Книга Как убили СССР. "Величайшая геополитическая катастрофа" - Александр Шевякин

Московские коммунисты были готовы предать своих контрагентов за рубежом, а у тех без поддержки не могло ничего выйти, ибо «на каждого Сальвадора Альенде был готов Пиночет» [1.45. С. 233].

Единство подходов было как внутри СССР, так и за его пределами: «…Шла работа над «перевоспитанием» элиты левых всего мира (включая КПСС). Стипендии для обучения в лучших университетах, непрерывные симпозиумы и круглые столы, приглашения прочесть лекцию в самом Гарварде! И везде случилось, в разных вариантах, одно и то же: верхушка левых оторвалась от своей социальной базы, от массы. Левые интеллектуалы нового поколения стали частью университетского истеблишмента, а в рабочее движение ходили, как на службу» [1.45. С. 233–234].

Прежде чем встречаться с «чужими» М. Тэтчер и Р. Рейганом, такие, как М. С. Горбачев, много контактировали со «своими», типа генсека Итальянской компартии Э. Берлингуэра. Чужой с чужим или свой со своим? Об этом мы говорили, описывая операцию «Размывание границ».

ИЗМЕНА СОЮЗНИКАМ

После 1917 г. центр мирового коммунистического, рабочего и прочего революционного движения переместился в другие страны. СССР превратился в тыл. Но и при И. В. Сталине для коммунистов этот тыл не был надежен: война спецслужб в 1937 г. уничтожила многих, но после могло быть всякое. Н. С. Хрущев затравил наших союзников Ракоши (Венгрия) и Захариадиса (Греция) [1.53. С. 53–63].

Предательскую практику продолжил Ю. В. Андропов. «Когда Юрий Владимирович Андропов стал Генеральным секретарем ЦК, то через два месяца он вызвал Кармаля, вернее, пригласил, и сказал ему: «Дорогой товарищ Кармаль, мы через год выводим наши войска из Афганистана». Это было в 1982 году. Кармаль в это не поверил. Он сказал: «Это неправда. Юрий Владимирович, ты не сможешь этого сделать» [1.54. С. 18].

По какой-то причине, то ли оттого, что действительно большое видится на расстоянии, то ли оттого, что именно во внешнем мире пролегала передовая линия наступления коммунизма, но именно из-за рубежа стали поступать первые тревожные слухи о настоящей роли М. С. Горбачева и К°. Ан. А. Громыко вспоминает в своих мемуарах об одном таком эпизоде. Приведем эту сцену полностью, она того стоит: «В 1986 году меня вызвали в ЦК и поручили работать на XXVII съезде партии с делегацией Южноафриканской коммунистической партии. Ее возглавлял всемирно известный революционер, член руководства Африканского национального конгресса (АНК) Джо Слово. Он был одним из немногих белых в руководстве АНК. Расисты его ненавидели, либералы опасались, коренные жители Южной Африки, черное население, боготворили. Нельсон Мандела, Оливер Тамбо доверяли Слово как самим себе. Стремясь сломить его дух, спецслужбы ЮАР послали ему по почте письмо, начиненное взрывчаткой, которое попало в руки его жены. Бомба взорвалась, и Слово остался вдовцом. Он, однако, с утроенной энергией руководил борьбой АНК против апартеида.

Я еду в цековской «Чайке» с этим человеком-легендой, среднего роста, худощавым, глаза молодые и веселые. Узнав, что я сын Андрея Громыко и буду с ним работать, берет мою руку в свою и несколько раз крепко пожимает.

— О, Андрея Андреевича, — тщательно выговаривая имя и отчество отца, сказал он, — мы уважаем. Вы нам помогали в самые трудные времена, никогда мы этого не забудем. Сейчас ситуация иная. Режим апартеида рушится, мы идем к власти, нас уже ничто не остановит, население ЮАР против апартеида, расистского государства. Опыт Советского Союза нам пригодится. У меня к вам есть вопрос. Можно откровенно?

— Да, конечно, — ответил я, предчувствуя, что Слово начнет задавать непростые вопросы. Удивило меня другое: видел он меня в первый раз и сразу затевает серьезную беседу. На переднем месте, рядом с водителем, сидел сопровождающий из ЦК, он сразу навострил уши.

— Что у вас происходит, что это за «новое мышление», почему вы так резко ругаете свое прошлое? Оно у вас достойное. У нас есть товарищи, считающие, что Советский Союз отворачивается от революционных режимов, в том числе и от нас — АНК. Говорю вам об этом откровенно. Скажу об этом и другим товарищам.

— Мы строим демократический социализм, новое мышление не отменяет марксизм, а призвано творчески его развивать. По отношению к АНК наша позиция не изменилась. Мы вас поддерживаем и будем поддерживать. Мы, однако, считаем, что для демократизации общества должны использоваться политические средства.

— Только политические или наряду с другими?

— Институт Африки, — ответил я ему, — совместно с учеными Южной Африки провел в Англии конференцию о путях развития ЮАР. Мы решительно выступили за ликвидацию апартеида с использованием политических средств.

— А если политические методы не дают результата? Если режим объявляет АНК террористической организацией и запрещает нас, то как тогда действовать? Я знаю про конференцию под Лондоном, английские газеты об этом писали и сделали вывод, что Советский Союз отказывается от поддержки АНК, — задиристо сказал Слово.

— Товарищ Слово, — ответил я, — мне пришлось возглавлять нашу делегацию на этой встрече, я выступил на ней с докладом. С полной ответственностью говорю вам, что наша позиция была совсем другой, мы заявили о неизменной поддержке нами АНК. Более того, мы подчеркнули, что конгресс борется за свободу не только черного, но и белого населения ЮАР. Английская газета «Санди экспресс» затем опубликовала статью, в которой работа конференции была искажена до неузнаваемости. Это была заказная статья с целью вбить клин между нами и АНК.

— Это они делают часто, — примирительно согласился Слово. — И все-таки я вам откровенно скажу, новое мышление, как оно у вас сейчас излагается, не помогает, а мешает революционной борьбе, оно начисто забывает о борьбе классовой, о том, что на Земле еще немало народов подавляется империализмом, в том числе и в ЮАР.

На этом наша беседа закончилась. Я понимал, что ответить на все вопросы, заданные Слово в машине на пути от аэропорта в гостиницу, не представляется возможным. Во время съезда Слово несколько раз увозили на беседы в ЦК КПСС, на них меня не приглашали» [3. С. 128–129].

Итак, идет февраль 1986 года. Во внешней политике еще мало перемен. А. Н. Яковлев еще только переехал из Оттавы, во главе Международного отдела ЦК КПСС все еще стоит Б. Н. Пономарев, Э. А. Шеварднадзе еще только чуть более полугода — министр иностранных дел, а из далекой Южной Африки приезжает человек, который открыто заявляет: «Товарищи, а у вас — измена!» — и это еще только первый сигнал о том, что не все гладко в Датском королевстве, а сколько их будет потом? И на все эти острые вопросы советские чиновники давали гладкие ответы, что все хорошо, прекрасная маркиза…

Чтобы уж не выглядеть на этом фоне совсем полными дураками, дополним эту картину хотя бы одним внутренним примером: «Один пожилой партиец из Смоленска рассказывал мне о посещении этого города в конце 80-х годов членом Политбюро, секретарем ЦК КПСС Е. Лигачевым. Мы уже тогда чуяли неладное, видели, куда гнет Горбачев, и поделились с сановным москвичом своими сомнениями. «Что вы, что вы, — прозвучало в ответ, — ведь это второй Ленин» [13. С. 534]. Ну, учитывая, что В. И. Ленин тоже брал от вражеской разведки, надо согласиться с Егором Кузьмичом.