Книга Трудно быть богатой - Мария Жукова-Гладкова

— Мне здесь нравится, потому что тихо, — объявила свекровь, подхватывая меня во дворе, когда мы обе вылезли из машин.

Она также добавила, что никто посторонний сюда не суется, так как все окрестные жители уже знают, кто тут живет. Заметив мой вопросительный взгляд, она тут же пояснила, что все квартиры в домах, составлявших дворик, принадлежат ей и Лешеньке. Я чуть не присвистнула. Хотя чему тут было удивляться? Подобного следовало ожидать. Насколько я помнила, Надежда Георгиевна всегда ненавидела соседей — и по лестничной площадке, и по дому и со всеми ругалась — достаточно было самого незначительного повода. Конечно, следовало ожидать, что она выселит остальных жильцов. Но во сколько это обошлось?..

Надежда Георгиевна установила лифт в одном из подъездов (их тут насчитывалось три — во всех домах, кроме дома с аркой, в тот дом следовало входить из второго двора), чтобы «не утруждать каждый раз больные ноги». Насчет Надеждиных болезней я могла бы поспорить: по-моему, ее можно было пускать впереди паровоза или вставить в задницу пропеллер, который тут же начал бы крутиться. Если она чем и мучилась в последние годы, то только «болезнями удовольствия» — как и ее драгоценный сынок.

Хочу заметить, что внешне дома выглядели не очень презентабельно. Интересно, почему фасады не покрасили или хотя бы почистили — темные старые стены не очень подходили нефтяной королеве и ее сыночку. Или все-таки не хочет особо привлекать внимание?

Внутри здания, наоборот, был сделан очень дорогой ремонт. Я не знала названия использовавшихся материалов, которыми меня пыталась задавить Надежда Георгиевна. Свекровь тыкала то в стены, то в пол, то в потолок и поясняла, где брала кафель, светильники, паркет, лак и все прочее, что мне с гордостью демонстрировалось.

В жилых апартаментах все было еще круче. Стены украшали картины, в углах стояли статуи, с потолка свисал тяжеленный хрусталь. Не обошлось и без старинных икон, которые, правда, в интерьер не особо вписывались, а если вспомнить про Надеждино партийно-коммунистическое прошлое… Хотя сейчас появилось много нововерующих (именно нововерующих, а не новообращенных, потому что этих типов язык не поворачивается так назвать, хотя бы из уважения к тем, кто искренне принял веру) из рядов бывших партийных и комсомольских работников. Они активно крестятся перед камерами, батюшек на свои тусовки приглашают, даже постятся — или только говорят об этом. Будучи лично знакомой с Надеждой Георгиевной, я не верю ни одному слову всяких общественных и политических деятелей. Тем более, свекровь лично знала ряд нынешних демократов в партийно-советские времена и такое мне про них рассказывает… Я кое-что даже вставляю в свои опусы, изменив имена — в основном, когда речь идет об извращенцах.

Мебель была или из красного дерева, или из карельской березы, хорошо хоть стили в одной комнате не смешивались. Вазы поражали своим разнообразием, даже имелись китайские напольные, соседствовавшие с привезенными из каких-то экзотических стран. Я не говорю уже о подсвечниках, бра, столиках и стуликах с резными ножками, обитых шелком диванчиках и всем остальном.

Квартира мне показалась захламленной — пусть и очень дорогими вещами. Мы вчетвером (а часто и впятером, когда у нас живет бывший Надеждин муж) занимаем две небольшие комнатки, и я очень страдаю от отсутствия площади и ощущения простора. Но если у тебя есть возможность, то зачем ставить в каждый угол по статуе? Правда, я опять воздержалась от высказывания вслух своего мнения, так как его никто не спрашивал.

Мне хотелось увидеть Лешкину комнату и я спросила, где размещается бывший муж. Надежда Георгиевна выделила ему отдельную детскую?

Свекровь заявила, что должна еще показать мне свой «будуар» и отвела меня в комнату, где стены были обиты красным бархатом с золотыми нитями, а над кроватью (сексодром человека этак на четыре) висел красный балдахин; после чего мы снова вышли на лестничную площадку (Надежда жила на четвертом, последнем этаже, правда, имелся еще и чердак) и отправились в квартиру напротив: на площадке их было только две.

— Вот Лешенькина квартирка. Мальчик захотел жить отдельно. Но ты же понимаешь, Оля, что я не могу его отпустить далеко от себя? За ним же постоянно глаз да глаз нужен. А так и рядом, и отдельно.

В этой квартире я наконец-то насладилась ощущением простора. Может, он так сделал специально? Вот у матери показуха для многочисленных гостей (подозреваю, что и цена называется), как только что демонстрировалось мне, а здесь — пусто. Не совсем, конечно…

Из нескольких комнат бывшей коммуналки был сделан… танцевальный зал, как выразилась Надежда Георгиевна. Выяснилась интересная деталь: оказывается, бывший на заре туманной юности занимался бальными танцами (о чем со мной никогда не обмолвился ни словом, видимо, не хотелось слушать мои комментарии — я бы не смогла сдержаться) и когда заимел отдельную квартиру, оборудовал этот зал, где они с мамочкой принимают гостей.

— Мы тут фуршеты устраиваем, столы ставим вдоль стен… А потом у нас танцы. Фирменная черта наших с Лешей приемов. Когда к нам идут, все знают: будут танцы. У других — просто нажираются, ну или в баню ходят париться, а у нас кое-что оригинальное. Как в старину.

В квартире Лешки также имелась спальня с огромным сексодромом (превышающим Надеждин раза в полтора), комната для гостей, где он, по всей вероятности, оставлял спать друзей (то есть одного друга с подругой, если тут, конечно, не устраивались групповухи, чего вполне можно было ожидать), и огромная гардеробная. Невольно вспомнилась выставка платьев Екатерины Великой, на которой я в свое время была в Эрмитаже. Думаю, что все ее платья успешно уместились бы в этих шкафах и в них еще осталось бы свободное место.

Но меня больше интересовало, в какой именно комнате Лешка сделал тайник: в спальне или здесь? Пол везде был паркетный. Я называла бы «своей» комнатой именно спальню, а что имел в виду бывший муж…

Удивило отсутствие прислуги. Я задала Надежде Георгиевне соответствующий вопрос.

— Они приучены не попадаться мне на глаза, — заявила свекровь. — Приходят только по зову. Когда ты сюда переедешь, у тебя будет личная горничная.

— Я не собираюсь сюда переезжать, — рявкнула я, не в силах сдержаться.

— Посмотрим.

Голос у нее был спокойный и уверенный.

Затем она предложила мне спуститься этажом ниже, и мы оказались в квартире, расположенной строго под Надеждиной. Эта была оборудована под офис. Все, мимо кого мы проходили, вежливо с нами здоровались и тут же возвращались к своим делам. Свекровь пояснила мне, что часть сотрудников компании работает в этих домах, часть — в главном офисе. Самые доверенные занимают третий этаж, чуть менее — второй. Хотя, вообще-то, именно это место и является главным… Там — показуха, здесь — основная работа. Прислуга и охрана располагаются на первом этаже, там же готовят еду.

— А где работает Леша? — уточнила я.

— На Неве, — сообщила Надежда Георгиевна, добавив, что намерена и меня посадить в том здании — особнячке, окна которого выходят на главную питерскую водную магистраль. Особнячок старинный, более чем презентабельный: лепной потолок, ангелочки, статуи, в общем — все, что нужно для поддержания соответствующего имиджа нефтяной компании.