Книга Танец смерти - Роберт Лоуренс Стайн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Трясущимися пальцами Мэдлин взялась за ручку и распахнула дверь. Тетушка стояла прямо перед ней.
— Став женой Джастина Фиара, — прошептала старуха, — ты обречешь себя на смерть!
— Какая чепуха! Как вы смеете говорить мне такие жестокие слова? — воскликнула Мэдлин.
Тетушка быстро прошла мимо Мэдлин в спальне и закрыла дверь.
— Ш-ш-ш, — предостерегающе сказала она, театральным жестом приложив палец к губам. — Не так громко. Никто не должен слышать нас. Никто не должен знать.
— Что знать? — спросила Мэдлин.
— Что я пришла к тебе. Что я рассказала тебе правду.
— Я уже знаю всю правду о Джастине, тетушка. Он любит меня и хочет на мне жениться.
— Не-е-е-т, — простонала тетушка.
Она обошла спальню Мэдлин. От свечи в ее руках на стенах играли причудливые тени.
— В этом-то и заключена опасность. Если ты выйдешь за Джастина, ты умрешь. Ты должна выслушать меня, — настойчиво повторяла она. В голосе ее послышались слезы. — Ты должна поверить мне, дитя мое.
«Может, и правда, пусть она лучше расскажет мне свою историю, — подумала Мэдлин. — Если я буду возражать, она никогда не успокоится и разбудит весь дом. Не хочется объяснять Деборе и Маркусу, почему она оказалась в моей спальне».
— Ладно, тетушка, — согласилась Мэдлин и поставила подсвечник на туалетный столик. — Я выслушаю вас. Обещаю.
Мэдлин заботливо подвела старуху к креслу у постели. Она выглядела такой хрупкой.
— Ты ведь хорошая девушка, правда? — с завыванием сказала тетушка, усаживаясь. — Слишком хорошая для той ужасной судьбы, которая ожидает тебя. Слишком хорошая для Джастина Фиара, — стонала она, покачивая головой. — Я должна попытаться спасти тебя. Других я спасти не смогла. О мой Тобиас! Я потерпела неудачу. Неудачу.
«Она сумасшедшая, — подумала Мэдлин. — Абсолютно сумасшедшая».
Тетушка дрожала и раскачивалась из стороны в сторону.
— Весь род Фиаров был отмечен печатью дьявола. Зло передавалось из поколения в поколение, умножаясь и усиливаясь. Но есть одно имя, которое заставляет даже остальных Фиаров трястись от ужаса. Это имя — Джастин Фиар.
— Но он такой добрый, — возразила Мэдлин. — Когда я увидела его впервые, то приняла за ангела.
— Падший ангел, — твердо произнесла тетушка. — Не позволяй его внешности ввести тебя в заблуждение. Джастин всегда был невероятно красив, даже в молодости.
— В молодости? — с недоумением переспросила Мэдлин. — Тетушка, что вы такое говорите, Джастин и сейчас молод.
— О нет, моя дорогая девочка, — ответила старуха, качая головой. — Красивое молодое лицо, которое ты видишь, — не что иное, как иллюзия, порожденная злодейством. Джастин Фиар так же стар, как и я. Даже старше. Да, ему сейчас где-то около ста лет.
— Сто лет! — воскликнула от изумления Мэдлин. Она уже готова была засмеяться, но ей не хотелось обижать старую женщину, задев ее чувства.
— Но выглядит он не больше, чем на двадцать, тетушка. Как это возможно? — спросила она.
— Для дьявола почти нет невозможного, — сурово сказала тетушка. — Что касается Джастина, то он ездил по всему миру, изучая разные древние обряды, пока не нашел, что искал. Он стал обладателем тайны вечной молодости и красоты.
Тетушка выпрямилась в кресле и схватила Мэдлин за руку. Горящим взглядом она смотрела девушке прямо в глаза.
— Джастин Фиар — похититель душ.
Похититель душ? Что она хочет этим сказать? Мэдлин вдруг стало нехорошо. Вся эта история становилась все более невероятной.
— Такое просто невозможно, — грубо отрезала она и вырвала у тетушки свою руку. — Как можно украсть чью-то душу?
— С помощью черной магии, — ответила старуха. — И еще заставив в себя влюбиться. Джастин продолжает оставаться молодым и красивым, потому что четыре раза женился на красивых и юных девушках, которые любили его всем сердцем. За их преданную любовь он отплатил им тем, что лишил их жизни, забрав себе их красоту и молодость.
От слов тетушки холод пробрал Мэдлин до костей. Ей не хотелось верить бреду старухи, но в глубине души она чувствовала неясный отклик на ее слова.
— Им было по семнадцать лет, когда он на них женился, — продолжала тетушка, — но ни одна из них не дожила до своего восемнадцатилетия. Их кости погребены глубоко под кустами роз в его саду. Разве не так, Тобиас?
Мэдлин вспомнила прелестный розовый сад Джастина. Вспомнила, как он поцеловал ее в первый раз.
Вспомнила и о своих странных ощущениях там, об удушливом запахе цветов. Об угрозе, исходите от огромных розовых кустов, об их жирных шипах и тяжелых головках.
Неужели Джастин целовал ее, стоя на той самой земле, в которой покоятся останки его предыдущих жен?
— Нет, — прошептала Мэдлин. — Я не верю вам. Нет!
— Он хочет сделать то же самое с тобой! — продолжала настаивать тетушка, вставая. — Ему нужна твоя красота. Ему нужна твоя душа. Есть только один способ спастись. Ты можешь избежать дьявольской западни только одним способом.
— Я не хочу вас слушать, — ответила Мэдлин, — и не буду.
Она зажала уши ладонями. Но слова тетушки просачивались через этот барьер.
— Ты должна изуродовать себя, — шептала она мрачным голосом. — Ты должна уничтожить свою красоту, чтобы он не смог воспользоваться ею. Или, если ты очень смелая, ты можешь покончить с этим злом раз и навсегда.
— Как? — неожиданно для себя спросила шепотом Мэдлин.
— Ранить вместо себя самого похитителя душ, — строго произнесла тетушка. — Ранить его так, чтобы кровь свободно лилась из раны.
Шэдоубрук, штат Нью-Йорк, 1793
Голос Джастина все звучал и звучал, нашептывая Тобиасу о прекрасных возможностях, искушая его, обещая ему то, что вызывало ужас.
Он сулил ему то, что и представить себе невозможно. Но, чтобы обрести это, нужно было сделать только одно — выпить кровь невинной жертвы.
Гонории.
«Я смогу жить вечно, если выпью кровь Гонории».
— Подумай об этом, Тобиас, — нашептывал Джастин. — Мы сможем жить вечно. Вокруг нас люди будут стареть, слабеть. Но мы всегда будем молодыми и сильными. Кровь Гонории может дать такую возможность, Тобиас. Мы сможем обмануть смерть. Ради этого мы с тобой столько трудились. Разве не к этому ты стремишься?
Голова Тобиаса кружилась, мысли его путались, он как будто опьянел.
«Джастин прав, — думал он. — Мы столько трудились, чтобы открыть секрет вечной жизни. А теперь я хочу упустить такую возможность, отказаться от достигнутого. Но не могу вспомнить — почему».
