Книга Вселенский неудачник - Дмитрий Емец

Я весь истерзался, пока внезапно не обнаружил, что он держит письмо вверх ногами и не догадался, что офицер так же неграмотен, как и сам Иваниус. Но едва его хаотично блуждающий взгляд дошел до подписи и печати, как холеное лицо мигом утратило свое высокомерие. Он почтительно поцеловал царскую печать и с достоинством поклонился мне, приложив левую ладонь к груди. Затем офицер проследовал к ближайшему дракону, бесцеремонно согнал с шеи возничего, сам сел на его место и знаком попросил меня встать в корзину. С опаской косясь на дракона, из ноздрей которого шел пар, я встал позади провожатого.

Разобрав поводья, мой спутник что-то крикнул солдатам. Слов я не понял, но догадался, что он велел им охранять ракету от разграбления, потому что вояки немедленно сомкнулись вокруг «Блина», выставив в первую линию обороны боевых драконов. Я порадовался, что, выходя из ракеты с каплями для носа, машинально блокировал люк. Не хотелось, чтобы, пока я буду отстутствовать, любопытные солдаты заглядывали внутрь и рылись в моих личных вещах.

Дракон поднялся в небо и, подчиняясь твердой руке моего провожатого, полетел в сторону видневшихся в отдалении городских стен. Летел он неторопливо, скорее даже планировал на широких крыльях, изредка издавая короткий, хриплый рев, зарождавшийся где-то в глубинах его бочкообразной груди. Оглянувшись, чтобы еще раз с высоты посмотреть на свою ракету и на всякий случай запомнить, где она осталась, я увидел океан, доходивший до самых скал, к которым примыкала восточная часть города.

Мы пронеслись над стенами с громоздкими тяжелыми башнями, напоминавшими шахматные ладьи, и опустились на площадь возле роскошного, но мрачноватого замка с узкими окнами-бойницами.

Закованная в латы стража сомкнула перед нами алебарды, но мой спутник показал им свой перстень, сказал несколько слов, указывая на меня, и воины раздвинулись, пропуская нас в замок. Здесь мой сопровождающий ненадолго исчез куда-то, сделав знак обождать. Я остался один в просторном помещении с вытянутыми на полу пятнами света, пробивающимися сквозь узкие окна. На стенах висели выщербленные щиты с гербами – не парадные, а настоящие щиты, побывавшие в боях и турнирах. На потолке была свежая фреска, изображавшая рыцарей, склонивших колени перед владыкой и протягивавших ему свои мечи, что, вероятнее всего, символизировало вассальную зависимость.

Вскоре офицер вернулся и повел меня по узким дворцовым переходам, в которых через каждые несколько шагов замерли неподвижные как изваяния рыцари. Наконец мы очутились в круглом зале с высокими потолками. Посреди него тянулся длинный деревянный стол, во главе которого на возвышении сидел высокий мужчина в горностаевой мантии. В руках у него был тот самый пергамент, благодаря которому я оказался на Призии.

Почтение, с которым относились к мужчине окружающие, подсказало мне, что это и есть царь. Иваниус II был мужчиной лет пятидесяти, крупным, дородным, с горделивой осанкой и начинающей седеть бородой. Движения и речь у него были решительные и властные, а правую щеку рассекал длинный шрам. По всему было видно, что это царь-воин и царь-охотник, предпочитающий седло боевого дракона и надежный меч лакированному дворцовому паркету.

Я сделал несколько шагов и поклонился, повторив то же движение, что и мой провожатый, хотя, разумеется, далеко не с тем же непринужденным изяществом. Иваниус II поднял голову, взглянул на меня и что-то громко сказал. Его свита захохотала, и даже сам царь улыбнулся. Потом государь задал вопрос, и мне пришлось вежливо пожать плечами. Догадавшись, что я не понимаю языка, Иваниус II нетерпеливо мотнул головой, и вскоре рядом со мной нарисовался переводчик.

Это был маленький человечек, курчавый и смуглый, с кислым унылым лицом, имевшим такое выражение, будто он держал за щекой муху, которую боялся проглотить. Каждое свое слово он сопровождал быстрым мелким кивком, так что вскоре и у меня невольно задергалась голова.

– Государь Всея Розилии, Малой и Большой Ибирии, а также Краинилии, Лорусии и всея Континентии от Ледилии до Черных гор, князь Шарыпии и Боборыкии, а также герцог Трик-Трак, всемилостивейший Иваниус II рад привествовать чужеземца на своей земле. Вы его гость. Все, что есть в его царстве и в его дворце, к вашим услугам. Завтра утром он приглашает вас на царскую охоту, а теперь просит извинить его, так как у него назначен государственный совет, – забормотал переводчик.

Он еще не закончил говорить, а государь уже отвернулся, видно, потеряв ко мне интерес.

Сообразив, что аудиенция закончена, я поклонился и вышел. Переводчик следовал за мной, как тень. Очевидно, ему было приказано меня опекать.

– Прошу вас, господин, сюда! Я проведу вас в ваши покои. Его Величество приказал поселить вас в лучших гостевых комнатах, – сказал он, сворачивая в одну из галерей.

– Как тебя зовут? – спросил я.

– Терезий, господин.

– Хорошо говоришь по-русски. Ты с Земли?

– Нет, господин, но моя мать была с Земли, – неохотно сказал он.

Мы проходили по галерее между двумя башнями, когда вдруг откуда-то со двора раздался душераздирающий крик.

– Что это, Терезий? – спросил я.

– Ничего, вам послышалось. Пойдемте, господин, здесь нельзя стоять. Вас ждут в комнатах, – забормотал смутившийся переводчик, подталкивая меня вперед.

Но я вырвался, подбежал к бойнице и успел увидеть, как несколько солдат бросают в глубокий колодец связанного человека. Его крик сперва разнесся эхом, а потом сразу оборвался.

– Что это было? Этот несчастный казнен? Что он натворил? – содрогнувшись, спросил я.

Поняв, что я от него не отстану, Терезий потупил взгляд и ответил:

– О, это был умнейший вельможа и первый царский фаворит, но он не сумел оценить подарка, который сам себе выпросил...

Больше, сколько я его ни расспрашивал, переводчик не сказал ни слова, и мы молча дошли до покоев. Хотя отведенные мне комнаты были так великолепны, что потрясали всякое воображение, настроение мое испортилось.

На другое утро Терезий появился не один. Рядом с ним шел симпатичный юноша со свежим румянцем на щеках, одетый в бархатный камзол. На юноше были новые красные сапоги с загнутыми носками, которыми, видимо, он очень гордился, потому что все время на них посматривал.

– Вы уже проснулись, господин? Этот паж – личный оруженосец Его Величества, посланный подобрать вам доспехи. Сегодня весь двор отправляется на охоту, – сказал Терезий, голос которого звучал буднично и кисло.

Я свесил ноги с кровати. Нельзя сказать, чтобы меня переполнял воинственный пыл, но поучаствовать в царской охоте я был не прочь. Оруженосец наметанным взглядом окинул мою фигуру и исчез, а минутой спустя в залу длинной вереницей стали заходить разодетые слуги, несшие кто шлем, кто кольчугу, кто чеканный нагрудник, а кто наплечники. Все это оруженосец надевал на меня быстро, ловко и необыкновенно деликатно, демонстрируя немалый опыт. Под конец паж пристегнул мне на пояс короткий широкий меч и отошел с поклоном, что-то сказав через переводчика.