Книга Призрак замка Тракстон-Холл. Мистические записки сэра Артура Конан Дойла - Вон Энтвистл

В эту минуту появился мистер Гривз, который слышал жалобы Уайльда:

– Сожалею, сэр, но зеркал нет во всем доме.

– Нет зеркал? – В голосе драматурга зазвучали панические нотки. – Вы шутите?

Старик покачал головой:

– После смерти жены покойный лорд Тракстон избавился от всех зеркал.

– Избавился? – повторил Конан Дойл. – Но почему?

– Зеркала, по его мнению, поощряют тщеславие.

Уайльд ошеломленно отпрянул:

– Можно подумать, это недостаток.

– Буду рад услужить вам, сэр. Я превосходный цирюльник. Лорд Тракстон имел обыкновение бриться каждое утро… до своей безвременной кончины.

Уайльд в испуге схватился за горло. Манера мистера Гривза натыкаться на предметы вызывала сомнения в его мастерстве брадобрея.

– Скажите, а это несчастье произошло не во время утренней процедуры?

На губах мистера Гривза промелькнула улыбка.

– Не беспокойтесь на сей счет, сэр. Лорд Тракстон ушел на болота, и с тех пор его никто не видел.

Уайльд невольно вздрогнул:

– Почему-то меня это не утешает.

– Если джентльмены готовы, они могут присоединиться к остальным гостям. Меня прислали за вами, – кашлянув, сухо произнес мистер Гривз.

– Идем, Артур. Одно дело задержаться, как принято в свете, и совсем другое – неучтиво опаздывать.

Вслед за хромым дворецким они преодолевали лестничные пролеты и сумрачные коридоры. Казалось, они спускаются совсем другим путем. Конан Дойл старался запомнить расположение лестниц, мраморных бюстов, сердитых портретов и напольных ваз, надеясь потом найти обратную дорогу. В конце концов он запутался и оставил эту затею.

– Не представляю, где мы, – пробормотал он, – и как вернемся обратно.

– Мне следовало захватить клубок ниток, – простонал Уайльд, – или разбрасывать хлебные крошки. Теперь нам суждено скитаться по этим коридорам, пока одежда не превратится в лохмотья. Куда нас, кстати, ведут?

– В гостиную. Учти, нам предстоит найти предполагаемого убийцу, который пока только замышляет преступление.

– На что мне обращать внимание?

– Понятия не имею, – вздохнул Конан Дойл. – Должно быть, на странности в поведении, скрытность или иные особенности, указывающие на склонность к убийству?

– Такое можно сказать о большинстве моих критиков.

Наконец мистер Гривз привел обоих друзей в просторную гостиную на первом этаже. С потолка свисали две большие люстры. Рядом с камином, отделанным плитняком, стояли устрашающего вида доспехи. Мебель совсем не сочеталась между собой по стилю и принадлежала к разным эпохам; кресла, двухместные диванчики, кушетки с обивкой, шезлонги, плетеные стулья, большие диваны принесли из разных помещений и расставили в зале, чтобы разместить всех собравшихся. Гости разговаривали, разбившись на группки. При появлении двух джентльменов голоса смолкли, взгляды обратились к ним. Эпатажная манера одеваться и статная фигура Уайльда произвели, как обычно, сильное впечатление, известную роль сыграл большой подсолнух в петлице.

– Ах, среди нас знаменитый писатель! – провозгласил седовласый мужчина преклонных лет с курчавой бородой по пояс. Он покинул своих собеседников и поспешил приветствовать вновь прибывших: – Несказанно рад встрече с самим Конан Дойлом. – Он энергично потряс протянутую руку. – Я Генри Сиджвик, действующий президент Общества. А вы драматург Оскар Уайльд! – просиял он, признав ирландца.

– Это большая честь, сэр, – кивнул Уайльд, отвечая на рукопожатие.

– Большая честь для нас!

– Вот и я о том же, – пояснил он.

Его уже обступили другие гости.

Сиджвик нервно рассмеялся:

– Наслышан о вашем знаменитом остроумии.

– Верно, моя репутация вынуждает меня постоянно острить. Не получив ожидаемого, люди записывают меня в невоспитанные хамы и высокомерные снобы.

Все рассмеялись и дружно бросились пожимать руку Уайльду, чья слава драматурга уступала лишь скандальной известности в обществе.

– Надеюсь, я не злоупотребил вашим гостеприимством, взяв с собой друга, – обеспокоился Конан Дойл. – Оскар очень заинтересован в исследованиях спиритуализма.

– Что вы, нисколько! – воскликнул Сиджвик. – Напротив, мы очень рады такому гостю, как мистер Уайльд!

Драматург мило и непринужденно влился в общую беседу, чувствуя себя как рыба в воде. Конан Дойл, напротив, избегал повышенного внимания, предпочитая оставаться в тени. Вдобавок так можно беспрепятственно наблюдать за всеми. Некоторых он знал в лицо по фотографиям в газетах. Вот сэр Уильям Крукс, высокий ученый в очках, с острой бородкой и вощеными усами, седовласый, но еще не старый. От него несло первосортным виски. А это колдунья из России, мадам Жожеску, восьмидесяти лет, коренастая и дородная, как королева Виктория, с проницательными серыми глазами на морщинистом лице. Она бродила по комнате, опираясь на шишковатую палку из боярышника. На плече у нее сидела причудливая обезьянка. Ее узорчатый жилет и красная феска позабавили Конан Дойла.

Заметив, что старуха ковыляет к ним, он прошептал на ухо другу:

– Оскар, взгляни, не только у тебя есть вкус.

Уайльд в ужасе воззрился на животное:

– О боги! Как некстати.

Когда сгорбленная колдунья приблизилась, они вытянулись в струнку.

– Называйте меня просто мадам, – произнесла та дрожащим голосом, без малейшего намека на русский акцент. – А это мой дружок Мефистофель, – добавила она и погладила обезьянку.

– Какая… прелесть, – процедил Уайльд, но на уме у него было совсем иное.

Обезьянка зашипела, оскалив зубы, и он отдернул руку.

Генри Сиджвик представил свою жену Элеонору, превознося ее математический гений и красоту. Правда, одета она была немного безвкусно. Затем к друзьям подошел странный незнакомец в белой военной форме с красной перевязью и наградными лентами. Он был ростом почти с Конан Дойла. На его плечах красовались эполеты, похожие на лошадиные щетки, многочисленные медали позвякивали на ходу, а голову покрывала офицерская фуражка с блестящим черным козырьком. Однако больше всего в его облике поражала белая кожаная маска, скрывающая пол-лица. Видны были только усы и рыжая борода, как у русского царя. Мужчина приблизился твердым шагом, щелкнул каблуками и коротко кивнул.

– Это Конт, – торопливо объяснил Сиджвик, заметив изумление друзей. – Маска нужна для конспирации. Он пожелал сохранить инкогнито, – добавил он и прошептал доверительно: – Во избежание семейных скандалов.

– Где же обитает семья? – спросил Уайльд, протягивая руку.

– Всего нельзя вам открыть, уж не обессудьте, – ответил Конт с сильным акцентом. – У меня слишком много недоброжелателей.