Книга Близнецы. Черный понедельник. Роковой вторник - Никки Френч

Мужчина поднял голову и посмотрел на дыру в потолке, затем снова перевел взгляд на Фриду. Похлопал себя по плечам, потом по всему телу, устроив настоящую пыльную бурю. Затем извинился и вышел.

Фрида и Алан переглянулись. Алан показал на кресло, в котором он недавно сидел:

– Вы не против?

– Не против чего?

Не отвечая, он подтащил кресло под дыру. Фрида смотрела на него, на его ноги в ботинках на своем кресле и не знала, что сказать. Голова Алана исчезла в дыре. Она услышала приглушенное «Добрый день» и еще несколько слов, которых не разобрала. Затем до нее долетели звуки другого голоса, еще более приглушенного. Наконец Алан слез с кресла.

– Как вы считаете, все серьезно? – обеспокоенно поинтересовалась Фрида.

Алан поморщился.

– Хорошо, что я сейчас не на работе.

– Вы строитель?

– Работаю в ЖЭКе. Да, будь я на работе, я бы в выражениях не стеснялся.

– Мне придется нанимать кого-то, чтобы все починить. Как вы думаете, это можно сделать?

Алан снова посмотрел на дыру, покачал головой и шумно втянул воздух сквозь зубы.

– Лучше вы, чем я, – заявил он. – Чертовы шабашники! Сломай он себе шею, кто бы за это расплачивался? Вот ведь чертовы поляки!

– Украинцы, – раздался голос из дыры.

– Вы нас слышите? – удивилась Фрида.

– А что? – переспросил голос.

– Вы себе ничего не повредили?

– Повреждения достались только вашему потолку, – хмыкнул Алан.

– Я скоро идти, – заверил их голос.

Фрида отошла от груды строительного мусора на полу.

– Извините за этот случай, – сказала она Алану. – Боюсь, нам придется прерваться.

– Вы что, все специально подстроили? – удивился Алан. – Это ваш метод разговорить пациента?

– Давайте назначим время нового сеанса. Если вас это устроит.

Алан задрал голову и посмотрел на дыру.

– Что меня в этом бесит, – заметил он, – ну, помимо шока, так это то, что такие случаи наглядно показывают, как близко друг к другу мы живем. Мы как звери в клетках, поставленных одна на другую.

Фрида недоуменно подняла брови.

– Вы говорите, словно психоаналитик. Случается, что кто-то проваливается к вам с верхнего этажа, но это означает только то, что он провалился к вам с верхнего этажа, не более того. Это ничего не означает. Это просто несчастный случай. – Она обвела взглядом обломки и тучи пыли, оседающей на предметы обстановки. – Несчастный случай, способный вывести вас из себя.

Алан посерьезнел.

– Это я должен просить прощения, – заявил он. – Я был груб с вами. Вы не виноваты в том, что этот тип свалился нам на голову. И в том, что мой терапевт направил меня к вам. Я бы хотел кое о чем с вами поговорить. О мыслях. У меня в голове. Может, вам удастся прогнать их.

– Вы не были грубы – по крайней мере, не особенно. Значит, увидимся в пятницу. При условии, что к тому времени здесь все уберут.

Она проводила Алана к выходу, как поступала всегда, а затем снова села за стол и стала записывать впечатления от проведенного сеанса, хоть он и продлился не больше десяти минут. Ее прервал стук в дверь. Стук, а не звонок с улицы, поэтому она решила, что Алан вернулся, но это оказался мужчина с верхнего этажа. Он все еще был покрыт пылью.

– Пять минут, – сказал он.

– Пять минут чего? – не поняла Фрида.

– Вы оставаться здесь, – сказал он. – Я вернуться через пять минут.

Фрида сделала два телефонных звонка, отменяя два сеанса на вторую половину дня, и снова вернулась к своим записям. В дверь опять постучали. Она не сразу узнала мужчину, стоявшего в дверях: теперь он был чистым, пах мылом и был одет в джинсы, футболку и пару кроссовок без носков. Темно-каштановые волосы были старательно зачесаны наверх. Он протянул руку:

– Я Джозеф Морозов.

Ощущая себя чуть ли не персонажем сновидения, Фрида пожала ему руку и представилась, хотя на секунду ей почудилось, что он сейчас поднесет ее ладонь к губам и поцелует.

В другой руке он держал пакет с шоколадным печеньем.

– Вы любить печенье?

– Нет.

– Нам надо поговорить. У вас есть чай?

– Нам определенно надо поговорить.

– Тогда нужен чай. Я делать чай для вас.

Фрида не держала продуктов в крошечной квартирке, где принимала пациентов, но чай или кофе время от времени себе делала. Так что она провела мужчину в кухню и смотрела, как он там хозяйничает. Поскольку пришлось объяснять ему, где что находится, на приготовление чая ушло больше времени, чем если бы она все сделала сама. Они взяли по чашке горячего напитка и вернулись в комнату для сеансов психотерапии.

– Вы же могли умереть, – посочувствовала ему Фрида. – Вы целы?

Он поднял левую руку и посмотрел на нее с таким удивлением, словно она принадлежала другому человеку. По внутренней стороне предплечья шел длинный синюшный рубец.

– Я уже падать с лестницы, – пояснил он. – И лететь через окно. А один раз ломать себе ногу, когда… – Он неопределенно помахал рукой. – Оно врезаться в меня. А за мной стена. Ничего страшного.

Он отхлебнул чаю и посмотрел в окно на стройку.

– Большая работа, – уважительно заметил он.

– Может, поговорим о большой работе, которую предстоит выполнить здесь?

Джозеф повернул голову и посмотрел на строительный мусор на полу, потом на дыру в потолке.

– Это плохо, – согласился он.

– Я здесь работаю, – уточнила Фрида.

– Здесь нельзя работать, – возразил Джозеф.

– И что мне тогда делать? То есть что вы собираетесь делать?

Джозеф снова посмотрел на дыру в потолке и меланхолично улыбнулся.

– Я виноват, – признался он. – Но больше виноват тот, кто строить этот дом, этот пол, да.

– Ваш пол меня не очень-то волнует, – призналась Фрида. – А вот мой потолок – очень.

– Пол не мой. Я работать, пока люди жить в доме, за городом. Это их городская квартира. Вы каждый день работать?

– Каждый. Кроме субботы и воскресенья.

Он повернулся к ней и приложил к сердцу свободную от чашки руку – жест, отличавшийся определенной театральностью. Он даже отвесил легкий полупоклон.

– Я все починить для вас.

– Когда?

– Все быть даже лучше, чем раньше, до того как я упасть в дыру.

– Вы не падали в дыру. Вы эту дыру сделали.

Он задумчиво сдвинул брови.

– Когда вам надо работать здесь?