Книга Половинный код. Тот, кто спасет - Салли Грин

– Кто бы мог подумать, что мы с тобой окажемся здесь, в этом красивом доме? И будем сидеть бок о бок, живые. И пьяные от шампанского.

Но его слова насчет «непростых вещей» не дают мне покоя: может быть, это неправильно, что я так хочу Фэйрборн обратно? Я думал, что если он будет у меня, то я докажу своему отцу, что не убью его. Хотя, может быть, для этого не нужен Фэйрборн.

– О чем ты думаешь?

– Да так, о разном. О Фэйрборне. О моем отце.

– Какой он?

– Мой отец? Сам не знаю. Я вообще его незнаю. Он куда симпатичнее, чем я его себе представлял, в смысле, чище. Носит костюм. Глядя на него, и не подумаешь, что он убил сотни людей.

– Я спрашиваю, какой он человек, а не во что он был одет.

– И что ты хочешь от меня услышать? Что он могучий? Потрясающий? Да, он такой. И даже сильнее, чем я считал возможным. Он сделал такую штуку, вроде как остановил время – снежинки висели вокруг нас и ждали, когда им разрешат упасть, а мы сидели и разговаривали, как будто в порядке вещей. Во мне еще сидела охотничья пуля. Он ее вырезал. Потом дал мне три подарка: кольцо, пулю из моего тела и мою жизнь. – Я снимаю с пальца кольцо и протягиваю его Габриэлю. – Потом он порезал себе ладонь, и я выпил его кровь. Я думаю, что он уже давно, всю мою жизнь, думал о том, как даст мне три подарка. Он ждал, когда я вернусь к Меркури; он знал, что я пойду туда. И он столько сделал: остановил для меня время, спас мне жизнь своими тремя подарками, а потом… ушел! Бросил меня снова! Оставил меня в долине один на один с Меркури и целой стаей Охотников.

Габриэль молчит.

– Я всегда думал, что, когда мы встретимся, я объясню, я докажу ему, что я никогда его не убью. И я пытался сказать ему это, но он как будто не слушал. Он мог меня убить, а вместо этого спас мне жизнь. И все было так удивительно, так замечательно, а потом… все пропало.

– Он твой отец, но он верит видениям – о том, что ты его убьешь.

– Он сказал: «Я не слишком верю видениям. Но я осторожный человек», или как-то в этом роде. То есть, по большому счету, он мне не доверяет. Не верит, что я потерял Фэйрборн. Так что «непростые вещи» кое-что значат, Габриэль, ведь, будь у меня нож и отдай я его отцу, он бы не бросил меня снова. Глупость в том, что я ненавижу его за то, что он ушел. Не за то, что он убивал людей, не за то, что ел их сердца, а за то, что он бросил меня в детстве, а теперь бросил опять.

– Это не ненависть. Это просто злость. – Габриэль усмехнулся. – А значит, ты не питаешь к нему никаких особых чувств, ведь ты почти всегда на кого-нибудь да злишься.

Я отвечаю ему матом, а потом добавляю:

– Я рад, что ты жив, Габриэль. С тобой мне всегда есть на кого злиться. – В голове у меня все плывет, и я утыкаюсь лицом в кровать. – Мне надо поспать. И тебе тоже.

Конечно, я не сплю, потому что мы в доме, но я сижу рядом с ним так долго, как только могу, то есть не очень долго, ведь я не могу спать под крышей ночью. Мне надо на воздух.

Я выхожу и осматриваю территорию вокруг дома. Участок – большой, заросший лесом, со всех сторон огороженный стеной и колючей проволокой – плавно спускается к воде. Но озеро не огородишь, и участок кончается узким каменистым пляжем с небольшим деревянным причалом без лодки. Красиво. Напротив черными силуэтами встают горы. Теплый ветерок разгоняет облака, выглядывает луна. Самое время окунуться.

Вода прохладная. Тихая. В ней словно растворилось отражение луны. Я заплываю далеко от берега, ложусь на спину и долго смотрю в небо.

Вдруг что-то щекочет мне ногу, и я чувствую, как звериный адреналин тут же начинает наполнять клетки моего тела. Но медленно, постепенно, потому что я говорю себе успокоиться, глубоко дышу, объясняю себе, что это всего лишь рыба или еще что-нибудь плавает в воде. И так я дышу и уговариваю себя до тех пор, пока адреналин не улетучивается, не рассасывается в крови, как будто и не было никогда.

Луна по-прежнему смотрится в воду, когда я спрашиваю себя, смогу ли я заставить адреналин вернуться. Я выдумываю всякие опасности, таящиеся в воде, чудовищ, дремлющих в глубинах, рыскающих во тьме, крадущихся ко мне снизу – например, огромного угря, который поднимается на поверхность, чтобы проглотить меня целиком. Я погружаюсь с головой, открываю глаза, оглядываюсь под водой, чувствую, как подо мной темно и холодно, представляю, как угорь подплывает ко мне…

Ничего не происходит. Угри, даже если они здесь есть, спят, и мой адреналин тоже. Я выныриваю и озираюсь, почти надеясь, что какое-нибудь чудовище все же появится, но все спокойно, и через пару минут я уже выбираюсь на берег.

На траве у самой воды сидит Габриэль и ждет меня. Я одеваюсь и сажусь рядом.

Он говорит:

– Я посплю здесь, с тобой.

Я собираю хворост и развожу костер, мы садимся возле него и скармливаем огню одну веточку за другой, а когда они кончаются, я встаю и набираю еще. Мне интересно, спросит Габриэль, почему я не сплю, или нет, но он молчит. Перед рассветом он засыпает. Тогда и я решаюсь, наконец, закрыть глаза. Днем я еще никогда не превращался в зверя, только если меня преследовали Охотники, но не думаю, чтобы это случилось сейчас. А вот ночью… кто знает?

Мы просыпаемся несколько часов спустя, и Габриэль уже выглядит лучше: краски частично вернулись к его лицу, он улыбается, увидев меня.

Мне надо поговорить с ним об Анне-Лизе, но я откладываю этот разговор на потом.

– Ты поспал? – спрашивает он.

– Так же, как и ты. Довольно.

– Хорошо. – Он встает и потягивается. – Нам надо позавтракать. Кофе, круассаны, булочки и яйца… Особенно яйца.

Мы едим весь день. Мы оба порядком отощали: по крайней мере, утром дело обстоит именно так. В обед мы купаемся и лежим на солнышке, чтобы просохнуть. Второй день над нами безоблачное небо и палящее солнце.

Габриэль говорит:

– Мы все говорим да говорим, а о том, в чем мы с тобой расходимся, ни слова.

– А я не хочу с тобой расходиться, мы и так долго не виделись. – Но я знаю, что от разговора об Анне-Лизе никуда не денешься. Я должен ее спасти: как бы смешно, напыщенно и даже глупо это ни звучало, но это мой долг. Не могу же я бросить ее в плену у Меркури. И я говорю:

– Я должен помочь ей.

– Ничего ты не должен.

– Должен, Габриэль. Это из-за меня Анна-Лиза в беде. Эта кома, или что там еще с ней случилось, из-за меня.

– Это не кома, и ты ничего ей не должен.

– Я хочу помочь ей, Габриэль. Мне нужно ее освободить. Анна-Лиза – мой друг. Я очень… мне она очень нравится. Я понимаю, ты ей не доверяешь, но она никогда не предаст меня и никогда не предавала.

Теперь он смотрит на меня.

– Как Охотники узнали о квартире Меркури в Женеве?

– Что?