Книга Московские против питерских. Ленинградское дело Сталина - Святослав Рыбас

Еще более выразительный пример — решение Рузвельта не захватывать Берлин, нарушая тем самым Ялтинские соглашения. Англичане же не оставляли надежд сделать это, опередив русских в Германии. Английский фельдмаршал Монтгомери настаивал на наступлении на Германию в северном направлении всеми силами, собрав их в кулак, и, соответственно, «сбавить обороты» в других секторах. Американский генерал О. Брэдли предлагал передать все ресурсы 12-й группе армий и вести наступление на Франкфурт в восточном направлении, имея конечной целью столицу Германии.

Английский военный историк так говорит о плане Монтгомери: «Этот вариант был самым здравым не только стратегически, но и политически, потому что если бы западные союзники заняли Берлин раньше русских, то по окончании военных действий их политические позиции были бы значительно сильнее» (Фуллер Дж. Вторая мировая война. 1939–1945. Стратегический и тактический обзор. Пер. с англ. М., 2006. С. 453).

Тем не менее, как значится в мемуарах бывшего германского канцлера Ф. фон Папена, Рузвельт отверг предложение немцев заключить перемирие и «установил правило, в соответствии с которым все подобные предложения о проведении переговоров относились к компетенции Верховного главнокомандующего экспедиционными силами генерала Эйзенхауэра». (Папен Ф. «Воспоминания политического деятеля гитлеровской Германии. 1933–1947». С. 511. http:// rutracker.org/forum/viewtopic.php?t=3597765)

Эйзенхауэр правильно понял президента и вопреки предложениям Монтгомери и Брэдли решил наступать широким фронтом, выстроив армии «в линию вдоль Рейна» и создав сплошной фронт от Швейцарии до Северного моря.

Впрочем, с приближением победы изменялось и соотношение политических сил в США. За годы войны экономика сильно выросла во всех секторах, «Великий кризис», давший Рузвельту социальную базу для реформ, давно ушел в прошлое. На первое место выдвинулся консерватизм, за которым стоял успешный крупный бизнес, прежде всего в военно-промышленном комплексе. В ноябре 1944 года на очередных президентских выборах вновь победил Рузвельт, но пост вице-президента он был вынужден отдать представителю консервативных кругов Гарри Трумэну. Тогда же возглавляемая Рузвельтом демократическая партия потеряла часть мест в Конгрессе, среди проигравших конгрессменов большинство было либералами, симпатизировавшими СССР.

12 апреля, менее чем за месяц до капитуляции Германии, президент Рузвельт скоропостижно скончался, а на следующий день новый президент приказал никаких директив Рузвельта не выполнять.

Показательно, как оценивались будущие отношения СССР с Западом накануне смерти американского президента. Вот что писал английский корреспондент в Москве в статье, вышедшей в день смерти Рузвельта: «Беседы, состоявшиеся у меня с представителями руководства и многими другими советскими людьми, говорят о том, что впереди нас ждет непростой путь, однако они выявили и заинтересованность русских в достижении совместно с нами двух основных целей.

Во-первых, необходимость сохранения альянса трех держав для обеспечения потребностей в сфере безопасности и исключения новой германской агрессии представляется Советам столь же бесспорной, как и нам. Во-вторых, в решении общих проблем послевоенного восстановления и обеспечения мира в Европе обе наши страны могут сыграть важнейшую роль». («Таймс» (Лондон). 12 апреля 1945 года.)

Узнав о кончине Рузвельта, Сталин был потрясен, словно с ним случился удар. Когда посол А. Гарриман приехал в Кремль, Сталин взял его за руку и долго держал, не проронив ни слова. Слова были не нужны: его главный союзник покинул поле брани.

В телеграмме соболезнования Сталин нашел точные слова, выразившие его отношение к покойному:

«№ 291

Отправлено 13 апреля 1945 года.

ПРЕЗИДЕНТУ ТРУМЭНУ Вашингтон.

От имени Советского Правительства и от себя лично выражаю глубокое соболезнование Правительству Соединенных Штатов Америки по случаю безвременной кончины Президента Рузвельта. Американский народ и Объединенные Нации потеряли в лице Франклина Рузвельта величайшего политика мирового масштаба и глашатая организации мира и безопасности после войны.

Правительство Советского Союза выражает свое искреннее сочувствие американскому народу в его тяжелой утрате и свою уверенность, что политика сотрудничества между великими державами, взявшими на себя основное бремя войны против общего врага, будет укрепляться и впредь.

И. СТАЛИН».

Теперь явно в меньшинстве оказались американские «диссиденты», мнение которых выразил вице-президент (до 1944 года), министр торговли Генри А. Уоллес в своей речи в сентябре 1946 года, после которой и был уволен президентом Трумэном. «С нашей стороны, — говорил он, — мы должны признать, что политические дела в Восточной Европе касаются нас не больше, чем Россию — политические дела в Латинской Америке, Западной Европе и в самих Соединенных Штатах… Нравится нам это или нет, но русские постараются сделать социалистической свою сферу влияния точно так же, как мы стараемся сделать демократической свою сферу влияния… Русские имеют не больше оснований возбуждать политическую активность местных коммунистов в Западной Европе, Латинской Америке и Соединенных Штатах, чем мы оснований вмешиваться в политическую жизнь Восточной Европы и России». (Цит. по: Шлезингер А. Циклы американской истории / Пер. с англ. М., 1992. С. 248–249.)

Смерть Рузвельта — вот рубеж, после которого внутренняя жизнь в СССР стала кардинально меняться. С этого времени начинается трагический период «позднего Сталина».

В конце апреля 1945 года прилетевший в США В. М. Молотов имел очень неприятную встречу с Трумэном. Президент США прямо заявил, что «Сталин должен держать слово» и что Америка больше не будет «ездить по улице с односторонним движением». Он потребовал соблюдения Ялтинских соглашений, в том числе по Польше, и сказал, что Польша — символ будущего американо-советского сотрудничества.

Новый президент сильно отличался от покойного. С 1940 года он возглавил чрезвычайный комитет сената по исследованию программы вооружения федерального правительства, контролировал всю военную деятельность. Международного опыта он не имел.

Заняв Белый дом, Трумэн принял рекомендации посла Гарримана об ужесточении отношений с Советским Союзом, чье присутствие в Европе тот называл «новым нашествием варваров». Гарриман убедил Трумэна, что «русские нуждаются в американской помощи для послевоенного восстановления», поэтому можно без серьезного риска занять «жесткие» позиции по всем важнейшим вопросам.

Президент ответил, что не боится русских и будет с ними «твердым, но справедливым». Громыко описал встречу с президентом как трудную.

Позднее Гарриман назвал эту встречу «началом холодной войны».

Немаловажное значение имело и то обстоятельство, что в атомной лаборатории в Лос-Аламосе американские ученые успешно осуществили расщепление урана и туда уже было доставлено двадцать два фунта обогащенного урана. Подготовка к испытанию первой атомной бомбы завершалась. Поэтому необходимость участия СССР в войне с Японией теперь снижалась. Новые технологии вставали поперек пути могучим сухопутным советским войскам, и только неуверенность военных в эффективности ядерного оружия все же не позволяла отказываться от участия Красной Армии в операциях на