Книга Эпидемия до востребования - Борис Калашников

«Наверное, еще одна работница», – подумала девушка.

Нимфа помнила инструкции Ребеки не болтать лишнего, поэтому знакомиться не стала. Однако само присутствие другой кандидатки успокаивало ее.

Затем появился стриженный наголо худощавый мужчина с чемоданом. К нему подошел другой, небольшого роста, коренастый, с усами. Они закурили и заговорили о чем-то.

Из подъехавшего джипни вышла совсем молоденькая тоненькая девушка и встала в сторонке.

К месту сбора подкатил микроавтобус, за рулем которого сидела Ребека. Она предложила всем грузиться.

В салоне люди познакомились. Женщину, подошедшую к «Пасифик стар» вслед за Нимфой, звали Аналин, тоненькую девушку – Тереза. Усатый крепыш представился Ноэлем, другой мужчина – Эрвином.

К удивлению пассажиров, автобус направился не в аэропорт, через который обычно филиппинцы вылетают на заработки за рубеж, а свернул на бульвар Рохас.

– В морской порт везут, – сказал Ноэль, повертев головой по сторонам.

Он оказался прав.

Микроавтобус промчался мимо гостиницы «Манила», утопающей в зелени, свернул с бульвара налево и без проблем миновал два поста портовой охраны. На первом Ребека что-то сказала часовому, на втором показала какую-то бумагу.

Микроавтобус проехал между складскими помещениями и оказался на пирсе, у которого покачивалась моторная яхта метров пятнадцати длиной с надписью «Калифорния» на борту. Изящный стройный корпус судна был выкрашен в темно-синий цвет, надстройки сияли ослепительной белизной. Скошенные надпалубные сооружения и иллюминаторы с затемненными стеклами, вытянутые по вертикали, придавали кораблику хищный и стремительный вид.

У борта «Калифорнии» микроавтобус ожидал высокий блондин в темных очках. Ребека заглушила двигатель, подошла к нему, о чем-то переговорила, передала серый бумажный пакет, обернулась к автобусу и дала команду на выход.

– Поплывете на этой яхте. Мистер Бенджамин будет вас сопровождать.

Человек, которого она назвала Бенджамином, ухмыльнулся, обнажив два зуба, выступающих вперед, как у кролика, и жестом приказал филиппинцам подниматься за ним по трапу.

На чистой дощатой палубе стояли двое мужчин европейской наружности. Один среднего роста с пучком русых волос, стянутым на затылке резинкой, и с серебряной серьгой в ухе, другой худой, с рыжей козлиной бородкой. Как только все филиппинцы оказались на борту, они сбежали вниз и стали отвязывать швартовочные канаты от причальных тумб.

– Этот с серьгой – моряк, – прошептал Ноэль, оказавшийся рядом с Нимфой, глядя на быстрые и уверенные движения одного из парней. – Самый настоящий моряк. А тот, с бородкой, не так давно пристроился на яхту. Сразу видно, что навыка у него никакого нет.

– Вы что, моряк? – спросила девушка.

– Десять лет отплавал. Все океаны прошел, кроме Ледовитого, – сказал Ноэль и горделиво усмехнулся.

– А я садовник, – сказал Эрвин. – Не знаю, что буду делать в Эмиратах. Там же, говорят, пустыня и ничего не растет.

– Дубай стоит на песках, но деревья и трава выращиваются на искусственном поливе, – возразил Ноэль. – Если фирма тебе денежки заплатила и везет, значит, знает, что работа найдется.

Возвратившись на яхту, парень с серьгой скрылся в рубке. Его напарник втащил на борт трап.

– Боцман, поехали! – крикнул Бенджамин и махнул рукой.

Застучал двигатель, и «Калифорния» стала медленно отходить от пирса. Остались позади портовые причалы с громадными судами и ржавыми буксирами, обвешанными стертыми автомобильными шинами. За кормой яхты вспенились белые буруны, и она, набирая скорость, взяла курс в открытое море. Предзакатный смог, окутавший столицу, размыл силуэты удаляющихся высотных зданий.

– А где наши документы? – забеспокоилась Аналин.

Бенджамин поднял над головой серый пакет.

– Документы здесь, вы их получите по прибытии. Мобильные телефоны на время путешествия сдайте Чарльзу. – Он показал на человека с рыжей бородой, который уже стоял наготове с черной кожаной сумкой в руке. – Сейчас вас расселят по каютам. Багаж пока оставьте на корме, вам его принесут после размещения.

Собрав телефоны, Чарльз ступил на узкую лесенку, ведущую вниз. Филиппинцы двинулись за ним. Последнее, что увидела Нимфа, – багровый диск солнца, уже наполовину провалившийся в океан.

В числе пассажиров яхты оказался и Дэн Ливингстон, которого часом ранее доставил в порт сам Билл Вольф.

Когда филиппинцы спустились в тесный коридор, освещенный люминесцентными лампами, они услышали хриплый голос:

– Сколько можно держать меня в этой клетке?! Открой, я хочу на палубу!

– Успокойся, Дэн, слишком рано, – ответил Чарльз. – Мы пока еще в филиппинских водах.

Аналин бросила быстрый взгляд на Нимфу, недоуменно пожала плечами и покачала головой.

В каюте, в которой разместились Нимфа, Аналин и Тереза, не было иллюминатора, но ярко светили круглые лампочки, встроенные в потолок. На стенах висели три откидные койки.

Тереза, восемнадцатилетняя девушка, впервые надолго расставалась с семьей и выглядела подавленной. Опытная Аналин, которая уже в третий раз выезжала на работу за границу, дружески похлопала ее по хрупкому плечику и сказала, что в Эмиратах такую молодую и симпатичную особу обязательно заметит богатый принц, возьмет ее девятой женой и будет содержать как принцессу.

Главным на яхте, команда которой состояла из трех человек, был Бенджамин. Управлял суденышком Арнольд, тот самый мужчина по кличке Боцман, которого Ноэль назвал настоящим моряком. Чарльз исполнял роль прислуги.

Кормили пассажиров неплохо. Трижды в день рыжая борода Чарльза просовывалась в дверное окошко. Серые глаза ощупывали каюту, после чего он передавал внутрь поднос с едой.

Ноэля и Эрвина на протяжении всего путешествия женщины не видели.

Капитан Пакман

Командир подводной лодки «Страйкер» Генри Пакман лежал на кровати в спальне скромной одноэтажной виллы, одной из тех, в которых проживают на острове Руам семьи офицеров среднего звена. Через желтые занавески пробивался солнечный свет. Под потолком слегка посвистывал кондиционер. Катрин в комнате не было, из кухни доносилось шипение чайника.

Генри с удовольствием потянулся всем телом, вспомнив вчерашнюю ночь. Ему привиделось лицо Катрин, как всегда в моменты близости озаренное изнутри каким-то блаженным светом, полуоткрытый рот, чуть прищуренные глаза.

«Сладенький мой! Сладенький мой!» – шептала она в жаркой истоме.

Катрин заглянула в спальню.

– Иди сюда, – позвал ее Пакман.

Она приблизилась к кровати, наклонилась и поцеловала мужа в губы. Халатик на ее груди разошелся. Генри обнял жену за талию, ощутил сквозь ткань гибкое теплое тело и притянул к себе.