Книга Квантовая формула любви. Как силой сознания сохранить жизнь - Линн Лаубер

– Угу. Что-то вроде того, что ученые всегда стараются рассматривать природу в безопасных условиях через толстый лист зеркального стекла. А все происходящее – это где-то в другом месте. Отдельно от нас.

Они повернули за угол и начали спускаться по лестнице.

Питер заметил:

– Но зато теперь мы знаем, что все обстоит немного иначе. Наблюдать за таким микроскопически крошечным объектом, как электрон, – значит изменить этот объект. И более того, недавно выяснилось, что наблюдать за объектом на более глубоком квантовом уровне – значит на самом деле создавать его! Если мы действительно хотим познать истинную природу вещей, Уилер предлагал…

Джек договорил за него с нарочитым немецким акцентом:

– …ми тольжен расбить этот зэркальный стэклё!

– Он был американцем. Но акцент хорош. Да, действительно, как только мы уберем этот искусственный барьер, мы больше не сможем отрицать, что незримой внутренней нитью связаны с открытым космосом через внутренний космос нашего сознания. Мы не просто наблюдатели, мы созидающие участники.

В комнате для отдыха учителей были столы, микроволновка и классная доска во всю стену. Когда они вошли, Питер поинтересовался, не хочет ли Джек пить.

Затем он начал рыться в коробках с чаем.

– Запас травяных чаев. Гранатовый. Смягчающий мятный. «Персиковый сад». А как насчет лимонного «Лемон Зингер»?

– Отлично, последний подойдет.

Питер понюхал пакетик с чаем.

– Точно годится? А чего-нибудь к нему хочешь?

– Нет, просто так заварите.

Питер приготовил чай, потом достал миску с ореховой смесью. Они уселись вместе за один из столиков.

Джек продолжил разговор:

– Так в чем разница между тем, чем вы сейчас занимаетесь, и стандартной моделью с этой штуковиной Хиггса?

– Ну, для начала моя математическая модель намного симпатичнее. Но помимо этого есть определенные тонкости, вот они-то и имеют большое значение. Каково воздействие этого поля тонкой энергии, в котором все живут, дышат и существуют? В основе этого лежит самая старая идея из книжек. Мы все одно целое. Все -ленная. Поэзия единения. Мы не отдельные объекты, плавающие в пустом пространстве, а частицы одного, колеблющегося, пульсирующего многомерного все -общего организма, начиная от царства всех солнц и планет и заканчивая уровнем субатомных квантов. Все мы вибрируем одновременно на различных частотах, посылаем сигналы, принимаем их, отражаем и излучаем свет и энергию, вечно удерживаемые этой невидимой, но вездесущей силой, именуемой Сознанием.

У Джека, слушавшего Питера, глаза светились от удивления, и тот тоже покраснел от волнения.

– Слушайте, вот черт, вам бы податься на фестиваль «Горящий человек» [10] , там все будут в восторге.

Оба некоторое время смотрели на дождь за окном. Потом Джек произнес:

– А что за штуковину вы начали мне показывать, когда чертили круг на доске?

Питер перешел в другой конец комнаты, взял мел и нарисовал колесо.

– Вообще-то мне об этом еще мама в детстве рассказала.

Он начал рисовать спицы в колесе.

– Все пути и религии подобны спицам в колесе. И чем дальше ты находишься от любой из них, тем более удаленными, поверхностными, несхожими и отстраненными друг от друга они кажутся. Однако чем глубже погружаешься, тем выявляется большее сходство между ними. Все они сходятся в центре. Все вещи взаимосвязаны через Сознание. От самых отдаленных уголков открытого космоса, макрокосмоса, до самых потаенных уголков внутреннего пространства, микрокосмоса, и квантовой физики – все является отражениями одной вещи. Я имел наглость опубликовать доклад, где говорилось, что наука – это еще одно учение, призванное найти путь к центру этого круга. Цель которого – Сознание.

– Должно быть, научное сообщество приняло это на ура? – усмехнулся Джек.

Питер быстро стер мел с доски в комнате для отдыха учителей и уныло улыбнулся.

– О да, это произвело настоящий фурор! Поэтому я с тех пор так мало публикуюсь.

– Да черт с ними, старина! Они все просто часть системы, – заметил Джек. – Так вы поэтому спрятались здесь на манер затворника?

Казалось, Питер вздрогнул, услышав этот вопрос. Беседа приобретала слишком личный характер, и от этого ему стало неловко. А правда заключалась в том, что он предпочитал работать в лаборатории, а не сидеть у себя дома, где все напоминало о Мануэле. Здесь, где он мог контролировать свое окружение, ему было легче, словно во время одного из своих экспериментов. Но ни одну из этих тем он не собирался обсуждать ни с Джеком, ни с кем бы то ни было.

– Кто говорит, что я скрываюсь? Мне больше по душе думать, что я решил формулировать свою теорию в атмосфере открытости и непредвзятости. В работе с молодежью есть нечто особенное. Именно в этом возрасте, когда у них только формируется самосознание. Они очень открыты и любознательны, задают много вопросов. Это вдохновляет – они не боятся необдуманного и неординарного выбора.

– Поэтому вы сказали, что я понимаю ваши идеи лучше, чем вы сами?

– Ну, отчасти. Но с этим тоже связано, – Питер приложил руку к груди, – непосредственное предчувствие. Способность сердца выходить за пределы мысли. Мы говорим о поле очень тонкой энергии, которая служит проводником между нашим сознанием и остальным миром. Это поле внутри нас. Оно доступно маленьким детям. Они не отделяют себя от своего внутреннего мира. Но по мере взросления возникают барьеры. Нас гипнотизируют общественной идеологией, и постепенно проявляется тенденция к утрате этой связи. И вскоре – бум! – мы закрыты от мира, и требуется сильный шок, чтобы сердце снова распахнулось навстречу интуитивному, невербальному языку чувств.

Джек согласно кивнул.

– Когда ты один из близнецов, ты не можешь совершенно отрезать себя от внешнего мира. Ты смотришь вокруг – и пожалуйста, готово, видишь себя со стороны! Возможно, поэтому мы все еще сохраняем это ощущение чувственного познания.

За окном усилился ливень, раздался раскат грома; гигантские капли дождя с шумом падали с неба на землю.

Питер некоторое время внимательно смотрел на Джека, потом подтвердил:

– Да, возможно, в этом есть доля истины. Ответный резонанс. В 1997 году в Женеве поставили эксперимент: ученый взял фотон, одну единицу света, и разделил ее на две отдельные идентичные части с совершенно одинаковыми свойствами. Затем эти идентичные фотоны разогнали в разных направлениях по оптоволоконным кабелям на расстояние семи миль, так что, когда каждый фотон достиг цели, их разделяло расстояние в четырнадцать миль. В этот момент их вынудили сделать случайный выбор из двух вариантов движения, которые были во всех отношениях идентичны. И обе частицы сделали одинаковый выбор в совершенно одинаковый момент времени. Каждый раз, когда физики повторяли эксперимент, результат был тот же. Информация мгновенно передавалась от одной частицы другой. То есть они каким-то образом общались. Этот феномен назвали запутанностью квантовых состояний .