Книга Состязание в непристойностях - Иван Жагель

— Получается, вам все равно, каким способом завоевывать популярность?!

— Абсолютно.

— Кошмар! Кстати, признайтесь, вы действительно плохо знали Парфутьева?!

Она явно думала, что Калачников будет увиливать от честного ответа, но тот легко подтвердил:

— Я вообще его не знал. Один раз на какой-то тусовке мы минут пять стояли в одной компании. Нас представили друг другу, но мы даже парой слов не обменялись. И вообще, по-моему, он был занудой, царство ему небесное!

— Какое тогда вы имели право говорить о нем, тем более после всего, что с ним случилось?!

— А кого мы вообще знаем? — ухмыльнулся Петр. — Мы сами для себя загадка!

— Демагогия! Чистой воды! В своем шоу-бизнесе вы привыкли забалтывать даже самые серьезные вещи… — Тут Волкогонова, видимо, решила, что спорить с ним бесполезно и опять отвернулась, но, не выдержав, добавила: — Настанет день, когда вас перестанут пускать в приличные дома даже на порог! Думаю, на эту передачу вам уж точно дорога заказана.

Калачников совсем уже развеселился, замотал головой и даже несколько раз ударил ладонью по рулю. Казалось, он услышал лучшую шутку за сегодняшний день.

— Ничего подобного, — возразил Петр. — Фактически я один вытащил ток-шоу. Так бы и продолжалась эта нудота, если бы я не зацепил актеришку. Он чуть не лопнул от ярости! Ха-ха-ха! Уверен, уже через неделю-другую Макс Бутырский позвонит мне и опять пригласит на свою очередную программу. Мне даже не придется угощать его обедом.

— А в этот раз вы его угощали? — насторожилась Марина.

Калачников насупился. Он был недоволен, что сболтнул лишнего этой рафинированной цыпочке, выросшей, кажется, не в большом городе, а в стерильном, изолированном боксе. Судя по всему, ее дедушка-хирург держал внучку в клетке вместе с подопытными крысами, оттуда и характер ее.

— Да, — все же кивнул он. — Кстати, может быть, перекусим где-нибудь? У нас по пути будет отличный ресторан.

Петр возил туда немало своих пассий, там готовили отличные десерты, и на многих женщин это действовало безотказно.

— Я хочу домой! — твердо возразила Волкогонова.

— Воля ваша. Только учтите, я не сделал ничего такого, чего не делают на телевидении другие, — отметил Калачников. — Я не пытаюсь оправдываться, а хочу только предупредить, что в ближайший месяц вам еще не раз придется столкнуться со всем тем, что вы видели сегодня. Привыкайте…

Глава 7

Нет существа опаснее и мстительнее, чем отвергнутая женщина, — она порой бывает пострашнее раненой тигрицы. Причем дамы считают, что им нагло, вероломно изменили даже в том случае, когда свои особые отношения с какими-то мужчинами они всего лишь выдумали, нафантазировали. Не случайно многие известные певцы, музыканты, актеры до самого последнего момента скрывают факт своего вступления в брак. Новость об этом разбивает сердца тысячам и тысячам представительниц прекрасного пола, которые перестают ходить на концерты, на спектакли или смотреть фильмы с участием «гнусных обманщиков».

Что же касается Вероники, то ее притязания на Калачникова были не такими уж и виртуальными. Она не просто мечтала о каком-то прекрасном принце, а в буквальном смысле почти ежедневно по нескольку часов держала Петра в своих руках. У них уже появились общие победы и поражения, общие проблемы, общие шутки, общие особые словечки, смысл которых для них двоих был гораздо шире, чем для остальных людей. Их глаза уже привыкли к каким-то мелким недостаткам друг у друга, на которые обращаешь внимание при первой встрече. В общем, произошло все то, что и приводит в конце концов к служебным романам. Как тут не зародиться самым смелым надеждам?!

И пусть за три месяца их совместного участия в программе «Танцуют звезды» — включая подготовительную часть — Калачников так и не стал ее любовником, но каждый день Вероника фиксировала множество признаков, свидетельствовавших, что Петр вот-вот окажется в ее постели, что иного итога просто не может быть. Поэтому, когда он заявился на очередную репетицию в сопровождении какой-то смазливой девицы, Вероника почувствовала себя жестоко обманутой. Все ее хитроумные планы наконец-таки устроить личную жизнь разбивались вдребезги, превращались в пыль. Более того, она почувствовала себя так, словно ее суженый сбежал с крыльца ЗАГСа.

Вероника не узнала в спутнице Калачникова ту самую докторшу «неотложки», которая недавно приезжала в телецентр после случившегося у Петра приступа. Сейчас Волкогонову вообще трудно было принять за медицинского работника: собираясь сопровождать Калачникова на репетицию, Марина натянула голубые джинсы, бордовую майку и светлую ветровку и больше походила на легкомысленную студентку, чем на эскулапа. А на плече у нее висела ее любимая коричневая кожаная сумка, куда поместилась не только аптечка со всем необходимым для оказания экстренной медицинской помощи, не только обычный походный набор женской косметики, но и несколько толстых книг, которые Марина захватила, чтобы заниматься своей диссертацией.

Зайдя в телевизионную студию вслед за Калачниковым, Волкогонова невнятно поздоровалась с оторопевшей Вероникой и с расплывшимся в любезной улыбке Аркадием Мухамедшиным, а затем отправилась на самый верх пустовавших зрительских трибун, где углубилась в свои фолианты. Было очевидно: все, что происходит внизу, ее не очень-то и интересует.

— Это Марина, — невнятно представил ее Калачников, нисколько не прояснив ситуацию. — Она побудет здесь немного… Так надо…

Казалось бы, репетиция начинается как обычно, но присутствие Волкогоновой сразу же внесло в атмосферу студии высочайшее напряжение. Было такое впечатление, что прошедшей ночью под полом и потолком съемочного павильона протянули высоковольтные провода, между которыми вот-вот начнут пробивать электрические разряды, рассыпая снопы искр и наполняя воздух едким, зловонным дымом. И единственным человеком из присутствующих, кто не прочувствовал взрывоопасности ситуации, был Мухамедшин. А на что вообще он обращал внимание, кроме бальных танцев?! Довольный тем, что его подопечные в этот раз не опоздали, тренер немедленно взялся за дело.

— Итак, милые мои! — бодрым фальцетом воскликнул он. — Давайте для начала поработаем над финальной частью пасодобля. С ней у нас пока получается полная ху…ня, она мне нравится меньше всего.

Отказаться от употребления матерных выражений его не могло заставить даже присутствие посторонних, да Мухамедшин и не считал, что ругается.

— Кто это?! — недобро поинтересовалась Вероника у Петра, едва в танце они отошли от тренера на несколько шагов и Аркадий уже не мог их услышать.

— Я же сказал — Марина.

— Не притворяйся идиотом!

— Это одна моя знакомая, — постарался не вдаваться в детали Калачников.

Он встал на одно колено и обвел Веронику вокруг себя — того требовал танец. Но как только он опять поднялся и их глаза оказались на одном уровне, немедленно последовал следующий ядовитый вопрос: