Коуди качает головой.

– Кредитная карта – это кусок пластика, который заменяет наличные деньги. По ней отслеживаются все расходы, а в конце каждого месяца ты возвращаешь банку одолженное. Клянусь, у меня такое чувство, будто я снимаюсь в малобюджетном фантастическом фильме. Ты уверена, что не инопланетянка?