Книга Фокус. О внимании, рассеянности и жизненном успехе - Дэниел Гоулмен

Взять блуждающий ум с поличным весьма непросто; чаще всего, грезя наяву, мы вообще не осознаем, что наш ум где-то гуляет. Если мы заметили его самовольную отлучку, это знаменует сдвиг в нашей мозговой деятельности, и чем сильнее такое мета-осознание, тем слабее становится блуждание ума[73]. Нейровизуализация показывает: когда мы замечаем, что наш ум где-то бродит, это мета-осознание снижает активность исполнительной и медиальной сетей, хотя и не подавляет их полностью.

Современная жизнь отдает предпочтение тем, кто сидит либо за школьной скамьей, либо в офисе, концентрируясь на определенной вещи, – такая расстановка сил внимания вряд ли была необходима в ранней истории человечества. Некоторые нейрофизиологи считают, что выживание в дикой природе могло в критические моменты зависеть от быстрого переключения внимания и оперативных действий – автоматически, без всяких раздумий. То, что в настоящее время попадает под диагноз “дефицит внимания”, может отражать естественную разновидность типов фокусировки, которое имело ряд преимуществ в ходе эволюции и поэтому встречается среди вариантов нашего генетического разнообразия.

Когда люди с СДВ сталкиваются с требующим фокуса умственным заданием, например, сложным математическим уравнением, они демонстрируют более интенсивное блуждание ума и повышенную активность в медиальной системе. Однако при благоприятных условиях такие люди могут удерживать живой фокус и полностью погрузиться в задачу. Такие условия могут представиться в художественной студии, на баскетбольной площадке или на бирже – только не в школьном кабинете.

Ровный киль

12 декабря 2012 года, в тот самый день, на который завиток в календаре майя (согласно несомненно беспочвенным слухам) предсказал конец света, мы с женой водили нашу внучку в музей современного искусства. Подающая надежды художница, она хотела увидеть богатства, скрывающиеся в недрах Нью-Йоркского музея.

Среди первых экспонатов, расположенных у входа на первую галерею музея, были две увеличенных модели пылесоса – безупречные белые трехколесные цилиндры с аккуратной полоской. Они стояли друг на друге в огромных коробах из оргстекла, переливаясь в лучах неоновой подсветки. Нашу внучку это не сильно впечатлило – она жаждала увидеть “Звездную ночь” Ван Гога, находившуюся несколькими этажами выше.

За день до этого главный куратор музея проводил вечер на тему “внимание и отвлекающие факторы”. То, куда направлено внимание, – это ключ к музейным экспонатам. Рамы картин указывают на то, куда нам нужно смотреть. Стеклянные кубы и неоновая подсветка направляют наше внимание сюда, на мерцающие пылесосы, и уводят оттуда – от всех других экспонатов.

На выходе из музея я наконец-то понял, что же за всем этим стоит. Я обратил внимание, что у отдаленной стены просторного холла небрежно громоздились стулья, словно их вот-вот должны перенести в другое место для какого-то мероприятия. Прокравшись к ним в тени холла, я с трудом различил рядышком самый обыкновенный пылесос, который совершенно никого не интересовал.

И все же наше внимание не обязательно должно зависеть от той рамки, в которую вписаны предметы окружающего мира; только нам решать, хотим ли мы разглядывать пылесос в тени холла или в свете неоновых огней. “Ровный киль” внимания отражает такое состояние ума, в котором мы замечаем все, что находится в поле нашего осознания, и не попадаем в ловушку какой-либо одной вещи. Другими словами, мы пропускаем через восприятие абсолютно все.

Подобная открытость наблюдается в каждодневных делах, когда вы, например, стоите в очереди, а клиент перед вами уже битый час что-то выясняет у кассы, но вместо того чтобы фокусироваться на чувстве раздражения или на риске опоздать на важную встречу, вы просто наслаждаетесь фоновой музыкой в магазине.

Из-за эмоциональной реактивности мы переключаемся в другой модус внимания, где наш мир зацикливается на том, что нас огорчает. Те, кому трудно удерживать открытое внимание, как правило, попадают в ловушку раздражающих мелочей, их выводит из себя пассажир в очереди на досмотр багажа в аэропорту, который уже целую вечность переупаковывает ручную кладь перед просветкой, – и они продолжат негодовать после досмотра, ожидая самолета у выхода на посадку. Однако в открытом осознании нет места эмоциональному бандитизму – только полноте настоящего момента.

Один из тестов для мозга, свидетельствующих о степени открытости внимания, заключается в проверке того, насколько хорошо люди умеют отслеживать редкие цифры в потоке букв: П, У, З, С, 4, А, Р, Т, 2, Н, Л… Оказывается, многие люди фокусируют свое внимание на первой цифре 4 и не замечают второй 2. Их внимание мигает. Те же, кому присущ устойчивый открытый фокус, улавливают и вторую цифру.

Люди, способные удерживать свое внимание в этом открытом режиме, воспринимают происходящее вокруг отчетливее других. Даже в суматохе аэропорта они способны осознавать ситуацию в целом и не теряться в деталях. Согласно исследованиям мозга, те, кто демонстрирует самые высокие результаты в открытости осознания, замечают больше деталей в единицу времени, чем большинство людей. Это означает, что они обладают устойчивым вниманием[74]. Подобное обогащение внимания распространяется и на наш внутренний мир – в открытом режиме мы воспринимаем гораздо больше чувств, ощущений, мыслей и воспоминаний, чем, например, методично двигаясь по списку задач или перебегая с одной встречи на другую.