Книга Активист. Теодор Бун расследует - Джон Гришэм

Судья обычно оставался дома или в конторе, но иногда его пристегивали на поводок, и пес бежал рядом с велосипедом — он обожал носиться по улицам наперегонки с хозяином. Сегодня Судья очень просился погулять, поэтому Тео взял поводок.

Они вдвоем взбежали по ступенькам и, постучав для проформы, влетели в длинный захламленный кабинет.

— Так-так, — с улыбкой произнес Айк. — Как поживает мой любимый племянник?

— Отлично, а как ты сам? — Тео с размаху уселся на скрипучий деревянный стул, под которым копились бумаги. Все в кабинете было заложено папками — они выглядывали даже из-под шкафов и стола. Тео был единственным племянником Айка, и, насколько ему было известно, только он и поддерживал отношения с дядей. Жена развелась с Айком много лет назад, когда у него начались неприятности, дети разъехались. Айк был стар и одинок, но при этом не вызывал жалости. Казалось, ему нравилось жить в безвестности, зато по-своему.

— Очередной прекрасный день, — сказал Айк, показывая на гору бумаг на письменном столе. — Разбираю денежные проблемы безденежных людей. Как обстановка в «Бун энд Бун»?

— Все так же, ничего нового.

— А какие у тебя оценки? Пятерки?

— Почти. — Этот вопрос казался Тео вторжением в личную жизнь. Ну почему Айк присвоил себе право совать нос в его учебу? Но, как говорила миссис Бун, родню не выбирают.

— Что значит — почти? — не унимался Айк.

— По химии четыре с плюсом, но я подтянусь.

— Да, уж лучше подтянись, — с напускной строгостью сказал дядя и повернулся к монитору. — Тут кое-что пришло десять минут назад, — добавил он, вглядываясь в экран поверх очков, и кликнул мышкой. — Согласно онлайн-версии нашей бесстрашной ежедневной газетенки, пацан из твоего скаутского отряда довольно неудачно повстречался со змеей. Ты об этом слышал?

— Как же это попало в новости? — с отвращением спросил Тео.

— Сейчас все попадает в новости. Частной жизни не осталось, ни секретов, ни стыдливости. Каждый — знаменитость. Перси Диксон?

— Это он. Его мамаша пытается поднять шум. Наверняка она и позвонила в газету. Но как ей удалось заставить репортеров выслушать такую ерунду?

— Ты при этом присутствовал?

— Ну да.

— Расскажешь?

И Тео снова рассказал про щитомордника.

Дослушав, Айк воскликнул:

— Вот козел! Ты не заслуживаешь отстранения!

— Все нормально, Айк. Я это уже пережил и оставил в прошлом. Давай сменим тему.

— Давай. Поговорим о «Янкис» и «Твинс»?

— Не надо. — Айк был давним фанатом «Янкис» и знал команду и ее историю. Тео болел за «Твинс», потому что больше в Страттенберге за них никто не болел: слишком далеко эта Миннесота.

— Логично. — Айк отодвинулся на стуле и сунул руку в маленький холодильник, почти незаметный под ворохом бумаг. Достал бутылку пива для себя и банку «Спрайта», которую отправил по столу племяннику, сбив попутно на пол пару листков. — Держи, — сказал он, когда Тео поймал «Спрайт». Айк скрутил пробку, медленно, почти болезненно вытянул ноги и забросил их на стол. Вольготно разлегшись на стуле, сделал глоток.

Тео по опыту знал: сейчас начнется рассказ.

Еще глоток, и Айк начал со своего любимого:

— Слушай сюда, племянник. Греческая семья с первого этажа, Джимми и Амельда Тайкос, милые люди, я их сто лет знаю и каждый день вижу. Они приехали в нашу страну несовершеннолетними и всю жизнь пахали с утра до ночи без выходных, чтобы обеспечить своих детей. Их старший, Рассел, владеет строительной компанией, строит небольшие дома и занимается ремонтом. Ему сорок лет, женат, трое детей. Старший родился с целым букетом болезней. Они ухлопали кучу денег, чтобы спасти пацана, но бедняге по-прежнему требуется особый уход. Эта беда едва не доконала Рассела и Джимми с Амельдой, но они уперлись, начали работать еще больше, экономить еще жестче — и справились.

Тео, должно быть, отвел взгляд, потому что Айк вспылил:

— Тебе неинтересно, что ли?

— Я слушаю. — Тео подозревал, что, кроме него, ни одна живая душа в городе не вытерпит долгих и довольно бессвязных рассказов Айка. Но эти истории, как правило, были преамбулой к чему-то интересному.

Айк отхлебнул пива, уставился в потолок и продолжил:

— Лет десять назад Рассел с женой купили землю за городом, разделили на участки и начали продавать по два акра. Красивейшая местность — холмы, ручьи, пруды, все такое. Идея состояла в том, чтобы участки доставались людям, готовым беречь природу, не трогать деревья и всячески заботиться о земле. Рассел с женой разработали проект дома своей мечты и начали строить. После работы, по выходным и праздникам они проводили там каждую свободную минуту с внуками, включая того, что в инвалидном кресле, и строили дом. На тяжелые работы Рассел приводил своих ремонтников, но все, что было под силу двум людям, делал сам с женой. Конечно, это был подвиг любви. На все про все ушло пять лет. Они всю дорогу расплачивались наличными и построились без долгов. Закатили праздник по случаю новоселья, пригласили меня, родню, друзей, соседей, рабочих — всех, кто помогал. Я никогда не видел Джимми с Амельдой такими гордыми и счастливыми. Прекрасный дом в красивом месте, большая счастливая семья на лоне природы — сказка наяву.

Айк замолчал, явно ожидая вопросов.

— И что случилось? — спросил Тео.

— Случилось то, что дом вот-вот снесут бульдозерами, чтобы кучка политиканов проложила объездное шоссе за двести миллионов. Оно никому на фиг не нужно, но это политическая игра больших дядей. Слышал об этом проекте?

Тео поразился, как он мог забыть о шоссе. Последние двое суток он думал только о скаутах, Перси, довольно крупном щитоморднике и всякой чепухе в «Фейсбуке». Он кивнул.

Айк рывком опустил ноги на пол и подался вперед. Его глаза загорелись.

— Тебе знакома суть права принудительного отчуждения собственности? — спросил он.

— Да.

Айк кивнул:

— Хорошо. Теоретически эту норму полагается применять в крайнем случае. Отобрать собственность вопреки желанию владельца — почти уголовное преступление, правительство должно идти на это, когда испробованы все другие меры. В нашем случае такой необходимости вообще не существует, просто политики хотят заручиться голосами избирателей, осчастливив пару денежных мешков.

Айк всегда легко впадал в раж, но на этот раз разгорячился не на шутку. Тео захотелось узнать побольше:

— Я не совсем понял…

Айк разразился новой речью, не дав племяннику договорить:

— Тут вот в чем дело: в Карлсберге и других городах к северу от нас есть крупные компании грузоперевозок и много заводов. То же самое и к югу, в Ловенсберге. Исследования показали, что новый маршрут сбережет водителям буквально несколько минут, которые они теряют в наших пробках, но им все равно подавай шоссе любой ценой! Поэтому они договорились с политиками, дали им немерено денег и принялись жаловаться, как им плохо без объездной автострады, и не лично им, а священному «развитию экономики»! Это повторяет каждый политик всякий раз, как ему надо добиться утверждения липового проекта, затеять стройку и потратить побольше денег налогоплательщиков. Больше рабочих мест, больше налогов, всего больше, и все во имя экономического развития. Больше загрязнения, больше пробок, больше переполненных школ, больше разбогатевших девелоперов, но об этом политики не говорят, ведь девелоперы их спонсируют. Или, в нашем случае, транспортные компании.