Книга Финское солнце - Ильдар Абузяров

Обо всех этих ужасах Кайса рассказывала с таким холодным видом и безучастными взглядом, – мол, подумаешь, – словно побуждала мужчин действовать смелее, быть еще активнее и ярче.

Ее белое, бледное лицо освещалось северным сиянием улыбки и мерцанием уже почти потухших, полумертвых, скучающих глаз. Порой даже закрадывалось подозрение: уж не признак ли это мировой стервозности там, в глубине очей? Подозрения и страхи, тошнота и плохие предчувствия накатывали на город после этих передач. Все знают: во время северного сияния людям выходить из дома не рекомендуется. Но и выключить его вместе с телевизором ни у кого не хватало сил.

15

Одевалась Кайса очень стильно, но во все натуральное. В меха норки и выдры, в темную кожу ящериц и броненосцев-не-потемкиных. А передачи вела в строгих костюмах и шарфиках. В общем, была очень стильной. Но главное – грудь и грусть.

Жила Кайса одиноко в большой квартире в доме-неприступной-башне, доме-высоченном-шпиле, как его называл Рокси. В возвышающемся над городом столбообразном небоскребе – «Утюге» или «Пароходе», кому как нравится.

Ходили слухи, что у Кайсы сорокакомнатная квартира в стиле скай-хай-тек, занимающая два верхних этажа. Этакий пентхаус в виде яйца с номером 999. И что будто там нет межкомнатных перегородок, а лишь бетонные столбы, поддерживающие потолок. А на столбах – большие лампы-лепестки дневного света. Окна же в хоромах Кайсы, мол, есть даже в потолке – окна-дыры, окна-люки, направленные, как в обсерватории, на Полярную звезду.

А еще говорили, будто в квартире у нее все из стекло пластика и пластмассы, и даже рамы окон, хоть под дерево, но из заменителя.

Сама же Кайса не любила сидеть в своем огромном пустом доме. Уходила рано утром, еще затемно, и возвращалась поздно ночью, обязательно заходя после работы в какой-нибудь ночной клуб. Иногда она захаживала и в демократичную «Спасательную шлюпку» Артти Шуллера, чтобы послушать Рокси Аутти. Но больше любила клуб «Олимп блаженства», потому что предпочитала электронную музыку.

16

Те из знакомых, кто бывал в доме у Кайсы, рассказывали, что у нее вовсе не сорок комнат, а всего одна, но очень большая и пустая. И будто Кайса снесла все перегородки, устроив из квартиры студию. В самом центре квартиры, словно подиум, возвышалась огромная джакузи с бьющими из мрамора фонтанами, а вокруг – тысячи тюбиков и флаконов с духами, кремами, мазями и шампунями. И всё из натуральных ингредиентов.

Кайса присваивала эманацию всего живого, прибирала к рукам и шее души цветов и животных, чтобы чувствовать себя здоровой и выглядеть на все сто, чтобы пахнуть, как розовый сад, и хоть немного походить на Ювенале. Ведь даже пес, набредя перед свиданием на дохлую крысу, предпочитает извозиться в ее останках, чтобы привлечь свою партнершу.

Запах разложения напоминает, что мы смертные, и снимает всякие там ограничения. С другой стороны, он вызывает дикое возбуждение, отгоняя вон дурные мысли и страх смерти заодно. Не этими ли ароматами Кайса на уровне подсознания вызывала у мужчин бурю эмоций, тем самым заставляя потом сохнуть по себе? А может, она, наоборот, питалась эманациями мужчин, переваривая их в ароматное мыло?

17

А еще в Кайсе жила сумасшедшая алчность. Такая алчность – как трещина в выжженной земле, в пустыне, в которую тут же устремляются все осадки. Алчность, подобная алчности пустыни до воды. И от этой алчности пересыхал весь город. Все мужчины в городе сохли по Кайсе. А Кайсе всё равно было мало. И когда ее друзья спрашивали: «Что в тебе не так, Кайса, какой изъян живет в твоей красоте, в твоих бездонных карих глазах?», она отвечала, не таясь: «Наверное, всепожирающая алчность. Потому что мне всегда мало. Целого мира мало».

Мне казалось, что грусть в глазах у Кайсы появилась от осознания пустоты и тщетности всех устремлений. Да, Кайсе всегда и всего было мало. И ни один мужчина не мог дать Кайсе того, что она хотела. Разве что все мужчины Нижнего Хутора, вместе взятые…

А не поехать ли в какую-нибудь мировую столицу? В Париж, к примеру, или в Мадрид, а? Потому что хотела Кайса ни много, ни мало – всё сразу. Всё – или ничего. Весь мир – и без остатка.

18

К Кайсе, как и к Ювенале, устремлялись все твари: скорпионы и саламандры, пауки и мокрицы, стоило ей обнажиться и начать намазывать кожу благоухающими салфетками и маслами. Но спешили они к Кайсе не ради успокоения, а гонимые похотью.

А первым желанием у тех, кто побывал в доме Кайсы, было броситься с головокружительной высоты вниз головой. Стоило только подойти к стеклянному витражу от пола до потолка и посмотреть вниз.

Из окон Кайсы открывался прекрасный вид на все стороны света и тьмы, на стадион и на мэрию, на головной офис империи Хаппоненов и на розовый чайный домик Ювенале, на центральную площадь и мост, соединяющий верхнюю и нижнюю части города. В общем, на все чего-то стоящие здания и проспекты Нижнего Хутора. Сама Кайса раньше Гидрометцентра определяла погоду на день, потому что ее окна были ближе всех других к верхнему небу. Затем по линиям пробок на дорогах выбирала путь, чтобы на своем «ягуаре» домчаться до работы побыстрее. По воскресеньям же и в часы, выкроенные из будней, она приводила себя в порядок. Ходила в спа-салоны и солярии. Делала педикюры и маникюры.

Но даже в женских клубах Кайса выглядела замкнутой и недоверчивой. Ее нужно было разговорить, развеселить, чтобы выманить какую-никакую эмоцию. Она мало кому открывалась. Лишь Ювенале в последнее время удавалось расшевелить Кайсу, поскольку та уважала Ювенале за гармонию в душе и самодостаточность. К Ювенале она частенько приникала, как к отдушине. Приходила за цветами душицы и руты душистой, из которой Ювенале паровой перегонкой готовила эфирное масло. А порой Кайса даже пыталась подражать Ювенале, душась цветочными ароматами.

19

В тот день, когда Тарья, словно тот атлант, устал держать на своих плечах груз неба, а Рокси Аутти стало совсем плохо, Ювенале и Кайса сидели на диване в розовом домике под висячими цветами, пили можжевелово-малиновый и бузиново-брусничный чаи, а еще – чай со смородиновым листом и отваром шиповника,

Так, попивая чай среди орхидей белой цапли и тюльпанов розовых фламинго (на столе еще красовались розетки с кислой красной клюквой и сладкой синей черникой).

Ювенале в своей обычной манере, как бы невзначай, заговорила с Кайсой о Рокси и его таланте. Будто почувствовала, что Рокси именно сейчас нужна ее поддержка.

– Конечно, сам по себе он гораздо хуже своего таланта, – невозмутимо говорила Ювенале. – Ведь любой человек всегда хуже своего таланта. Ибо талант от неба, а человек – от земли. Он хуже еще и потому, что не может совладать с силой, которая ему дана. Им эта сила крутит-вертит, как волчком. И постоянно подталкивает его к пропасти.

– Это ты на меня намекаешь? – глядя на остывающий чай, ухмыльнулась Кайса. – Говори прямо, не стесняйся! Мы ведь давно друг друга знаем, так что скрывать нам нечего.

– Есть такое растение – росянка. – Ювенале заговорила прямо. – Оно действует точно так же, как ты. С виду оно красивое и ароматное. Но стоит какой-нибудь твари из насекомых очароваться им и подползти на сладкий запах, чтобы полакомиться росой из цветка или погреться на солнце, как шипы-лепестки сжимаются, и росянка хватает жертву мертвой хваткой.