Книга Путин против Путина. Бывший будущий президент - Александр Дугин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мюнхенская речь Владимира Путина стала своего рода «поворотной точкой» в истории новейшей России. Ошибочно полагать, что «холодная война» завершилась в 1991 году. Скорее следует говорить о том, что Советский Союз в одностороннем порядке вышел из нее. При этом, не обговорив условия и не подписав никаких документов. И этот выход из «холодной войны» был преподнесен советским людям как ее окончание. Представьте себе такую ситуацию: две державы сражаются между собой. И вдруг одна из них заявляет: «Я прекращаю войну», не уточняя при этом — считает она себя проигравшим или победителем. Возникает двусмысленная ситуация — один из участников конфликта выходит из него, подразумевая, что выйдет и другой. Но этого не происходит. Причем первый, который уже распустил свои армии (Варшавский договор), разрушил свои крепости (и в Восточной Европе и в СССР) и начал заниматься своими внутренними делами, фактически оказывается в положении проигравшего. И тогда «победитель» начинает третировать своего соперника как побежденного. Но политические элиты «побежденного» не говорят своему народу, что страна проиграла, а продолжают делать вид, что ничего не произошло. Дескать, «холодная война» закончилась и в ней «победила дружба».
Такое положение вещей существовало от Горбачева до мюнхенской речи Путина. Американцы же никогда не прекращали вести «холодную войну» и вообще не понимали, зачем это нужно делать, если их противник перестал сопротивляться. Вот почему они продолжают наступать, расширяя блок НАТО. И, одновременно, «прихватывать» все, что мы упускаем из-под нашего контроля. Вначале в Восточной Европе и Прибалтике, а затем уже «залезли» в СНГ. Иными словами, Америка вела, ведет и будет вести «холодную» войну против России. Поэтому Путин, по большому счету, ничего нового в своей мюнхенской речи не сказал. Другое дело, что российская власть (времен Горбачева и Ельцина), делая вид, что Америка не ведет «холодную войну» против нас, на самом деле выступала как «колониальная администрация», скрывая факт оккупации и не позволяя народу мобилизоваться на то, чтобы обрести свободу и суверенитет. Те лидеры, которые усыпляли бдительность своего народа, тем самым поражали саму волю к сопротивлению и волю к свободе. Во времена Ельцина выдвигалась прямо противоположная модель: Россия двигалась в фарватере натовской политики, предавая свою геополитическую сущность. Когда Путин пришел к власти, многие его действия и заявления давали основания предположить, что он симпатизирует, скорее, евразийской модели и многополярному миру, нежели ельцинскому политическому курсу.
В течение первого президентского цикла Владимир Путин под видом покорности к оккупационным силам проводил политику внутренней мобилизации. То есть он готовил восстание. И только ждал того момента, когда можно было бы открыто заявить миру и своему народу, что «холодная война» против России продолжается. И соответственно, что наша страна находится в состоянии войны. Вначале он заговорил о суверенной демократии, а уже в мюнхенской речи назвал все вещи своими именами. Таким образом, эта речь — поворотная точка в истории России. Теперь все вещи названы так, как есть: Америка ведет с нами «прохладную войну». Именно так говорят многие западные политологи. Дело в том, что «холодная война» возможна только в том случае, если существует полностью симметричная система вооружений. И тогда каждая из противоборствующих сторон контролирует равные сектора пространства. Сейчас же у России остались только асимметричные ответы. Но эта война в любой момент может стать «теплой» или даже «горячей». И готовящийся удар по Ирану вопреки стратегическим интересам России — это готовящаяся возможность перевода «прохладной войны» в «горячую» фазу.
Нападая на Сирию и Иран, Америка фактически угрожает нам. Все это Путин высказал в своем выступлении в Мюнхене. После этого Россия уже жила с иным самосознанием, нежели до этого события. Потому что до этого в течение долгих 15 лет мы пребывали в уверенности — «благодаря» прежнему продажному колониальному руководству, что такой войны нет. Дескать, однополярного мира нет — все строят многополярный мир. Иными словами, после периода некоего «интеллектуального безумия», в котором пребывала Россия после Горбачева и Ельцина, страна начинает приходить в себя. Впрочем, это еще не означает, что мы побеждаем. Просто начали называть вещи своими именами, а значит, становимся адекватными. «Смутное время» закончилось. Хотя само по себе это понимание текущей ситуации весьма печально. Потому что, если мы в свете мюнхенской речи Путина посмотрим на то, что делали последние два десятилетия, то нам должно стать страшно и стыдно. Потому что мы вверили свою судьбу оккупационной элите, состоящей из олигархов, западников и либералов, которые целенаправленно разрушали наши стратегические позиции и лишали нашу страну суверенитета. Сейчас Россия представляет собой воюющую нацию. Вот с чем связаны многие осуществленные Путиным кадровые перестановки в правительстве, в правящих элитах в целом. На мой взгляд, они стали прямым следствием мюнхенской речи Путина. Основная задача на сегодня — заняться в первую очередь безграничной коррупцией российского генералитета. Это нужно для наведения морального порядка в армии. Потому что разложившаяся армия не способна воевать. Это неизбежная мера для того, чтобы привести армию в полную боевую готовность.
Речь Путина в Мюнхене можно без преувеличения назвать исторической. Никогда еще за последние десятилетия лидер России не высказывал столь ясной и категоричной позиции относительно образа будущего в международной политике. Все высказывания на этот счет были очень двусмысленны. В Мюнхене Владимир Путин высказал не просто комментарий к текущим событиям или мнение России по какому-то конкретному вопросу, а принципиальную волю России как планетарной геополитической силы относительно будущего мироустройства. Тезисы, которые озвучил Путин, кратко, емко и абсолютно убедительно воспроизводят те выводы, о которых я писал еще в середине 90-х годов в книге «Основы геополитики». Там речь идет о фундаментальном противостоянии «цивилизации суши» и «цивилизации моря» и о недопустимости однополярного мира. Также речь шла о том, что Россия должна выступить в авангарде сил, которые будут противостоять однополярной глобализации и распространению атлантизма, воплощенного в Североатлантическом союзе — НАТО. В Мюнхене он облек эти разрозненные высказывания в прямые и ясные слова. По сути дела, Путин высказал волю к противостоянию американской международной политике. Америка — в 80-е годы, когда еще был Советский Союз, и в 90-е, когда Советского Союза не было, а фактически еще раньше — начиная с Вудро Вильсона и Теодора Рузвельта, двигалась в той или иной степени к установлению однополярного мира. Вопрос был только в том, делиться ли с другими западными странами этим глобальным суверенитетом или нет. Поэтому Путин бросил вызов современному положению дел, всему ходу международной политики. Одно дело, когда такого рода заявления делают Уго Чавес, Ким Чен Ир или Ахмадинежад (впрочем, Ахмадинежад — это уже серьезнее). Это еще можно списать на некую региональность, на расположение периферийных держав, не давая им места в международной политике.
