Книга Карта неба - Феликс Х. Пальма

— По крайней мере, надо попробовать! — выкрикнул он.

Капитан покачал головой, словно перед ним сидел умалишенный, и в каюте воцарилась усталая тишина. Рейнольдс попытался собраться с мыслями. Постепенно он оставался без аргументов.

— Никогда не понимал таких людей, как вы, — вдруг задумчиво произнес Макреди и рассеянно поболтал содержимое своего стакана. — Какого дьявола они добиваются, чтобы их имена остались навечно вписанными в историю? Чем это может помочь доброму христианину, когда черви обглодают его косточки? Я уже говорил вам недавно, Рейнольдс: мне на вашу полую Землю наплевать. Точно так же, как на происхождение этой твари. Прилетела она с Марса, с Юпитера или откуда еще, — мне все равно. Я получаю хорошее вознаграждение за выполненную работу, которая состоит в том, чтобы судно и его команда благополучно вернулись в Нью-Йорк. Для этого меня и наняли. И это единственное, чего я желаю, Рейнольдс: спасти шкуру, чтобы получить мои деньги.

— Не могу поверить, что это единственное ваше желание в жизни, — огрызнулся Рейнольдс, вложив в свои слова все презрение, на какое только был способен.

— Конечно, не единственное. Я мечтаю о загородном домике с садом, где будет полным-полно тюльпанов.

— Тюльпанов? — изумился Рейнольдс, никак не ожидавший такого ответа.

— Именно тюльпанов, — упрямо повторил капитан, как видно, пожалевший о сказанном. Потом с опаской покосился на Рейнольдса. — Моя мать была голландка, и я помню, как она сажала их в нашем саду, когда я был маленький. Отец их ненавидел, представляете? И старался вытоптать, делая вид, будто наступил на них случайно. Ну а мне эти чертовы цветы очень нравятся. Думаю, именно поэтому меня так привлекает садоводство, — сказал он бесстрастным тоном. — И когда придет пора уходить на покой, надеюсь, что накоплю достаточно, чтобы тихо и мирно жить и от души заниматься цветами. И заверяю вас, что не отступлюсь, пока не выведу самый красивый по эту сторону Атлантики сорт тюльпанов. Я назову его именем моей матери и представлю на всех конкурсах цветоводов, какие только у нас проводятся. Это все, чего я хочу, Рейнольдс: прекрасный сад, полный тюльпанов, и камин в гостиной, а над ним — голова монстра, с которым вы так жаждете побеседовать.

Рейнольдс молча смотрел на него, пытаясь выбросить из головы ошеломляющий образ капитана с садовыми ножницами в одной руке и корзинкой, полной тюльпанов, в другой. Неужели такой грубый мужлан, как Макреди, способен сорвать тюльпан, не повредив его? И как он себя поведет, если не победит ни на одном конкурсе: встретит неудачу с улыбкой или перестреляет членов жюри? Рейнольдс откинулся в кресле и отпил еще один глоток из стакана, стараясь привести мысли в порядок. Мог ли он думать, что таким случайным образом обнаружит слабое место Макреди? Впрочем, то, что ахиллесова пята капитана — проклятые тюльпаны, мало чем ему пригодится. Зато он должен признать: если его аргументы не произвели на Макреди ни малейшего впечатления, то капитан сумел почти переубедить его своими контраргументами. Действительно, что он, Рейнольдс, надеялся найти внутри летательной машины? Словарь, который поможет объясниться с монстром? Не лучше ли последовать совету капитана и постараться спасти свою задницу, чтобы в конце концов добраться до Балтимора и вернуться к прежней жизни, пусть скучной и серой, но единственной, какая у него есть. Если сравнить ее с тем, что обрушилось на него на этой льдине, то она не выглядит такой уж ужасной, и он вполне сможет ее вынести, если, к примеру, займется разведением тех же цветов. Он поставил стакан на стол, пораженный, что какая-то часть его существа, оказывается, мечтала о такой жизни. Но другая часть, та самая, что отравила его мечтами о славе и привела на край света, вновь начала терзать душу неистово, словно разбуженная кобра, внезапно выпрыгнувшая из своей корзинки. Не для того он забрался в такую даль! Слава бродит где-то рядом, стоит только протянуть руку… Нельзя сдаваться, сказал он себе. И тем более забывать, что он, Джереми Рейнольдс, рожден для славы.

— Капитан, давайте рассуждать логично… — вновь заговорил он примиряющим тоном. — Очевидно, что это существо обладает неизмеримо более развитой техникой, чем мы. И я убежден: оно прибыло на нашу планету не затем, чтобы сожрать всех нас, как примитивный хищник.

Капитан взглянул на него так, словно решал, то ли разругаться с ним раз и навсегда, то ли отложить это на потом.

— Я знаю, о чем вы думаете, Рейнольдс, — произнес он так же нарочито спокойно. — Вы идеалист, и вам хотелось бы верить, будто мы живем в мире, где существа, достигшие настолько высокого уровня цивилизации, воспитаны в духе уважения к более слабым. К сожалению, должен разочаровать вас: в мире, где мы живем, ничто не гарантирует нам того, что высшее существо проявит теплоту и сочувствие к бедным низшим расам, населяющим Вселенную. Если только речь не шла о личных счетах с несчастным доктором Уокером, во что мой скромный разум отказывается верить. А ваш?

Рейнольдс сжал зубы, стараясь, чтобы охватившая его ярость не выплеснулась наружу. В этот момент ему больше всего хотелось стать свидетелем того, как звездный демон лакомится капитаном, причем ради такого случая он был бы готов лично сдобрить блюдо приправами и специями. Он долго крепился, но в конце концов этому тупоголовому мужлану удалось вывести его из себя.

— Я бы не стал чересчур гордиться разумом, который не позволяет вам увидеть такую простую вещь: это существо не сознает порочности своего поведения, капитан, — решительно возразил Рейнольдс. — Неужели вам так трудно понять мою мысль? Хотим ли мы установить контакт с существом или уничтожить его, все равно мы прежде всего должны понять его, это же очевидно. И, я уверен, любой матрос добровольно согласится отправиться со мной к машине, когда я объясню, что только это поможет нам выжить.

Макреди выслушал его с невозмутимым лицом.

— Вы кончили? — осведомился он с раздражающим спокойствием. — Хорошо, а теперь послушайте меня, Рейнольдс. И как можно внимательнее. Я оставлю без внимания то, что вы в скрытой форме угрожали мне мятежом, хотя мог бы тут же созвать военный трибунал, объявить вас виновным и запереть в трюме, пока вы там не сгниете. И хотя вы этого не заслуживаете, буду к вам снисходителен и лишь доведу до вашего сведения, что положение экспедиции коренным образом изменилось. Мы находимся в чрезвычайных обстоятельствах, что делает меня высшей властью на судне, нравится вам это или нет. Тем самым вы лишаетесь какой бы то ни было власти. А теперь, если вы ничего не имеете против, я расскажу вам, как начиная с этого момента мы будем действовать против напавшего на нас безжалостного врага. Мы дождемся появления этой твари, вот что мы сделаем. И не сдадимся ей, так как не собираемся приносить себя в жертву. Если вы несогласны и хотите вернуться к летающей машине, что ж, с моей стороны препятствий не будет. Теперь вы знаете, где она находится. Заверяю вас, что как-нибудь сумею пережить такую потерю. Идите в арсенал и берите там все, что вам потребуется для вашей безумной экспедиции и что вы сумеете унести на себе, потому что рассчитывать на помощь кого-нибудь из моих людей вы не сможете. Мы же останемся на судне и будем поджидать эту тварь. И поверьте, мне не понадобится выяснять, о чем она думает, чтобы изрешетить ее пулями, как только она осмелится показаться.