Книга Эхо - Джек Макдевит

– Это было на конференции, – сказала она. – Кажется, в Дрейфусе. Или в Калденоре. – Она скорчила гримасу. – А может…

– Вам удалось с ним поговорить? – прервала ее я.

– Нет. Он выступал на семинаре, и я, возможно, задала пару вопросов, но точно не уверена. Не могу сказать, что мне удалось с ним поговорить. Семинар был по радиоархеологии.

– У меня когда-то был друг, и я надеялся встретить его здесь, – сказал Алекс. – Хью Коновер. Кто-нибудь его знает?

Несколько человек кивнули.

– Он давно исчез, – сказала блондинка. – Пропал из виду много лет назад. – Она огляделась вокруг. – Кто-нибудь слышал о нем в последнее время?

Таких не оказалось.

В последующие дни нам позвонили несколько человек, которые слышали о нашем визите в «Плазу» и утверждали, что были знакомы с Таттлом – обычно весьма поверхностно. Скорее всего, они просто искали повода поговорить с Алексом, к тому времени ставшим подлинной знаменитостью.

Один из звонивших представился как Эверетт Бордман.

– Я всегда восхищался Таттлом, – сказал он. – Мой отец был его коллегой. К сожалению, он принадлежал к тем, кто не воспринимал Таттла всерьез.

Казалось, на Бордмана можно без раздумий положиться в трудную минуту: темные волосы, борода, ясный взгляд, добрая улыбка.

– Вы археолог? – спросил Алекс.

– Да. У нас с Таттлом было много общих интересов. Меня мало волновали древние корабли и ушедшие в землю руины, ведь все это лишь исторические детали.

– Вам хотелось найти зеленых человечков?

Глаза Бордмана вспыхнули.

– Господин Бенедикт, я бы отдал все на свете, лишь бы найти в космосе кого-то еще. Больше меня ничто не интересует.

– И вы до сих пор ищете?

– Как только выдается свободное время.

– Что ж, удачи вам.

– Спасибо. – Он сидел за столом, заваленным бумагами, картами и книгами. Возле его правой руки стояла чашка с кофе. – Кое у кого в «Плазе» создалось впечатление, будто, по вашему мнению, Таттл действительно что-то нашел.

– Вы там были? – спросил Алекс. – Кажется, я вас узнал. Скажу, что это вполне возможно. Но мы пока не знаем.

– У вас есть доказательства?

– Ничего такого, о чем я готов говорить.

Бордман кивнул:

– Так я и думал. Таттл не стал бы держать в тайне такое открытие.

– Ваш отец хорошо его знал?

– Они иногда общались, а в семидесятых даже летали вместе в экспедицию. Отец поддерживал знакомство с ним до самого конца. Вам известно про несчастный случай с лодкой?

– Да.

– Отец обедал с Таттлом в день, когда тот отправился на реку. Полагаю, этот обед стал последним в его жизни.

– И Таттл ничего не говорил?..

– По крайней мере, я об этом не знаю. Черт побери, если бы Таттл что-то нашел и рассказал отцу, того хватил бы удар.

Позже в тот же день нам снова позвонили – на сей раз мрачный старик, который сидел в большом кресле возле пылающего камина.

– Меня зовут Эдвин Хольверсон, – сказал он. – Могу я поговорить с господином Бенедиктом?

– Он сейчас с клиентом, господин Хольверсон. Моя фамилия Колпат. Могу я чем-нибудь помочь?

– Вы его секретарь?

– Помощница.

– Я хотел поговорить именно с ним. Попросите его перезвонить, когда он освободится.

– Конечно. Что ему передать?

– Речь идет о Сансете Таттле. Как я понимаю, он интересует господина Бенедикта.

– Да, верно. Мы пишем документальную книгу.

– Правда? Чем вас так заинтересовал человек, умерший четверть века назад?

– Я же вам сказала: мы занимаемся историей.

– Историей чего?

– Историей разведки.

– Понятно. Надеюсь, вы не станете над ним смеяться.

– Нет, конечно.

Глаза его сузились.

– Или выражать ему сочувствие.

– Зачем нам это?

– Да бросьте, госпожа… как ваша фамилия?

– Колпат.

– Госпожа Колпат, не притворяйтесь дурочкой. – Он наклонился, вцепившись в подлокотники кресла, словно испытывал перегрузку.

– Простите, не понимаю.

– Ладно. Может, все-таки скажете, к чему вы клоните? Что вы собираетесь писать о Сансете?

– А чего вы от нас ожидаете?

– Вот что написал бы я: он упорно стремился к установлению контакта с иными цивилизациями. В нем жил дух мужчин и женщин, которые еще во времена Ито выбрались в галактику и уже много тысячелетий продолжают начатое, несмотря на все неудачи и разочарования.

– Пожалуй, это схоже с нашей точкой зрения, – заметила я.

– Вот и хорошо. Рад, что еще остались понимающие люди. – Он посмотрел на меня, склонив голову: намек на то, что и он принадлежит к числу этих героев.

– Вы знали Таттла? – спросила я.

– Да. Он был самым близким моим другом – после жены, да упокоит Господь ее душу.

– Вы летали вместе с ним?

– Да, несколько раз. Но мы знали, что по отдельности сможем исследовать куда большую территорию. – Хольверсон начал описывать отдельные полеты: в начале века они требовали долгих недель и даже месяцев. Планеты с белыми облаками и голубыми океанами, обширные равнины со стадами животных, гигантские ящеры, различимые с орбиты, чудесные леса на континентах, согреваемых теплым солнцем. – Но огней мы так и не увидели.

– Огней?

– Приближаясь к пригодной для жизни планете, мы регистрировали ее электромагнитную активность, надеясь уловить радиопередачи, разговоры, концерты, просто голоса. Господи, мы готовы были отдать все, лишь бы услышать голос! Конечно, ничего не выходило, и мы перемещались на ночную сторону в поисках огней. Иногда мы даже их видели – пожары, вспыхнувшие от молнии, и другие природные явления. Но нам хотелось найти сияющий во тьме город. Город… – Он замолчал и горько рассмеялся. – Хотя бы одно-единственное светящееся окно. Хоть где-нибудь. Больше мы ни о чем не просили. Один качающийся в ночи фонарь. Я провел там семьдесят лет. Нет, почти восемьдесят – примерно столько же, сколько Сансет. – Он глубоко вздохнул. – Но никто из нас так ничего и не увидел. Вообще ничего.

– А что бы вы сделали в случае находки?

– Прежде всего сообщил бы Сансету. А потом мы выступили бы с заявлением.

– «Мы»?

– Конечно. Мы вместе объявили бы о нашем открытии.

– Полагаете, он поступил бы так же?

– Наверняка. Мы ведь занимались одним и тем же. – Голос его дрогнул.