Книга Такой долгий и откровенный день - Елена Ронина

– Да, Оля, ты говорила, а я не верила. Считала, что все мне завидуют. Не могла понять, почему люди не верят в мою красивую любовь. Да, мы не молоды были оба. Но сколько же сил, сколько эмоций! Я в то время очень на тебя обиделась.

– Ха, обиделась! Мы же с тобой просто перестали общаться. Я уж, грешным делом, подумала: боишься, что ли, что увести могу? Год так точно не общались. Да и потом только так, от случая к случаю.

– Да, пока меня по голове не шарахнуло.

* * *

– Ядька? Вот это сюрприз! Проходи.

Оля подошла к подруге, расцеловала ее, как будто бы не было сложного периода в их жизни, когда почти не виделись, почти не общались.

Новая семейная жизнь Ядвиги развела их, отдалила друг от друга. Оля сначала обижалась, переживала. Но сейчас была искренне рада. Ядвига все-таки пришла. Оля нужна ей. Ядвига прижалась к подруге и стояла так какое-то недолгое время, потом немного отстранилась, так и не отпуская Олю. Видимо, она не ожидала такого теплого приема после столь долгого расставания и была тронута и растеряна.

– Да что с тобой?! На тебе лица нет, – Оля внимательно рассматривала подругу.

– Оля, он хочет от меня уйти.

– Подожди, не в коридоре. Гриша! – Ольга крикнула в дверь кабинета мужа. – Ко мне Ядвига пришла, мы будем в спальне. Тебе что-нибудь нужно?

Григорий выглянул в коридор. При виде него Ядвига поняла, как отдалилась от друзей, как давно их не видела. И ради чего все это было, зачем? Вот ведь живет семья, и живет счастливо, без надрыва, без итальянских страстей. Оля, как всегда, ухоженная, в необыкновенном домашнем платье. Судя по всему, Гриша из какой-то африканской страны привез. А Гриша, как всегда, без изысков. Костюм синий спортивный, с белыми лампасами. Двухдневная небритость, – не потому, что модно, просто, видимо, дня два не вставал из-за письменного стола.

– Ядвига?! Почему тебя совершенно не видно? Как твой муж, все на руках тебя носит? Эх, хорошо, что у нас жены балерины, их и на руки взять можно, не надорвешься.

Ядвига натянуто улыбнулась.

– Да зайди хоть на минуту ко мне! Не виделись сто лет. Ты же знаешь, я, когда пишу, надолго свою территорию не покидаю, а то из времени выйду.

– А так меня еще в это время вплетешь.

– А и вплету, если что интересное расскажешь.

Ядвига смотрела на друзей с благодарностью. У Григория в кабинете все, как и раньше. Огромный дубовый стол, заваленный бумагами и книгами, посредине – пишущая машинка. Шикарный кожаный диван, как у дедушки Ленина, с высокой спинкой. На нем смятая подушка и плед, видимо, и ночует порой здесь, чтобы не оставлять надолго своих героев, а то разбегутся. Вдоль стен бесконечные полки с книгами, от пола до потолка.

– Книги, книги, сколько у тебя их, Гриш?

– Никогда не считал!

– Так половину и не читал небось, смотри, все книги у тебя сувенирами заставлены, до них же не доберешься.

– Ох, Ядвига, опять сейчас воспитывать меня начнешь. Даже приятно, черт подери. Вот никто меня, кроме тебя, в этой жизни не воспитывает. Для всех я – писатель, ученый, заслуженный человек. Слова никто не скажет, только премии и грамоты. Тут приходит Ядвига и начинает: «Ах, тудыть твою растудыть». Нет, я обязательно про тебя что-нибудь такое напишу. Просто еще персонажа такого сварливого не попадалось. Представляешь, ты даже в книжках еще не описана. Невозможно про тебя в двух словах рассказать! Мне кажется, если я даже на своих полках приберусь, ты все равно найдешь, к чему придраться! – Григорий смотрел на Ядвигу с теплой улыбкой. Действительно, друзья соскучились друг без друга.

– За это я не переживаю, не приберешься ты никогда, поэтому мне всегда будет что тебе посоветовать. И потом, Гриш, ну, уберешь ты вот это безобразие. Так тебе на следующий год опять новых грамот и призов понавручают.

– Оль, нет, ты послушай, что тут говорит твоя подруга. Она называет безобразием премию Лондонской академии!

На зов вошла Ольга.

– Ядвига, я приготовила нам чай, пойдем. Гриш, тебе сюда принести?

– Оля, подожди, Ядвига же ничего не рассказала. Как ты, юная дива?

– Да все ничего, Гриш; вот, пришла с Лелькой посоветоваться.

– Стало быть, у вас женские секреты. Ядвиг, советоваться надо со мной, я ж писатель, инженер человеческих душ! Оля, ну что ты на меня так смотришь? – Григорий заметил многозначительный взгляд жены. – Ну и ладно, как хотите! Но если что, я завсегда рад красивым дамам дать практичный совет.

– Практичный совет, – Ольга покачала головой. – Ты какие книги пишешь? Исторические детективы, причем с криминальным уклоном. Слава богу, до этого у нас еще дело не дошло. Никого не убили, никто не потерялся. Ну ладно, не обижайся, сейчас мы с Ядвигой посекретничаем, а потом будем вместе пить чай еще раз. Заодно и свои мысли на тебе проверим. Ты нам все расскажешь, правильно мы напридумывали или нет. Договорились?

Ольга пригладила взъерошенные волосы Григория. Когда тот писал, не думал ни о чем. И вообще был не здесь. Как только услышал, что Ядвига пришла? Не иначе, главу закончил.

Подруги перешли в спальню. Белый дуб, прованский стиль. Все было просто и уютно. А главное, тут был еще и женский уголок, что-то типа будуара. Маленький журнальный столик, вольтеровское кресло и диванчик на двоих. Вся обстановка располагала к покою, задушевной беседе. Здесь не было давящих полок с книгами и тяжелыми наградами, бесконечных грамот в массивных рамах. Здесь была Олина территория. Причем абсолютно ее, даже был небольшой станок: каждодневные утренние разминки стали стилем жизни, без них невозможно.

– Ядя, садись в кресло. Что произошло? Боже, я тебя такой никогда не видела!

Ольга не лукавила. Они были вместе в разные периоды жизни: и радости совместные переживали и трудности. Но всегда Ядвига – собранная, всегда жизнерадостная, всегда находила выход из любой ситуации. Это Оля сразу начинала заливать всех слезами. Ядька была кремень. А сейчас Оля видела в ее глазах растерянность. Руки тряслись, она и сидеть не могла, потому что не могла сдержать внутреннюю дрожь.

– Спасибо, – Ядвига в кресло садиться на стала. – Оля, он уходит, говорит, что полюбил, что ничего не может с собой поделать.

– Что значит «полюбил»? Сколько вы прожили? Семь лет?

– Девять.

– Да подожди, куда он уйдет, мужику больше полтинника. Кому он нужен?

– Ему кто нужен? Ты понимаешь, ему нужен вечный праздник, ты же меня предупреждала, что весь этот фейерверк это уж очень напускное, уж очень. Но он этим живет. Он должен удивлять, а кто-то удивляться. Видимо, я удивляться перестала.

Постепенно Ядвига начала успокаиваться. Видимо, близость Оли, родной дом друзей, все это подействовало на нее умиротворяющим образом. Казалось, она сама пытается разобраться в этой ситуации. Оля видела, Ядвига силится побороть возникшую панику, стремится разложить все по полочкам и взглянуть на все со стороны. И потом примериться к этой новой ситуации, сравнить ее со старой. Понять, как ей жить дальше. К Ольге она пришла, наверное, даже не за советом, а просто проговорить то, что произошло, вслух. Видно было, что она никому еще про это не рассказывала. Ядвиге было сложно, голос немного дрожал. Но Оля почувствовала, как к подруге возвращалась былая твердость. Оля смотрела на подругу и удивлялась ее сильному характеру. Не дай бог, узнала бы она такое про Гришу. Не пережила бы. И уж точно залила бы сейчас весь пол слезами.