Книга Невеста плейбоя - Сьюзен Донован

– Нечего рассказывать, Стю, – сказал он. – Все нормально.

– Да ладно! – Адвокат усмехнулся. – А то я не вижу. Слушай, речь идет всего о шести месяцах. И учти, это время ты должен прожить как святой. Ты ведь понимаешь, что не можешь позволить себе любовницу, когда все уверены, что ты вот-вот женишься? Ты понимаешь, как важен этот момент?

Джек закатил глаза и застонал.

– Так, а ну-ка, мистер Толливер, слушайте меня внимательно! – наклонился к нему Стюарт. – Ты хочешь стать сенатором? Если хочешь, держи штаны застегнутыми и не вздумай выкинуть что-нибудь этакое! Только представь, что будет, если Кристи Скоэн или любой писака из журналистской братии обнаружат, что ты изменяешь своей невесте. Думаешь, они сохранят твой маленький секрет? Времена джентльменов давно миновали. А очередной скандал на сексуальной почве не добавит тебе голосов избирателей.

Джек оглянулся, чтобы убедиться, что поблизости нет никого, кто мог бы стать свидетелем воспитательной работы адвоката с мистером Толливером. Клуб «Коламбиа» кишел политиками, журналистами и преуспевающими бизнесменами.

– Не ори, Стю! – прошипел он. – Что ты так разошелся?

– Потому что это чертовски важно, и ты должен это понять! Если кто-нибудь хоть заподозрит, что ты ходишь налево от Саманты, ты попадешь в большие неприятности. И очень быстро. Это бизнес, Джек. Так что сосредоточься на своей роли и постарайся выглядеть убедительно. И не забывай, что эта женщина – всего лишь актриса. Бутафорский реквизит для твоего шоу. Повторяй это про себя как можно чаще.

Джек послушно кивнул.

– Нет уж, будь любезен повторить это вслух! – Стюарт погрозил пальцем, и Толливер рассмеялся – в нелепых очках на резиночке и с полотенцем на шее адвокат выглядел пародией на преподавателя, который натаскивает нерадивого ученика. И еще он был похож на лягушонка, у которого плохое настроение. – Повтори за мной: «Саманта Монро ненастоящая. Она всего лишь бутафорский реквизит». Повтори же!

– Саманта Монро ненастоящая, – послушно прошептал Джек, чувствуя себя идиотом. – Она всего лишь бутафорский реквизит.

– Тебе придется забрать меня из этого зоопарка, – заявила Лили, швыряя на стол свою школьную сумку. – Это не школа, а полная жопа, и дерьма там соответственно немерено.

Саманта на время лишилась речи, услышав такие выражения из уст собственной дочери. Она понимала, что за грубыми словами скрывается настоящий страх, почти паника, но все же растерялась. Прежде чем Сэм успела прийти в себя и начать воспитательный процесс, Лили спохватилась и принялась извиняться:

– Да-да, я не должна была так говорить и употреблять подобные выражения. Прости меня. Но все, что я сказала, – правда! Я не могу ходить в школу, где учатся только богатенькие придурки и отморозки. Вся разница между этой школой и той, где я училась раньше, – богатые лучше умеют прятать от окружающих свое дерьмо и всю ту мерзость, которая у них внутри, и… и все остальное! А так они полные му…

– Лили!

– Прости!

Саманта стояла столбом и чувствовала – ее хорошее настроение стремительно улетучивается. Она сегодня напекла домашнего печенья и весь день предвкушала, как дети вернутся из школы и обрадуются. И будут рассказывать о своем первом дне в новой – замечательной и дорогой – школе. Но похоже, пасторально праздничный вариант очередной раз не удался. Саманту охватил гнев. Ну почему ее милая четырнадцатилетняя девочка ругается, точно пьяный ковбой? Даже в той, бесплатной муниципальной школе вряд ли так выражались!

– Черт бы все это побрал! – не удержалась Саманта.

– Печенье? – задумчиво протянула Лили. – А молочка запить? – И она пошла к холодильнику.

Сэм продолжала молча разглядывать дочь. На ней была новая школьная форма – милая клетчатая юбочка и синий кардиган. Но почему-то Лили решила надеть к ней пару плотных носков и тяжелые гриндерсы с кислотного цвета оранжевыми шнурками. Кроме того… Сэм прикинула длину юбки. Да, она совершенно уверена: когда дочка уходила, юбка была существенно длиннее, значит, Лили подвернула ее на талии как минимум два раза.

– М-м, вкусно! Мам, неужели ты правда сама испекла печеньки? А из чего они?

– Э-э, тесто с шоколадной крошкой и орехами, – думая о своем, отозвалась Саманта.

Откуда-то сбоку появилась еще одна рука, и печений на блюде стало значительно меньше. Сэм вздрогнула: она и не заметила, как на кухне появился Грег.

– Ну рассказывай, – с надеждой улыбнулась она сыну. – Как прошел твой школьный день?

Грег пожал плечами и сунул в рот печенье.

– Вкусно – обалдеть. Спасибо, ма, – прошептал он с набитым ртом.

Сэм села на стул, почувствовав, что ноги вдруг стали ватными.

– А где наш засранец? В смысле мальчик в памперсах? – поинтересовалась Лили, плюхаясь животом на стол, чтобы дотянуться до блюда с печеньем.

– Скоро проснется.

– Порадуй нас, скажи, что сегодня случилось долгожданное чудо, – усмехнулась дочь.

– Ну… он сидел на горшке где-то с полчаса и рассматривал картинки в книжке. Может, читать он и научился, а вот остальному – пока нет.

– А мне ты молока не могла налить? – хмуро поинтересовался Грег, исподлобья глядя на сестру. – Никогда не думаешь ни о ком, кроме себя!

Лили расхохоталась, и крошки печенья, вылетев изо рта, приземлились на синий форменный кардиган. Сэм отметила про себя, что кардиган был застегнут всего на одну пуговицу, а из-под него выглядывала футболка с эмблемой «Наин инч нейлз».

Подумать только, Лили в этой школе всего два дня, а уже позволяет себе нарушать дресс-код, удивилась Саманта. Откуда такая смелость, интересно? Или это просто пофигизм?

– Ты теперь не только языком плохо шевелишь, но и руками? – язвительно поинтересовалась Лили у брата. – Может, тебе еще к какому-нибудь специалисту сходить? Будешь учиться шевелить пальцами и переставлять ноги.

– П-пошла ты…

– Даже послать толком не можешь, недоносок!

– Прекратите!

Саманта чуть не плакала. Что же это такое? Когда ее милые дети успели так друг другу возненавидеть? Лили и Грег были погодками и все детство провели вместе: строили домики из конструктора, играли в ферму, вместе купались, вместе спали. До семи лет Грег был просто счастлив, если ему разрешали свернуться на кровати рядом с сестрой, и они болтали и смеялись, и рассказывали друг другу сказки, пока не засыпали. Сэм помнила, как умилительно они выглядели: ангелочки, спящие рядом. Лили никогда не забывала, что она старшая, и ручка ее часто лежала на плече брата, и Саманта ложилась спать спокойно, зная, что если Грегу что и приснится, сестра всегда успокоит и убаюкает его.

Но сейчас было трудно даже предположить, что эти дети любят друг друга. Они выглядели злыми и недовольными. Усталыми. Неуверенными. И Саманта не могла их за это винить.