Книга Герой советского времени. История рабочего - Георгий Калиняк

Иногда приходилось быть участником в разрешении забавных историй. Однажды ночью, когда я спал как убитый, наработавшись днем в лесу, меня разбудил начальник нашего отделения Меньшиков. Он сообщил, что счетовод напился пьяный и чуть не убил свою сожительницу, и теперь, угрожая ружьем, никого не пускает в свою комнату. Меньшиков спрашивал, что делать? Ведь милиции в лесу не было. Я оделся, и мы пошли к бараку, где жил счетовод. Открываю дверь комнаты счетовода (она была не заперта) и вижу: за столом, освещенным керосиновой лампочкой сидит Леша-счетовод, и прислоненное к столу стоит охотничье ружье.

Я поздоровался и спросил, нет ли у него махорки, у меня вся вышла. Леша забормотал, что этого добра у него навалом и протянул мне кисет. Я свернул цигарку и передал кисет Меньшикову, который тоже соорудил козью ножечку. Я заметил, что Иван Васильевич немного удивлен тем, что все протекает мирно и взрыва страстей не предвидится.

Советую Леше лечь спать. Время уже позднее. Он охотно следует совету, заваливается на койку и начинает авторитетно храпеть. Взяв ружье, я протянул его Меньшикову и посоветовал до конца сезона не отдавать его счетоводу.

Иван Васильевич переломил ружье, чтобы вынуть патрон и весело засмеялся:

– Так оно не заряжено.

– Я это знаю.

– Вот почему ты так смело зашел в комнату.

Я тоже засмеялся, но уже от простоты Меньшикова. Я и понятия не имел, что у хроменького счетовода есть ружье. Удивительным в этой истории было то, где счетовод взял вино. На лесозаготовках водку не продавали. Да и вообще не было никаких магазинов. За этим зельем нужно было ехать пятьдесят километров по железной дороге в Медведиху. Другой дороги туда не было. Начальник отделения божился, что ни от нас, ни к нам никто не уезжал и не приезжал. Так и остался этот вопрос темным для следствия.

Подобное по необъяснимости происшествие произошло у нас в бараке. Я вернулся поздно из поездки. Ребята уже давно спали. Заскочил к нашей поварихе, которая ожидала меня. У нее всегда оставался наш неизменный рыбно-пшеничный суп. Аннушка поставила передо мной миску с супом. Зачерпнув варево, я замер, не поверив своим глазам. На меня из супа смотрело крыло курицы. И тут я сразу почувствовал сладкий запах куриного бульона.

Вытащив пустую ложку из миски, я сказал: «Нюша, ты по ошибке дала мне свой суп». Она молча убрала миску и поставила другую с нашим вечным супом.

В начале лесного поселка петухи не пели, а куры не прихорашивались. А на разъезде не было даже собак и кошек. Ближайшая деревня была в двенадцати километрах, но дороги туда не было. Можно было только предположить, что такой подарок нашей поварихе преподнес влюбленный архангел. Но святые не дураки. Они больше обитают в теплых краях ближе к экватору. Папа Римский и вся его святая банда пустила корни в Ватикане и о подарках советской поварихе не помышляют.

Однажды милейший Меньшиков сообщил мне, что Павлюченко приказал не пускать на ночевку в барак не выполнивших наряд. Я посоветовал Меньшикову забыть это приказание. А при встрече напомнил директору, что Советскую власть еще никто не отменил и законов колониальной инквизиции еще никто у нас не устанавливал.

В начале апреля резко изменилась погода. Подул южный ветер. Леса, укутанные в белые шелка, за одну ночь стали темно-зелеными. На озерах начала проступать вода. Под тяжестью груженых саней стала оседать ледянка. Лесозаготовки окончились.

Славные мои товарищи: бригадир, неунывающий Толя Кокарев, любящий шутку Смирнов, молчун Тузов, жадный до всего нового Саша Титов и остальная комсомолия, почерневшие от морозов и ветров, но ставшие взрослее, с честью выдержали испытание, работая в лесу.

По выполнению плана мы занимали золотую середину среди лесорубов отделения. Это несмотря на то, что мы не имели опыта и мастерства настоящих лесорубов. К тому же нам старались напакостить; чтобы увеличить количество поездок на биржу с четырех до пяти за два дня, мы с вечера нагружали сани. Оставалось только утром подогнать лошадей, и обоз мог трогаться в путь.

Иногда, приходя на работу, мы обнаруживали перерубленными веревки, связывавшие бревна. Приходилось укладку разбирать и затем снова загружать сани. На это уходило лишнее время и так короткого зимнего дня.

Думаю, работая в лесу, я проверил свою партийность. Перед отъездом на лесозаготовки меня приняли в кандидаты партии.

Уходя из нашего лесного поселка, я попрощался со всеми остающимися здесь, с этими вечными лесными жителями и тружениками.

Прощаясь с нашей поварихой Нюшей, я поблагодарил за заботу о нас и, конечно, за куриный суп. Поцеловав ее в щеку, я увидел, как вспыхнуло ее лицо, и закипели слезы в глазах.

При расставании Павлюченко настойчиво предлагал мне остаться у него помощником директора по труду. Я поблагодарил его за лестное предложение и доверие, а про себя смеялся: ну какой из меня, мальчишки, администратор. Я и теперь считаю, что поступил правильно. К тому же, я не собирался изменять заводу.

13

И снова закружилась бурная заводская жизнь с ее каждодневными радостями и тревогами.

Совершенствовались в своем мастерстве рабочие. Набирался технического и инженерного опыта завод. Но еще ходили по цехам консультанты вроде прикрепленного к нашему цеху мастера Мидера, высокого, розовощекого, в отличном сером костюме американского инженера, получавшего зарплату валютой и покупавшего продукты в торгсине[35].

В связи с большим строительством нужно было мобилизовать все средства. В стране было голодновато, как тогда объясняли, из-за саботажа кулаков и подкулачников. Это учло правительство. Были открыты специальные продовольственные магазины, где любые продукты можно было купить на золото, серебро, платину, драгоценные камни и на валюту. Таким образом, припрятанные драгоценности из тайников бывших состоятельных людей перекочевывали в государственный банк и шли на строительство новых заводов и фабрик. Такие магазины назывались торгсинами. Это были прообразы нынешних «березок»[36]. По заводу ходил в сопровождении охранника бывший главный инженер Шварц. Он был член контрреволюционной организации «Промпартия», разоблаченной чекистами. В эту организацию входила старая техническая интеллигенция, ставившая своей целью свержение советской власти.

Мы гордились и радовались тому, что завод стал серийно выпускать турбогенераторы мощностью 25000 киловатт. Все время мощность выпускаемых машин росла. К 1941 году мощность турбогенераторов достигла 100000 кВт. А к 1980 году были освоены машины мощностью 300, 500, 800 тысяч киловатт. А теперь «Электросила» замахивается на полтора-два миллиона киловатт в одной машине.

Одновременно росли мощности выпускаемых гидрогенераторов. Были изготовлены четыре гидрогенератора мощностью по 64000 кВт, а также машины для свирских, северных и южных электростанций. Было радостно узнать, что первую пятилетку страна выполнила за четыре года.

Мы не только своим трудом, но и рублем помогали выполнять пятилетку. Каждый год правительство выпускало заем, и мы подписывались на месячный заработок, хотя он был не лишний в нашем семейном бюджете. А ведь Запад кричал во все голоса, что пятилетка это миф, рекламная шутка большевиков.