Книга Тело в дело. История сексуальной революции в 6 миллиардах оргазмов - Илья Стогов

С наступлением темноты CRS бросается на штурм. Четыреста студентов были арестованы, восемьсот ранены, тысячи отравлены газом. Однако, поджигая автомобили и направляя их на шеренги гвардейцев, восставшие прорывались к полицейским фургонам и освобождали товарищей.

Философ Жан-Поль Сартр, раздававший в эти дни листовки в рабочих кварталах, писал о человеке, который еще за пару дней до восстания абсолютно не интересовался политикой. Возвращаясь домой, он наткнулся на пикет CRS и был жестоко отлуплен французскими ментами. На следующий день он уже сидел на баррикадах и отверткой выковыривал из мостовой булыжники. Через два дня он свободно рассуждал о Мао, анархизме и мировой революции…

Восстание разрасталось. Самым модным поступком весны-68 стало пригнать собственную машину для строительства баррикады. Спасаясь от крушащих всё на своем пути полицейских, 10 мая парижский подросток прыгает в Сену и тонет. На одной только улице Гей-Люссак полиция арестовывает полторы тысячи человек.

Как и предсказывал Герберт Маркузе, мотором последней революции стали маргиналы: студенты, наркоманы, геи и эмигранты. Но очень быстро изгоев поддержали и остальные недовольные. К 13 мая парижская революция становится общенациональной. Студентов решают поддержать рабочие организации. Профсоюзы объявляют о начале всеобщей стачки. Для начала работу прекратили десять миллионов человек. Рабочие захватывают авиационные заводы в Нанте, концерн «Ситроен», автогигант «Рено» и судоверфи. Троцкисты, маоисты и анархисты выводят на улицу своих сторонников. Студент-социолог Даниель Кон-Бендит ведет полумиллионную демонстрацию на захват университета Сорбонны. Заодно восставшие оккупировали и здание престижного театра «Одеон».

Над театром вывесили красный флаг, а в зрительском зале организовали мастерскую по производству плакатов – до трехсот вариантов в день. Париж украсили граффити: «Они купили твое счастье – укради его!», «Запрещать запрещается!», «Никогда не работай!», «Если бы Бог существовал, его следовало бы запретить!». На сцене «Одеона» голые девушки выкладывали своими телами слово «АНАРХИЯ». Рядом заседал Комитет по революционным сексуальным действиям.

К июню 1968-го революция охватила всю Францию. Президент де Голль пытался позвонить в Германию, телефонистка отказалась его соединять.

– Но я же президент! – орал он.

– Забастовка не делает исключений, – ответила девушка и повесила трубку.

Король Иордании Хусейн приехал в Канны на кинофестиваль и несколько часов слонялся по городу: не мог найти место для ночлега. Революционеры предлагали сжечь здание фондовой биржи, чтобы «вырвать у капитализма его сердце». В этом не было нужды: биржа тоже не работала.

И плоды этой революции появились сразу же. На захваченных рабочими предприятиях производство не останавливалось, но изменилась капиталистическая система распределения продукции. То, что раньше доставалось лишь акционерам, теперь делили на всех. И оказалось, что одного этого достаточно для того, чтобы превратить Францию в страну среднего класса. Посредники были изгнаны, и цены на товары сразу упали вдвое. Продовольствие рабочие сами бесплатно развозили по домам престарелых, детским приютам и семьям бастующих.

Утром 29 мая члены кабинета министров приехали в резиденцию президента республики и обнаружили, что де Голль исчез. Газеты писали, что революция наконец победила. Власть не нужно даже брать – ее следует просто подобрать.

Как выяснилось позже, на вертолете, всего с одним пилотом, де Голль бежал из страны на французскую военную базу в Баден-Бадене. Во Францию он вернулся, лишь заручившись поддержкой армии на случай полномасштабной гражданской войны.

Вскоре после этого карательные рейды CRS возобновились с невиданной жестокостью. Захваченные рабочими заводы штурмовались по всем правилам военной науки – будто вражеские крепости. Разгон демонстраций полицейские проводили как боевую операцию: стаскивали раненых с носилок, избивали женщин коваными сапогами и не допускали к местам уличных боев Красный Крест. Кровь начала литься нешуточная. Не выдержав, часть профсоюзов объявила о приостановке участия в стачке.

Десятого июня в Париже прошел последний баррикадный бой. После этого специальным декретом все левацкие организации были поставлены вне закона. Четырнадцатого июня силы CRS вышибли революционеров из университетского Латинского квартала.

Красный флаг над «Одеоном» был изодран в клочья. Революция кончилась.

2

Переделать мир к лучшему в тот раз студентам не удалось. Но это было и неважно. Зато они переделали к лучшему свои собственные жизни. В отличие от тех, кто брал Зимний дворец в 1917-м, французские революционеры 1968-го абсолютно не интересовались экономикой. Им было наплевать на производительные силы и производственные отношения. Студенческая революция была совсем иной: сексуальной, рок-н-ролльной, а главное – психоделической. Участвуя в баррикадных боях, студенты стремились не захватить заводы и даже не навалять полиции по первое число, а раскрепостить собственные личности. Уличные беспорядки неплохо годились для этого, хотя куда лучше, конечно, было раскрепощаться с помощью секса и наркотиков.

Способы изменить сознание известны людям столько же, сколько существуют сами люди. Одна из модных в наше время теорий даже гласит, что обезьяны начали превращаться в людей не с помощью труда, а в тот момент, когда случайно наткнулись на растущие в Африке галлюциногенные растения.

Насчет обезьян дело, конечно, темное. Но то, что на свете не существует ни единого, пусть даже совсем примитивного, племени, которое не умело бы пользоваться наркотиками, является научным фактом. В Европе и на Ближнем Востоке сознание предпочитали менять с помощью перебродившего ячменя или винограда. В южной Азии – с помощью конопли или мака. В Азии северной – с помощью мухоморов. А в Новом Свете у индейцев древней Америки имелись для этого свои оригинальные рецепты.

В 1960-х самым модным трендом в Европе и США было все произведенное на манящем и экзотическом Востоке: индийская йога и индийский же гашиш, китайское кун-фу и китайский опиум. Однако не стоит забывать: помимо Востока на карте мира имеется и такая штука, как Запад. А там, на Западе, тоже есть что посмотреть и чему поучиться. Так что нет ничего странного в том, что в 1970-х мода понемногу меняется и вместо индийских фенечек продвинутые ребята начинают носить индейские амулеты.

Человека, который сыграл в этом решающую роль, звали Карлос Кастанеда. Молодые годы этого человека скрыты во мраке даже надежнее, чем юность Свами Прабхупады или Ошо. Толком не известен ни год его рождения, ни страна, где он появился на свет, ни то, чем он занимался в юности. Когда мрак рассеивается, мы видим, что выпускник университета Карлос отправляется в Мексику собирать материалы для диссертации. И встречает там крайне любопытного старичка из местных индейцев. Звали старичка дон Хуан. Тот угостил Кастанеду кактусом пейотль, и в результате Карлос за считаные минуты превратился из умненького аспиранта в девочку Алису и перенесся из Мексики в Страну Чудес.