Книга Тайный меридиан - Артуро Перес-Реверте

На полке, чуть в стороне от всего остального, стояло полное собрание серии «Приключения Тинтина». Рядом с матерчатыми корешками тонких и длинных книжиц он увидел маленький кубок чеканного серебра и почтовую открытку. На ней он узнал вид антверпенского порта с собором в глубине.

У кубка не было одной ручки.

– Ты читал это в детстве?

Он все еще смотрел на кубок. «Детские соревнования по плаванию, 19…» Дату прочитать было трудно.

– Нет, – ответил он. – Я знаю про эти книжки, может, даже перелистал одну-другую. Что-то помню про метеорит, который падает в море.

– «Таинственная звезда».

– Наверное.

Квартира не была роскошной, но выглядела на порядок выше среднего. Диванные подушки, обтянутые хорошей кожей, на стене старинная картина, явно оригинал: писанный маслом пейзаж с рекой и вполне приемлемым парусником – хотя, отметил он, для такой реки и такого ветра парусов надо было бы поставить побольше, – со вкусом подобранные шторы на двух окнах, которые выходили на улицу, кухня, откуда она принесла ему тоник и лед, сияла чистотой, он успел заметить микроволновку, холодильник, стол и табуретки темного дерева. Одета она была почти так же, как утром, только вместо блузки натянула тонкий хлопковый свитер и сняла туфли. Ноги в черных чулках бесшумно, по-балетному переступали по квартире, и за ними всюду следовал Лабрадор. Так двигаться не научишься, подумал Кой. Сознательно этому не научишься, ни за что. Человек двигается либо так, либо иначе. Женщина садится, разговаривает, ходит, наклоняет голову, прикуривает сигарету так, как она это делает. Чему-то можно научиться, чему-то – нет. Как бы ни хотелось, определенную границу никто не переступит, если это в человеке не заложено. Жесты. Выражение лица. Манеры.

– Ты что-нибудь знаешь про кораблекрушения?

Вопрос сбил его с мысли, и он глухо хохотнул, не отрываясь от стакана.

– Полного кораблекрушения мне потерпеть пока не довелось, если ты об этом… Но все еще впереди.

Она нахмурилась, ирония ей была сейчас ни к чему.

– Я говорю о старинных кораблекрушениях, – она по-прежнему смотрела ему прямо в глаза, – о давно затонувших кораблях.

Он дотронулся до носа, прежде чем ответить: не слишком много. Кое-что он, конечно, читал. И, разумеется, знал все эти байки, которые так любят рассказывать моряки.

– Ты когда-нибудь слышал о «Деи Глории»?

Он попытался припомнить. Название корабля звучало знакомо.

– Десятипушечный парусник, – сказала она. – Затонул у юго-восточного побережья Испании четвертого февраля тысяча семьсот шестьдесят седьмого года.

Кой поставил стакан на низенький столик. Воспользовавшись тем, что он переменил позу, собака лизнула ему руку.

– Иди сюда, Зас, – сказала Танжер. – Не приставай.

Пес не двинулся с места. Он так и сидел возле Коя и лизал ему руку, и Танжер сочла необходимым извиниться. На самом деле это не ее собака, сказала она, а ее подруги, с которой они вместе жили в этой квартире, но месяца два назад из-за работы подруге пришлось уехать в другой город, и теперь она все время в разъездах. Так что Танжер досталась ее доля квартиры и Зас в придачу.

– Не беспокойся, – сказал Кой. – Я люблю собак.

Так оно и было. Особенно он любил охотничьих собак, верных и спокойных. Когда-то в детстве у него был сеттер цвета корицы, который смотрел так же, как Зас, а потом еще один песик, который поднялся на борт «Даггу IV» в Малаге и жил на судне, пока его не смыло волной на траверзе мыса Бохадор.

Он почесал Заса за ушами, и тот всем телом потянулся к его руке, весело виляя хвостом. Гав.

И тут Танжер приступила к рассказу о затонувшем кораблем.

Это была бригантина, называлась она «Деи Глория».

Она вышла из Гаваны 1 января 1767 года с двадцатью девятью членами экипажа и двумя пассажирами на борту. В грузовой накладной указывался хлопок, табак и сахар, пункт назначения – порт Валенсия. Хотя официально бригантина принадлежала арматору Луису Форнету Палау, на самом деле «Деи Глория» была собственностью ордена Иисуса. Как выяснилось позже, Форнет Палау был у иезуитов подставным лицом, через его посредство они руководили маленькой торговой флотилией, она предназначалась для обеспечения пассажирских перевозок и торговли, которую орден, в то время чрезвычайно могущественный, вел со своими миссиями и поселениями обращенных в истинную веру индейцев в соответствии со своими интересами в колониях.

И «Деи Глория» была лучшим кораблем этой флотилии, быстроходным и хорошо вооруженным, что было необходимо из-за постоянных нападений английских и алжирских корсаров. Бригантиной командовал доверенный человек – капитан по имени Хуан Баутиста Элескано. Этот опытный моряк родом из Бискайи состоял с иезуитами в очень тесных отношениях, поскольку его брат, падре Сальвадор Элескано, был одним из главных помощников генерала ордена в Риме.

В первые дни плавания бригантине пришлось бороться с противным ветром, однако вскоре она поймала ветры третьего и четвертого квадрантов, что помогло ей преодолеть Атлантику с ее бурями и штормами. Когда бригантина находилась к юго-западу от Азорских островов, ветер усилился, и настолько, что скоро начался шторм, который повредил мачты; помпы работали безостановочно.

К этому времени «Деи Глория» достигла 35-й параллели и продолжала свой путь на восток без особых неприятностей. Потом ей пришлось лавировать в направлении Кадисского залива с тем, чтобы избежать левантинца, дующего из пролива, а 2 февраля, не заходя ни в один порт, она уже миновала Гибралтар. На следующий день она обогнула мыс Гата и дальше шла на север уже в виду берега.

С этого времени положение стало усложняться.

Днем 3 февраля с кормы бригантины был замечен парус. Пользуясь юго-западным ветром, неизвестное судно быстро приближалось, и скоро стало видно, что их догоняет шебека. «Деи Глория» шла под одним только кливером, но шебека, находившаяся уже всего лишь в одной миле, показалась капитану подозрительной, и он приказал поднять и другие паруса. Шебека спустила испанский флаг, тем самым продемонстрировав, что является корсарским судном, и стала открыто преследовать бригантину. Это было алжирское судно, в этих водах часто случалось, что алжирцы меняли флаг, под которым ходили, и использовали Гибралтар как свою базу. Позднее удалось установить, что шебека называлась «Черги», а командовал ею бывший офицер британского флота, некий Слайн, известный также как капитан Майзен или Мисиан.

В этих водах у пиратского судна было тройное преимущество. С одной стороны, ход у него был быстрее, так как из-за повреждений мачт и такелажа бригантина не могла развить большой скорости.

Кроме того, корсару благоприятствовал ветер, позволявший шебеке заходить с подветренной стороны и отжимать бригантину от берега. Но главное, он во всем превосходил «Деи Глорию» – это был настоящий военный корабль, его многочисленный экипаж состоял из военных моряков, и пушек на его борту находилось по меньшей мере двенадцать против десяти на бригантине, которые к тому же были меньшего калибра, и стрелять из них пришлось бы торговым морякам. Однако погоня продолжалась весь остаток дня и всю ночь. Вероятно, не имея возможности искать убежища в Агилас, от которого шебека отрезала бригантину, капитан решил идти в залив Масаррон или Картахену, чтобы оказаться под защитой артиллерии тамошних фортов, если им не повезет раньше и они не встретят испанский военный корабль, который придет им на помощь. Но к утру, когда бригантина потеряла одну стеньгу, а пиратское судно находилось в непосредственной близости, у нее оставалось всего две возможности – либо спустить флаг, либо вступить в бой.