Книга Кто помогал Гитлеру? Европа в войне против Советского Союза - Николай Кирсанов

В то время как против республиканцев действовали итальянские и немецкие армады бомбардировщиков и истребителей новейших конструкций, республиканцы могли противопоставить им всего 85 устаревших самолетов, из которых в середине октября остались в строю всего 1 бомбардировщик и 2 истребителя.

С каждым днем германо-итальянская интервенция в Испании обретала все более широкие масштабы, особенно после 18 ноября 1936 года, когда Германия и Италия официально признали правительство Франко. Против республики стали действовать авиационные, танковые, зенитные, инженерные и другие немецкие части, входившие в «легион Кондор», в котором насчитывалось 250 самолетов, в том числе 100 бомбардировщиков и 140 истребителей, 180 танков, сотни противотанковых орудий, а также другая боевая техника. Он стал главной ударной силой немецкого фашизма в Испании и крупным учебным центром. Здесь прошли обучение 56 тысяч офицеров и кандидатов в офицеры франкистской армии.

Одновременно на испанском фронте овладевали боевым опытом немецкие и итальянские солдаты и офицеры, проверялись принципы и совершенствовались методы ведения тотальной войны, способы применения современной боевой техники и оружия. На испанской земле гитлеровцы практически испытали все новейшие типы немецких самолетов — «Дорнье-17», «Юнкерс-88», «Хейнкель-51», «Мессершмитт-109», образцы зенитной и противотанковой артиллерии, стрелкового оружия, боевые и технические возможности танков и автомашин. Ценные сведения они получили в результате тщательного исследования у себя в стране образцов трофейных советских танков, эвакуированных с поля боя. «Испания для Германии стала высшей школой войны», более полезной, «чем десять лет обучения в мирных условиях». Так считал один из высших военно-политических руководителей Третьего рейха в 1939 году генерал-полковник, а с 1940 года генерал-фельдмаршал Вальтер Рейхенау.

Впоследствии, на Нюрнбергском процессе, разъясняя причины, побудившие Германию оказать помощь Франко, Геринг скажет: «Я советовал оказать помощь… во-первых, с целью предупредить господство коммунизма на этом театре и, во-вторых, с целью использовать предоставляющуюся возможность испытать мою молодую авиацию в техническом отношении».

Первый аргумент, как важный компонент идеологического камуфляжа, в общественном мнении на Западе культивируется и поныне, чтобы оправдать итало-германскую агрессию и оставить в тени действительные геополитические планы творцов политики «невмешательства». Полная ясность имеется и с реализацией второго аргумента, о чем Европа и мир хорошо осведомлены, особенно после разрушения Герники, испанского города, стертого с лица земли немецкой авиацией в конце апреля 1937 года.

Положение Франко, его мятежных войск, германских, итальянских и португальских интервентов более упрочилось, когда вслед за Германией, Италией и Португалией франкистский режим де-факто признали Англия и Франция. Осенью 1937 года они назначили при его незаконном правительстве своих представителей. В феврале 1939-го Лондон и Париж, а в апреле Вашингтон признали Франко официально и порвали дипломатические отношения с правительством Испанской республики.

Совместная помощь мятежникам сблизила фашистские державы. Италия окончательно определилась как верный союзник Германии в будущей агрессии против европейских государств, а затем и против Советского Союза.

25 октября 1936 года, в дни, когда мятежные войска стремились ворваться в Мадрид, было подписано соглашение, означавшее установление тесного военно-политического и экономического сотрудничества Германии и Италии. Их сближение прошло под лозунгами борьбы против СССР и «угрозы большевизма в Испании».

В обстановке эйфории, вызванной ожиданием близкой победы и неоправданно высокой оценкой собственных сил и возможностей, Германия и Италия разграничили сферы экономической экспансии на Балканах и в Дунайском бассейне. Германия, вопреки правительствам других стран, признала захват Италией Эфиопии. Стороны договорились о совместной линии в международной политике. Оформилась так называемая «ось Берлин — Рим», ставшая в мировой политике новым фактором, вокруг которой, по словам Муссолини, «смогут вращаться все европейские страны, желающие сотрудничества и мира».

Спустя три дня на встрече в резиденции фюрера в Берхтесгадене с министром иностранных дел Италии Г Чиано Гитлер заявил: «Германия и Италия сообща могут победить не только “большевизм“, но и Запад, включая Англию».

Вследствие этих действий баланс сил в Средиземноморье перемещался в пользу стран «оси» и тесно связанной с ними Испании.

Интервенция Германии и Италии обеспечила военное превосходство франкистов, превратила гражданскую войну в Испании в крупный международный региональный конфликт, очаг кровопролитного кризиса. Целью интервентов было не только свержение «красного правительства» и установление в Испании профашистского режима, а и укрепление позиций фашизма на юге Европы и в Средиземноморье с одновременным ослаблением влияния в этом регионе Англии и Франции.

«Первая битва за новый порядок», — так определил содержание гражданской войны в Испании генерал Франко, вождь мятежников, в пятую годовщину мятежа. Напомним: она отмечалась в июле 1941 года. Под новым порядком в то время разумели один «порядок» — немецко-фашистский, гитлеровский.

Дипломатия «невмешательства»

Если бы Испанскую республику поддержали государства, от которых во многом зависел мир в Европе, и помогли ей, согласно нормам международного права и уставу Лиги Наций, гражданская война в Испании была бы погашена в самом начале. Но у правящих кругов Запада были другие интересы и намерения.

Уже на третий день мятежа республиканское правительство обратилось за помощью к Франции, своему ближайшему соседу, где у власти пребывало идейно близкое ему правительство Народного фронта, возглавляемое Леоном Блюмом. На следующий день премьер-министр Франции телеграфировал: «Законное правительство дружественной страны, рожденное законными выборами, просит помощи, и наш моральный долг предоставить ему оружие. Кроме того, это совпадает с интересами Франции не допустить установления какой-либо формы фашизма на своих юго-восточных и восточных границах».

Французы согласились предоставить оружие законному правительству Испанской республики.

Очень скоро, однако, уже через две недели, все тот же Блюм отказался передать испанцам оплаченное ими оружие и предложил всем европейским странам запретить поставки вооружений в Испанию и строго придерживаться принципа «невмешательства». Вероятно, случилось это под давлением английского правительства, после экстренного визита Блюма в Лондон. В согласии с англичанами 2 августа он предложил всем европейским государствам и США договориться о «невмешательстве» в испанские дела. Невмешательство извне позволяло локализовать внутренний вооруженный конфликт, исключало его перерастание в общеевропейскую войну.

Так бы и случилось, если бы политика «невмешательства» предотвратила бы итало-германскую интервенцию.

На позиции Блюма, по-видимому, сказалось также его социально-классовое происхождение и общественное положение. Выходец из семьи богатого еврейского банкира, он получил среднее образование в одной из самых аристократических гимназий Парижа. С дипломом о высшем образовании, в 23 года, поступил на государственную службу. Одновременно занимался литературой и театром, стал известным критиком. Перед ним открылись двери салонов высшего общества. Во время Первой мировой войны Блюм стал начальником кабинета одного из министров-социалистов. На этом посту быстро расширил связи в деловом и политическом мире и так приобщился к «социализму». Избранный в 1919 году во французский парламент, сразу же возглавил социалистическую фракцию, хотя «социалист» этот был махровым буржуа, прилипшим к идее социализма, как банный лист к одному мягкому месту.