Книга Убийство в сливочной глазури - Джоанна Флюк

Андреа откусила кусок печенья и улыбнулась.

— Потрясающе, Ханна.

— Почти такое же вкусное, как Банановые Хлебцы Иммельды, — тактично ответила Ханна. Экономка с довольным видом отошла от буфетной стойки и отправилась на поиски свободного места.

Следующие несколько минут ушли на то, чтобы разлить кофе и подать печенье. Вскоре члены Общества св. Иуды насытились, и Андреа с Ханной смогли поговорить.

— Так что тебе сказали в «Солнечном веселье»? — спросила Ханна.

— Они обещали мне перезвонить. Та дама, администратор, должна просмотреть записи, а на это может уйти целый вечер. Но они обязательно позвонят, самое позднее завтра днем. Она даже пообещала звонить мне на мобильный, как только получится.

— Молодчина, — улыбнулась Ханна. Если бы кто-то сказал ей, что телефонный торговый агент обещал позвонить, чтобы сообщить некие сведения, она в жизни бы этому не поверила. Но Андреа умела заставлять других делать то, что ей нужно. Причем делала она это таким хитрым способом, что жертва подчинялась ей охотно и с радостью.

— И правда очень вкусно, Ханна. — Андреа взяла со стоявшего на длинном столе подноса еще одно печенье. — Ты будешь печь его на Хэллоуин?

— Нет. На Хэллоуин я хочу сделать что-нибудь повеселее.

— Кажется, в прошлый раз ты делала Шоколадное Печенье с Апельсиновой Глазурью.

Ханна кивнула:

— Да. В этом году сделаю его снова, если не придумаю чего-нибудь еще.

— Кстати, о Хэллоуине. — Андреа взяла еще одно печенье. — Трейси спрашивала, придешь ли ты на Хэллоуин в подвал с привидениями и в центр досуга.

— Конечно, приду. Я там каждый год бываю.

— Замечательно. Трейси в восторге от своего карнавального костюма и очень хочет, чтобы ты им полюбовалась.

— А что у нее на этот раз? — спросила Ханна, твердо зная, что ее пятилетней племяннице к лицу любой костюм.

— Она еще выбирает между сказочной феей и пиратом.

Ханна рассмеялась:

— Ничего себе выбор! Спорим, что она будет феей!

— Может быть. Но к костюму пирата полагается попугай, который ей очень нравится. Он сидит на плече и, если нажать на специальную кнопочку, говорит. А у феи только волшебная палочка, которая даже не светится.

— Да, против говорящего попугая устоять трудно, — серьезно сказала Ханна, наполняя кофейник, в котором она разносила кофе на собраниях.

— Ты неси кофе, а я возьму воду и пакетики с чаем. Тогда мы сможем вместе разносить печенье.

— Спасибо, Андреа, — поблагодарила Ханна. Управляться с буфетом вдвоем всегда проще. — А что говорит попугай?

— Как же это… «На абордаж!» и «Йо-хо-хо, и бутылка рома!» и всякие такие пиратские словечки. Про труп на сундуке, или что-то в этом роде.

— «Пятнадцать человек на сундук мертвеца».

— Точно. А потом еще: «Пей, и дьявол тебя доведет до конца!»

— Здесь упоминали дьявола? — Отец Култас подошел к столу, как раз когда Андреа декламировала последнюю строку.

Андреа слегка покраснела:

— Простите, отец Култас. Я рассказывала Ханне про говорящего попугая с пиратского костюма Трейси.

— С этим попугаем я знаком, — сказал отец Култас. — Внук Иммельды в прошлом году брал этот костюм напрокат, и птичку заклинило на «хо-хо». Он не переставая повторял «хо-хо, хо-хо, хо-хо», как выживший из ума Санта-Клаус. Я вовремя вынул батарейки, а то у бедняжки Иммельды чуть не началась истерика.

Едва Ханна внесла в кухню оставшееся от собрания печенье, как дверь распахнулась и вбежала Лайза.

— Ханна! Слава богу, ты вернулась!

— Что-то случилось? — спросила Ханна, увидев, как горят у Лайзы щеки.

— Ничего страшного. Просто я кое-что услышала, и ты непременно должна об этом узнать. Подожди секунду. Здесь Херб, и я скажу ему, чтобы приглядел за стойкой.

Ханна налила себе кофе из кухонного кофейника и присела к столу. Через некоторое время Лайза вернулась и заняла соседний стул.

— Ты сказала, что о чем-то прослышала, — начала Ханна.

— Да. По твоему совету я все время держала ушки на макушке и узнала, что накануне вечером шериф Грант крупно поссорился с женой! Это случилось, когда он приехал домой пообедать.

Глаза Ханны расширились. Возможно, это и была ссора, которую Нетти не захотела обсуждать.

— Мы с Андреа вчера вечером были у Нетти. Она рассказала нам, что поссорилась с шерифом, но отказалась сообщить, из-за чего. Лайза, кто тебе рассказал?

— Кейт Машлер, но не совсем мне. Она болтала с Бекки Саммерс.

— А ты воспользовалась приемом «невидимая официантка», да?

— Ну конечно. Я была у соседнего столика и наливала кофе, а они с Бекки меня и не заметили. Кейт сказала, что никогда не видела Нетти в такой ярости. Она даже выбежала вслед за шерифом из дома, а Кейт открыла окно и услышала, как Нетти прокричала, что собирается сдать им полдома и что у нее есть на это право, потому что дом перешел ей по наследству еще до их брака.

— Это очень серьезно, — высказала свое мнение Ханна. — Что ответил на это шериф Грант?

— Сказал, что больше не желает об этом слышать и что Нетти должна отказаться от этой идеи, потому что он никогда и ни за что не позволит им жить под его крышей.

— Кому это — им?

— Не знаю. Как раз в этом месте Кейт и Бекки поднялись и ушли. Думаешь, это важно, Ханна?

— Очень может быть, — сказала Ханна, погружаясь в размышления. Если Нетти пообещала кому-то сдать часть квартиры, а шериф отправился к этим людям, чтобы сообщить им свой отказ, то эта встреча вполне могла закончиться скандалом, а скандал — убийством.

— Думаю, тебе надо срочно бежать в соседний магазин. Когда они уходили, Бекки говорила, что ей нужно купить платье к свадьбе племянника. Они могли зайти в магазин Клер.

Ханна бросилась к дверям. Ей обычно приходилось долго себя уговаривать, чтобы зайти к маме и Кэрри; но с Клер Роджерс все было по-другому. Клер была ее хорошей подругой, а кроме того, Ханна хотела узнать последние новости о романе Клер с преподобным Хадсоном.

На улице дул холодный ветер. Ханна бегом пересекла парковку и постучалась в дверь служебного входа магазина «Моды бомонда». Издалека донесся крик стаи диких гусей, улетающих на юг. Ханна подняла голову и посмотрела на небо, серое, как эсминец. Неровный клин почти скрылся за соснами, что росли в два ряда вдоль Третьей улицы. Певчие птицы улетели еще раньше, а теперь и гуси предупреждали о приближении зимы. Скоро останутся только те, кто зимует здесь: голубые сойки, ярко-красные кардиналы, желто-зеленые поползни, чье оперение сверкает высоко среди сосновой хвои, как драгоценные камни.