Книга Когда я закрываю глаза, я вижу тебя - Урсула Франке

С одной стороны, это поможет ему снова перейти от бессильной пассивности, т. е. от хронического отступления, к движению навстречу. С другой стороны, благодаря этому положительному опыту клиент может стать независимым от внешних условий и людей, поскольку ему уже необязательно иметь «правильное» окружение, чтобы обрести силы. Он становится автономным и все больше организует свое пространство так, чтобы оно все больше служило ему ресурсом.

Терапевтическая сессия представляет собой комплексный процесс, где расстановка—лишь часть целой совокупности интервенций. Симптомы и проблемы затрагивают клиента на всех уровнях: интеллектуальном, когнитивном, эмоциональном и физическом, они влияют на его действия и настроение. Эти уровни тесно связаны между собой и влияют друг на друга, о чем не в последнюю очередь говорит системная теория (см., например, Madelung 1996).

Изменения вызывает не только сама расстановка. Мы можем использовать все время общения с клиентом для того, чтобы подстегнуть его мотивацию и интерес к развитию его собственного внутреннего процесса, помочь ему приобрести новый опыт и выстроить новые модели. С самого начала, уже во время анамнестической беседы, еще до собственно расстановки, нам предоставляется множество возможностей, чтобы предложить клиенту решения на всех этих уровнях.

Выбранный нами язык, постановка вопросов, формулировка высказываний и, как общая основа, наша позиция — все это оказывает влияние на импульсы, которые мы даем клиенту.

Его познание, мышление, понимание и хотение претерпевают когнитивное переструктурирование, как этот процесс называется в поведенческой терапии. Глубокое эмоциональное переживание тяжелых ситуаций из прошлого и их переоценка при помощи других, наполняющих перспектив, приводит к изменению восприятия. Эти процессы постоянно сопровождаются изменением физических состояний. Углубить и закрепить их можно при помощи ежедневного практического тренинга.

Объяснения

Человеческая психика устроена так, что неизвестного мы боимся, а необъяснимого избегаем. Объяснения помогают нам избавиться от страха. Благодаря объяснению и толкованию изменяется восприятие ситуации, а вместе с тем и состояние тела, которое находится в резонансе с теми выводами, которые мы делаем. Если у терапевта есть хорошие объяснения, то клиент доволен, поскольку его собственных объяснений недостаточно, чтобы найти смысл в том, что с ним происходит.

Клиенту полезно иметь базовые психологические знания. На семинарах и в индивидуальной терапии я делаю небольшое введение, чтобы объяснить основы моей работы, сделать мой способ действий и интервенции прозрачными и понятными. Эти объяснения уменьшают напряжение клиента, повышают его интерес и усиливают мотивацию, поскольку он может перенести их на свою жизнь. С одной стороны, я описываю психологическую модель развития как основу для нашего совместного исследовательского путешествия в его прошлое (см. стр. 46). При этом у клиента часто возникает настолько явный физический и психический резонанс, что становятся очевидны его центральные проблемные динамики. Он чувствует себя увиденным и понятым, что составляет хорошую основу для терапевтических отношений.

С другой стороны, я даю ему краткое введение в системный подход, рассказываю о модели морфического поля и системных правилах отношений по Берту Хеллингеру, о «порядках любви» (1994). Эти объяснения обращены к опыту клиента, он соглашается, находит параллели в собственной жизни и получает надежду на разрешение своих проблем. Небольшие упражнения на дыхание и телесное восприятие с их моментальным действием укрепляют доверие клиента. Не менее полезна мысль о том, что мешающий клиенту симптом или ослабляющее его чувство было перенято у другого человека и, таким образом, самому клиенту не принадлежит, а только через него проявляется. Ее можно быстро объяснить при помощи маленьких эффективных экспериментов.

Предложения

Часто клиенту бывает полезно получить теоретическую модель, услышать какие-то примеры и опыт, на который опирается в своих действиях терапевт. Тогда ему легче принять предстоящие интервенции. Однако объяснения и интервенции — всегда не более чем предложения, на которые клиент может согласиться, а может и не согласиться. Если клиент склонен к сопротивлению и протесту, если его мысли и желания или сознательное и бессознательное устремлены в разных направлениях, то терапевт может установить контакт с обеими тенденциями, сделав какое-то предложение и сразу забрав его обратно: «Мы могли бы сейчас сделать следующее, правда, не знаю, подойдет ли вам это, насколько это вообще рассматривается». Клиент отреагирует на это в совокупности и таким образом сообщит нам степень своей готовности.

Когда мы описываем образы, соответствующие тому, к чему стремится клиент, какая-то часть его души сразу же входит в этот разрешающий образ. Даже если той части, которая обычно включает в себя его сознательность, намерения и хотение, еще нужно время, и она пока медлит. Как нам известно, образы не поддаются отрицанию, поэтому так полезен этот — однозначно ориентированный на решение — способ действий. Мы словно сажаем зерно, которое под ближайшим дождем прорастет. Мы даем клиенту образ, например: «У меня в голове крутится такой образ...» или: «Я вижу, как отец держит вас на руках. Правда, я не знаю, насколько это хороший образ для вас». Если принять за основную структуру модель первичных и вторичных движений, то, разумеется, это хорошие образы, и какая-то часть клиента по ним тоскует. Просто зачастую в данный момент он еще не способен увидеть, воспринять или даже вообще почувствовать эту свою потребность или это желание.

Неопределенность

В гипнотерапии каждую интервенцию предваряет слово «возможно», которое оставляет клиенту свободу в своих неосознанных структурах принимать и дополнять то, что подходит ему в данный момент. Зачастую мы не можем точно назвать и описать словами тонкие, деликатные процессы или образы, не прервав своим утверждением происходящий у клиента процесс. Такая вероятность особенно велика, если мы сами точно не знаем, что происходит или что могло бы помочь. Оставаясь неопределенными, мы сохраняем достаточную дистанцию, чтобы внутреннее движение клиента могло развиваться и проясняться без помех.

С терапевтической точки зрения целесообразно оставлять в своих формулировках пространство для более тонких процессов поиска самого клиента, которые от нас, как от посторонних, ускользают. Особенно когда мы имеем дело с чувствительными точками и хотим сначала повысить готовность клиента принять некую «правду» или если мы сами не уверены, верна ли наша интерпретация образа, имеет смысл использовать такие формулировки, как: «Похоже на то, как будто...». Тем самым мы открываем дверь, предоставляя клиенту самому решать, что (и когда) он будет делать дальше. Безапелляционное утверждение: «Это так», вынуждает его немедленно выбирать между «да» и «нет», что в данный момент для него может быть невозможно.

Иногда, несмотря на однозначное ощущение, что симптом ослабляет клиента и поэтому, согласно нашей модели, ему не принадлежит, нам не удается найти человека или ситуацию, к которому или которой он мог бы относиться. Это может быть связано с тем, что у нас слишком мало данных, так как в семье по разным причинам не передавалась информация о событиях и людях, и клиент действительно мало знает. Если ребенок родился вне брака или его родители разошлись еще во время беременности, то отец часто бывает неизвестен. Если в семье имели место случаи насилия, преступления (в том числе военные) или какие-то постыдные инциденты, иногда замалчивается и стирается из сознания целая линия. Бывает так, что все, кто мог бы дать какую-то информацию, уже умерли. В результате у нас недостаточно сведений, чтобы назвать элементы, которые были бы необходимы для того, чтобы развязать переплетение. И в данных обстоятельствах мы не можем их получить, или поиск точных сведений прервал бы процесс и отвлек внимание клиента от его концентрации и ориентированности на решение. В этом случае мы вводим в расстановку персонаж без определенного названия и наблюдаем, к какому результату приведет эта интервенция.