Книга То ли свет, то ли тьма - Рустем Юнусов

Когда наш шеф стал заведовать кафедрой, а было это еще до перестройки, то вызвал к себе ассистентов, которые преподавали студентам поликлиническую терапию и многозначительно вполне серьезно произнес: «Вы уже созрели до написания учебника, пишите, чем больше, тем лучше. Я буду у вас соавтором и рецензентом».

Недолго думая, преподаватели обложились литературой и все что попало под руку слизали в свой учебник. В конечном итоге получилась пухлая папка. Шеф, от удовольствия шмыгая носом, прочитал и одобрил. Учебное пособие отослали на рецензию в Москву. Тогда с изданием учебной литературы было намного строже. Через три месяца на имя ректора возвращается почтой пухлая папка и рецензия, в которой замечаний – на десять страниц машинописного текста. В конце рецензии заключение: «Авторы учебного пособия сами в достаточной степени не владеют материалом. Данное учебное пособие не научит, а только запутает студентов и его публиковать не следует». Ректор заключение рецензентов прочитал и в адрес шефа красным фломастером поперек папки большими буквами нелитературным языком написал несколько нелицеприятных предложений.

Теперь же, тот, кто задался целью написать учебное пособие или даже монографию, свою мечту осуществит, были бы деньги, и за примером ходить далеко не нужно.

Звонит мне как-то редактор Казанского медицинского журнала Виталий Сергеевич Давыдов и говорит: «У нас в редакции был некто Накип Каштанов. Он работает у вас в поликлинике РКБ и, кстати сказать, член Союза писателей Республики Татарстан, член Союза журналистов Российской Федерации. Принес для публикации статью, но мы ее даже не стали отсылать рецензентам. Пробовали читать и сверху вниз, и задом наперед – филькина грамота, даже обладая большим воображением, ничего не поймешь. То, что он путает падежи – это еще объяснимо, видимо, подражает Шаймиеву, но то, что он в статье написал, смахивает на бред душевнобольного». – «А о чем статья?» – «Судя по названию, про храп». – «Про какой храп?» – «Надо понимать, он хочет с научной точки зрения объяснить, почему во время сна люди храпят, накатал максимальный объем – двенадцать машинописных страниц». – «Так это же давно известно». – «Да. Я автору статью возвратил, что было для него полной неожиданностью, и порекомендовал обратиться к тебе. Прочитай статью и, если есть возможность, изложи ее русским языком, вдвое сократи. Он включит тебя в число соавторов».

Каштанова Накипа мы в РКБ знаем как никчемного врача. Его аттестовал на категорию главный пульмонолог Республики Татарстан профессор Визель и после принародно говорил: «Такого, что он говорил, я еще не слышал даже от двоечников студентов!»

Когда я бегло прочитал статью Накипа, то сразу же понял, что он безграмотно списал весь материал с чужой статьи, опубликованной лет пятьдесят назад, из какого-то ненаучного журнала. Но не просто списал, а перелопатил материал, чтобы его осовременить, на свой лад так, что получилась лабуда, которую при всем желании, задавшись целью, не напишешь. Статью я Накипу возвратил, но этим его зуд к писательству на медицинскую тему не поубавил. Через несколько месяцев он приходит ко мне и кладет на стол талмуд.

«Что это?» – спрашиваю я его. «Написал книгу по медицине. Для меня это ничего не стоит». – «На какую тему?» – «Про инфаркт, эмболию. Тебя все знают, напиши положительную рецензию».

Рецензию, конечно же, я писать не стал и тут же автору его «научный труд» возвратил. Через несколько месяцев захожу я к Анатолию Викторовичу в рентгенологический кабинет. Он в расстроенных чувствах мне показывает книгу Накипа Каштанова и говорит: «Я сделал глупость, подмахнул Никипу, не читая его галиматьи, рецензию, а он даже название книги безграмотно написал. Как только ее опубликовал, мне с глупой дарственной подписью подарил экземпляр. Книга называется «Гангрена легких. Эмболия легких. Тромбоз. Инфаркт легких». Ну, разве может быть эмболия легких! Нужно было написать: эмболия сосудов легочной артерии. А он эту книгу распространяет среди врачей и студентов. Делает бизнес». «Ты вообще не имел оснований писать на его книгу рецензию. Ведь ты же рентгенолог, а не клиницист. Сапоги должен тачать сапожник…» – заметил я, на что Анатолий Викторович сказал: «Да как-то было неудобно отказать. Ведь мы часто по работе встречаемся, здороваемся за руку».

Проходит еще несколько месяцев и появляется очередная книга Накипа Каштанова: «Трактат о врачевателе». В ней в восторженных тонах повествуется о нашем шефе как о «замечательном ученом, враче, человеке, о его жизненном и трудовом пути и творческой деятельности». Надо полагать, книгу про себя написал шеф, затем над ней работал редактор, а подписал трактат Накип. Ключевые слова «мертвого текста»: талантливый, честнейший, выдающийся, всемирно известный, гениальный. Когда проходили очередные госэкзамены, книгу студентам и преподавателям раздавала старшая дочь шефа.

22

Во второй половине занятия староста группы докладывает в учебной комнате историю болезни больного, страдающего бронхиальной астмой. Докладывает бессвязно, корявым языком. Слушать его – мука. Современная молодежь в большинстве своем не читает художественной литературы – отсюда и косноязычие.

Затем мы идем в палату и разбираем симптоматику на больном.

Когда заканчивается занятие, я в очередной раз думаю: «Слава те господи, еще один день занятий с этой группой прошел!» На душе становится легче. Завтра мы разберем тему «дифференциальный диагноз диссеминированных процессов в легких». В последний день цикла я устрою группе с пристрастием зачет, и они уйдут на нефрологию изучать болезни бочек.

На следующий день я занятие веду совсем не так, как изложена тема в учебнике. При наличии диссеминированного процесса в легких перво-наперво следует исключить мелкоочаговую двухстороннюю пневмонию, а в учебнике про пневмонию ни слова. Не найдете вы в учебнике и алгоритма постановки диагноза, когда диссеминированный процесс протекает с высокой лихорадкой, а ведь это неотложные состояния, когда действия доктора должны быть выверены до мелочей, иначе все может закончиться летально.

Обо всем этом мне приходится студентам говорить, а затем я показываю на стопку рентгенограмм и после многозначительной паузы продолжаю:

– Перед вами подборка рентгенограмм больных, страдающих диссеминированными процессами легких. Почти все они были направлены в РКБ из районов республики, и ни в одном случае не был поставлен своевременно и верно диагноз. Очевидно, вы думаете, что у меня деструктивный склад ума, но я не могу сказать иначе. При неясном диагнозе больные направляются в РКБ, как правило, не раньше чем через три месяца от начала заболевания. За это время в легких уже происходят необратимые изменения, возникает пневмосклероз, который приводит к необратимой тяжелой дыхательной недостаточности.

Далее я привожу клинический случай:

– Престижный пациент – директор одного из предприятий Альметьевска, кстати сказать, это его и погубило, поскольку с пристрастием к нему отнеслись доктора. Так вот, у этого пациента возникли боли за грудиной. Врачи заподозрили стенокардию и направили его на коронарографию. При введении контрастного вещества в сосуды сердца было выявлено их сужение. Больному была проведена операция аортокоронарного шунтирования, но после операции стала по нарастающей подниматься температура. Отчего она возникла, долго не могли понять, но когда на очередном рентгенологическом снимке легких были выявлены мелкие очаги затенения, то доктора пришли к заключению, что у больного возникло осложнение – послеоперационная мелкоочаговая пневмония. Больного направили на долечивание в терапевтическое отделение медсанчасти нефтяников города Альметьевска, которое оборудовано по последнему слову техники. Больной пролежал в стационаре четыре месяца. За это время какие только обследования ему, большей частью без показаний, не проводили, какие только лекарства не назначали. Он похудел на двадцать килограмм. А когда стало видно, что больной погибает, его направили в РКБ. В пульмонологическом отделении РКБ больному был выставлен диагноз «системный васкулит».