Книга Вся палитра нежности - Светлана Демидова

– Ты… значит… о Лагутенке можешь не беспокоиться: он сел далеко, прочно и надолго. Если кто и вспоминает о тебе в связи с ним, так только хвалят, что ты вступился за девичью честь. Жаль, конечно, что не успел…

Сашка при эдаких отцовских словах с трудом подавил гримасу горечи и тихо спросил:

– А что с Якушевым?

– А с этим тоже все в порядке. Пришлось, конечно, в больнице полежать, но недолго. Он, знаешь ли, даже успел жениться на вашей однокласснице.

– На какой? – довольно безразлично спросил Сашка, потому что понимал: не на Галочке.

– На Люсеньке Скобцевой! – вставила мама и восхищенно всплеснула руками. – Уж такая красавица! Такая модница! Они, Сашенька, тоже ребеночка ждут, вот как получилось! А на тебя зла не держат! Я разговаривала с Колиной матерью, Анной Григорьевной, так она сказала, будто все вышло как нельзя лучше. Травма оказалась нетяжелой, а в армию можно не идти, заниматься семьей и ребеночком, который скоро родится, а на будущий год спокойненько и в институт поступать.

– А ребенок? – зачем-то спросил Сашка.

– А что ребенок? Анна Григорьевна ведь не работает. Сказала, что всегда поможет молодым с ребенком. Пусть учатся: и Коля, и Люсенька, если захочет, конечно. Только она ей советует не учиться. Она считает, что учиться и зарабатывать деньги должны мужчины. Оно и понятно: вон ее муж как хорошо устроился: директор овощебазы! Твой-то, Сашенька, отец… – мать посмотрела на Илью Петровича осуждающе, – все на работе да на работе, а Михаил Тарасович Якушев все успевает: и на своей овощебазе, и дома часто бывает, а дачу они на Рябом озере обустроили. Так что Люсеньке…

На этом месте отец резким жестом отбросил от себя стул и ушел на кухню курить. Сашка помнил этот вечный спор отца с матерью о том, что некоторые только и знают, что пропадают на работе, а другие и семью никогда не забывают. Он любил и уважал отца, а потому всегда был на его стороне, но сегодня ему думалось о другом. Сашка вяло слушал трескотню матери, вставлял бессмысленные «да», «ага» и «надо же», а сам думал о Галочке. Ему невыносимо хотелось ее увидеть. Он с трудом сдерживался, чтобы не сбежать прямо от праздничного стола, заставленного материнскими разносолами в честь его возвращения. Не сбегал из-за того, что не знал, каким образом лучше предстать перед Галей и что ей сказать. Вернее, не так. Он уже в поезде знал, что скажет: «Выходи за меня замуж», но вот как лучше все это обставить, еще не придумал. То ли сначала выследить Галочку и встретиться будто бы случайно, то ли заявиться прямо к ней домой с букетом и конфетами.

Уже лежа на чистом похрустывающем белье широкой домашней постели, Сашка решил, что лучше все-таки встретиться «случайно». Хорош он будет со своим букетом, если Галя его выставит за дверь. Своим вниманием она его никогда не баловала. О том, что беременная Галочка может ему не понравиться, он даже не мыслил. Он знал, что она всегда будет нравиться ему… любая…

Вербицкий выследил Галочку в ее собственном дворе. По-быстрому юркнул в подъезд дома, где жили Харины, и занял позицию у окна практически напротив двери ее квартиры. Тут уж она его никак не минует. Сашка уже видел, как располнела и отяжелела бывшая одноклассница, как смешно топорщилась на ней какая-то невероятно смешная шубейка, но оказалось, что все в ней его только умиляло.

Галочка тяжело и чересчур долго поднималась по ступенькам лестницы, отдыхая на каждом этаже. Сашка уже весь измаялся в ожидании, когда она вдруг появилась на площадке с раскрасневшимся лицом и в сбившемся на сторону теплом пуховом платке. Девушка застыла перед ним в немом удивлении. Вербицкий не мог оторвать от нее взгляда. Перед ним стояла высокая статная красавица. Ее белокурые волосы спутались под платком, отдельные тонкие прядки свисали вдоль нежного узкого лица с глазами чистого небесного цвета. Нос был прямым и точеным, как у античной статуи. Губы, слегка припухшие и розовые, чуть приоткрылись. Сашка отчетливо видел, что если бы с Галочки снять смешную шубку, разодеть в шелка и парчу, а волосы убрать в прическу XIX века, то с нее можно было бы писать портреты. Торчащий вперед тяжелый живот нисколько не мешал.

Галя очнулась первой. Она заправила выбившиеся пряди за маленькие ушки и удивленно воскликнула:

– Сашка! Ты откуда здесь? Ты же вроде бы уезжал учиться… У вас что, каникулы?

Сердце Вербицкого царапнула ее полная неосведомленность. Он понял, что она ничего не знала о нем, никого не расспрашивала и вообще не вспоминала после того памятного дня в их школьном туалете.

– Я-то… – промямлил он. – Вообще-то я не поступал в институт…

– Почему? – искренне удивилась Галя. – Ты же хорошо учился!

– Да так вот получилось… – Сашка понимал, что сейчас не время рассказывать ей о своем житье-бытье на флоте и о приключениях в Севастопольском госпитале. Скорее всего, это ей абсолютно неинтересно. Он предложит ей совершенно другое, очень стоящее в ее положении. Вербицкий собрался и выпалил давно заготовленную фразу: – Выходи за меня замуж, Галя!

Галочка отшатнулась от него, как от ненормального, и чуть не оступилась. Сашка задержал ее за плечи и спас таким образом от неминуемого падения. Плечи он не отпустил, а, глядя в самую глубину ее небесных глаз, принялся говорить быстро-быстро, чтобы она не перебила его и не вклинилась со своими возражениями:

– Я все знаю, Галя… я понимаю, чей ребенок, но мне все равно! Я люблю тебя. Все это время только о тебе и думал. Если ты выйдешь за меня, то у ребенка будет моя фамилия. Он будет как бы наш общий! У него будет отец, и никто не посмеет называть его безотцовщиной! А если ты… потом… так и не сможешь со мной… мы разведемся, Галя… по первому твоему слову!

Девушка смотрела на него широко раскрытыми глазами и удивленно покачивала головой. Сашка не мог допустить, чтобы она отказалась, а потому возобновил атаку:

– Если ты хочешь, мы можем всем сказать, что я потому и дрался с Лагутенком, что мы с тобой уже… А можем и не говорить… Как хочешь! Я люблю тебя и буду оберегать от всех… вот увидишь…

Запал кончился. Он видел, что его проникновенная речь не вызвала в Галочке ответной бури эмоций, а потому отпустил ее плечи и рухнул на подоконник в совершенно раздавленном состоянии. Она не примет его. Неужели так любит эту сволочь Якушева, который уже давно и счастливо женат? Вербицкий уже совсем собрался уходить, не взглянув на Галочку, но она вдруг сказала:

– Хорошо. Я выйду за тебя замуж, только…

– Что «только»? – живо отозвался Сашка.

– Только не требуй от меня любви… по крайней мере, сразу… Может быть, потом… я привыкну и… Хорошо?

Разве мог Сашка чего-то от нее требовать? Ему было достаточно одного только согласия Галочки.

Шумной свадьбы не было, что неудивительно: невесте через два месяца рожать. Молодые по-тихому расписались в загсе, а потом пару часов посидели за столом с родственниками. Застолье было печальным.

Мать Сашки еле крепилась, чтобы не разрыдаться. Не такой невесты она хотела для своего сына. Ее Сашенька всем удался: высокий, стройный, с мужественным открытым лицом. Да за него любая девушка пошла бы, даже несмотря на то, что он немного повредил ногу! И зачем ему эта бледная дылда с чужим ребенком в животе? Он, конечно, сказал, что любит ее, но это более чем странно: никогда ничего и вдруг – нате вам – любовь!