Книга Участие Российской империи в Первой мировой войне (1914–1917). 1915 год. Апогей - Олег Айрапетов

О характере боев можно было судить по случайной информации, просочившейся в прессу. Так, 17 (30) марта 1915 г. «Утро России» опубликовало статью Ст. Штейнера «Гибель 20-го русского корпуса», напечатанную незадолго до этого в берлинской Lokal Anzeiger. Она содержала довольно точное описание того, что случилось под Сопоцкином: «Ставка в несколько тысяч человек была побита в этой игре. Часть 20-го корпуса была спасена, но это стоило 7 тыс. чел., которые легли на пространстве 2-х квадратных верст. Все эти попытки прорыва являлись чистым безумием и в то же время геройским подвигом, который показывает нам русского солдата в том же освещении, каким он являлся при Скобелеве и в эпоху покорения Кавказа и штурма Варшавы. Из этого видно, что русский солдат может сражаться и даже хорошо держаться. Он выдерживает потери и держится еще тогда, когда смерть является для него неизбежной»298. Немцы заявили, что в ходе наступательной операции ими были захвачены 90 тыс. пленных (позже эта цифра была увеличена до 110 тыс., хотя в реальности составила 56 тыс.), около 300 орудий, несколько сотен пулеметов, три санитарных поезда, значительное количество военного имущества, обозов и продовольствия299.

Вновь германское командование оказалось в состоянии перехватить стратегическую инициативу и нанести ряд дробящих ударов по русской

10-й армии. Окружить и уничтожить ее полностью, как планировал П. фон Гинденбург, не удалось, и он решил компенсировать это за счет русской 12-й армии300. 17 февраля, развивая свой успех в Восточной Пруссии, немцы начали очередное наступление, теперь уже на фронте русских 12-й и 1-й армий, имея в виду получить в результате прочное удержание линии Влоцлавск – Млава – Прасныш – Осовец301. Одной из главных целей противника был Прасныш, являвшийся пересечением важных шоссейных дорог и уже несколько раз переходивший из рук в руки302.

Русское командование после того, что случилось с 10-й армией, считало это направление потенциально опасным и собирало силы для прикрытия тылов Варшавы и Северо-Западного фронта. Однако к началу наступления здесь находились лишь 1-й Туркестанский армейский корпус и 63-я пехотная дивизия из состава 27-го армейского корпуса. Эти соединения имели значительный некомплект и уже испытывали сложности со снабжением боеприпасами, прежде всего со снарядами. Для того чтобы поддержать их, сюда были направлены 1-й и 2-й Сибирские армейские корпуса303. 23 февраля два германских корпуса окружили и атаковали Прасныш, в гарнизон которого входила ослабленная 63-я пехотная дивизия304. Утром 11 (24) февраля город был взят противником305, захватившим около 10 тыс. пленных, 36 орудий и 14 пулеметов306.

Одновременно немцы попытались овладеть Осовцом. Бои под крепостью начались еще 18 февраля, к ней под прикрытием крепостной артиллерии по гатям над незамерзающими болотами отошла часть разбитых в Августовских лесах русских войск307. Русская оборона по реке Нарев и ее притоку Бобру опиралась на цепь укреплений от Новогеоргиевска, у впадения Нарева в Вислу до Гродно, на Немане, недалеко от истоков Бобра: Сероцк, Пултуск, Розан, Остроленка, Ломжа, Осовец. Взятие последнего пункта не только пробило бы брешь в этой линии, но и могло поставить под угрозу один из двух основных железнодорожных путей, по которым шло снабжение Варшавы (Вильна – Гродно – Варшава), проходившем в каких-то 70 км от Осовца. Именно поэтому сюда германское командование перебросило тяжелую артиллерию, которая принимала участие во взятии Льежа, Намюра, Мобежа, Антверпена. Эти подразделения имели не только

11– и 12-дюймовые мортиры, но и 420-мм гаубицы.

Осадный парк был действительно внушительным: 17 батарей – 68 тяжелых орудий, из них одна батарея 420-мм гаубиц (дальность полета снаряда – 14 км, его вес – 106 кг), по четыре батареи 305-мм (дальность полета снаряда – 12 км, его вес – 37 кг) и 210-мм гаубиц (дальность полета снаряда – 11 км, его вес – 21 кг), пять батарей 150-мм гаубиц, три батареи 107-мм орудий. Кроме того, задействована была корпусная тяжелая и полевая артиллерия. В крепости находились 72 тяжелых орудия, в основном образца 1877 г., уступавшие германским аналогам в мощности (от 2,05 до 5,3 кг) и дальнобойности (от 8,3 до 9,6 км). Таким образом, немцы имели возможность безнаказанно обстреливать Осовец тяжелыми орудиями, находившимися вне пределов досягаемости русских пушек. Но ситуация изменилась, когда за два дня до начала осады в крепость из Кронштадта прибыли две морские 6-дюймовые пушки системы Канэ, дальнобойность которых – 13,2 км позволила вести контрбатарейную борьбу. 25 февраля германцы начали обстреливать маленькую русскую крепость, состоявшую из четырех фортов с фронтом обороны 3 на 4 км308.

С 27 февраля немецкий огонь стал ураганным, ослабевать он начал только с 3 марта. Обстрелы чередовались с ударами авиации: на крепость сбрасывали бомбы и металлические стрелы. «Ужасное было впечатление при взгляде на крепость с высот южнее ее во время бомбардировки, – вспоминал один из офицеров гарнизона Осовца, – она вся была охвачена дымом, сквозь который то здесь, то там вспыхивало пламя разрывов, поднимавших высоко вверх фонтаны земли, деревья, бревна, а местами – воды, причем вся земля содрогалась, и от крепости шел сплошной гул, по временам прерываемый грохотом разрывов 12– и 16,5-дюймовых орудий, почему и казалось, что ничто не в состоянии устоять интенсивности и разрушительности бомбардировки»309. Было выпущено около 200 тыс. снарядов, на территории крепости насчитали около 30 тыс. воронок.

«Внешний эффект бомбардировки был грандиозен, – вспоминал участник обороны, находившийся в верках форта, – снаряды поднимали высочайшие столбы земли и воды, образовывали огромные воронки диаметром 8-12 м; кирпичные постройки разваливались, деревянные горели, слабые бетонные давали огромные отколы в сводах и стенах; проволочная связь была прервана, шоссе испорчено воронками, окопы и все усовершенствования на валах, как то: козырьки, пулеметные гнезда, легкие блиндажи стирались с лица земли. Над крепостью нависли тучи дыма и пыли, которые проникали в казематы и затрудняли дыхание людей. Положение еще более ухудшилось, когда начался обстрел 42-см бомбами»310.

Против них крепостные укрепления были полностью беззащитны. По счастью, они успели сделать только 30 выстрелов и добиться восьми попаданий. Морские 6-дюймовые пушки 28 февраля несколькими залпами накрыли две германские 420-мм гаубицы и склад боеприпасов к ним. Перед войной Осовец использовался как полигон для практических стрельб офицерской артиллерийской школы. Поэтому, несмотря на немногочисленность гарнизона и проблемы с некомплектом кадров, его солдаты и офицеры были прекрасно обучены. Оставшиеся две 420-мм гаубицы немцы поспешно вывели из зоны огня и больше ими не рисковали. Этим объясняется то, что потери крепости оказались невелики: 12 тяжелых, три противоштурмовых орудия, одна капонирная пушка. Немцы не смогли даже вывести весьма активно действовавшую броневую батарею, хотя в ее районе было обнаружено около двух тысяч воронок311.

Взять крепость немцам не удалось. В результате Осовец в течение шести с половиной месяцев прикрывал участок в 50 км между 10-й и 12-й русскими армиями. Причиной стойкости этой обороны являлось то, что относительно слабая крепость не была предоставлена собственным силам, не обложена кольцом осады, а долговременные позиции усиливались полевыми оборонительными. Это позволило увеличить глубину реальной обороны до 15 км. Сама крепость, таким образом, превращалась в центральный опорный пункт системы обороны, некое подобие будущих укрепленных районов312. Речные преграды на пути возможного немецкого наступления были вполне солидны – полноводный широкий Неман и низменная долина Бобра, изобиловавшая множеством озер, болот, рукавов и стариц. С весны по осень она сплошь покрывалась водой и была почти непроходима. Считалось, что пехота может пройти здесь в нескольких участках только в засушливое лето или морозную зиму. Ополченцы Осовца сложили песню про эти места: