Книга Символ любви - Линда Инглвуд

– Вы будете в полной безопасности, – повторил он.

О, она в этом не сомневалась! Дом на поляне послужит прекрасной защитой от дождя. А больше опасаться ей нечего.

Ведь так?..

6

Едва они вошли в дом на поляне, как дождь, уже некоторое время накрапывавший, перешел в настоящий ливень. Это была не просто гроза, а самый настоящий шквальный ветер с громом, звучащим каждые полминуты, и ослепительными вспышками молний.

Сидя в предоставленной ей комнате со свечой, потому что в доме не было электричества, Джанин вслушивалась в звуки за окном и улавливала традиционные шотландские мотивы, полюбившиеся ей в последнее время. Даже в дроби капель дождя по крыше можно было расслышать знакомые ритмы. Ветер, завывающий снаружи, удивительным образом напоминал волынку – такой же грустный и протяжный. И как кульминация музыкальной темы – оглушительный раскат грома.

Какого шотландского бога или духа мы прогневали и как его снова умилостивить? – размышляла Джанин. Она так и видела этого титана, сидящего на одной из горных вершин и радующегося тому, что загнал двух глупых людей в маленький домик, изолировав от всего остального мира. Быть может, ему так понравился результат, что он решил сделать несколько снимков своим гигантским фотоаппаратом. А люди каждый раз вздрагивают от его вспышки, считая, что это молния…

Обуздав разгулявшуюся фантазию, Джанин вернулась к реальности. Итак, она осталась с Малколмом наедине посреди разбушевавшейся стихии, и, судя по всему, надолго. Вряд ли кому придет на ум отправляться их искать. Наверняка в замке догадались, что они укрылись в доме, и не беспокоятся о них.

Они поужинали при свечах тем, что осталось от пикника. Но сразу после этого Малколм извинился и ушел в другую комнату.

В доме оказалось много книг, и Джанин выбрала себе одну, чтобы скоротать время. Но не могла сосредоточиться на чтении, потому что от каждого раската грома ее пробирала нервная дрожь. Джанин жалела, что Малколм покинул ее, и удивлялась, насколько спокойнее чувствовала себя в его присутствии…

– Вы еще не спите?

Она подняла глаза и увидела в дверях Малколма.

– Я заметил свет под вашей дверью, – объяснил он.

Джанин полулежала на кровати с книгой на коленях. На ней были очки, но волосы – распущены. Она поспешила плотнее запахнуть на груди халат, который нашла среди огромного количества одежды в гардеробе, и лихорадочно соображала, что бы такое сказать в ответ.

– Как вы себя чувствуете? – спросил Малколм.

– Никак не могу уснуть, – призналась она. – Когда я слышу этот ужасный вой ветра за окном, мне кажется, что вот сейчас наш дом взлетит, как в сказке про волшебника из страны Оз.

– Если не ошибаюсь, – улыбнулся Малколм, – там упоминался торнадо. А у нас обыкновенная гроза, к тому же достаточно частая в наших краях.

– И как вы обычно проводите время во время этих гроз?

– Лично я предпочитаю быть запертым в доме с очаровательной женщиной, – ответил он, ничуть не погрешив против истины.

Улыбка его была столь обворожительной, что Джанин бросило в жар. Да, действительно, лучшего времяпрепровождения придумать сложно. Особенно если всей душой желаешь еще раз испытать вкус его губ. И именно поэтому Джанин мысленно умоляла оставить ее одну, дабы не подвергать соблазну.

– Вам что-то нужно… – начала она и, еще не закончив фразы, поняла, что говорит не то. – То есть, может, я могу для вас что-то сделать? – Нет, теперь получилось еще хуже: она как будто на что-то намекает. – Зачем вы пришли? – выпалила Джанин наконец, наплевав на приличия.

– Судя по вашей реакции, такую грозу вы переживаете впервые. Я хочу удостовериться, что вам нестрашно.

То, что творилось за окном, не шло ни в какое сравнение с бурей, бушующей в душе Джанин.

– Со мной все в порядке, – солгала она. Снаружи раздался оглушительный раскат грома, и Джанин буквально подпрыгнула на кровати.

– Теперь я вижу, что вы действительно не боитесь, – сказал Малколм.

Он подошел к ней и сел рядом, обнял за плечи. Джанин повернула к нему голову.

– Все нормально. Я просто немного… удивилась. Вы можете идти. Правда.

– Прошу вас, не надо волноваться.

– А я и не волнуюсь, – ответила она и почувствовала, что дрожь во всем ее теле свидетельствует об обратном.

– Я побуду с вами и постараюсь вас развлечь. Кстати, может, несколько глотков вина вас успокоят?

Да, это отлично помогло бы ей сейчас. И все же Джанин ответила:

– Нет, спасибо. Не надо.

Хорошо, пусть Малколм останется. Все равно она сейчас не заснет. Невыносимо лежать одной в полной темноте, слушать завывание ветра и раскаты грома за окном и наблюдать, как комната то и дело на несколько мгновений озаряется яркими вспышками молнии. И хотя быть с ним наедине – не самая лучшая идея, но так ей правда будет спокойнее.

– Ну ладно, давайте поболтаем несколько минут, – сдалась она наконец.

Малколм был так близко, чтобы она могла уловить жар его тела и запах, без сомнения, дорогого дезодоранта. Она почувствовала, что просто пьянеет от этого аромата.

Он внимательно посмотрел на нее.

– Вы до сих пор бледны. Все еще боитесь?

Джанин покачала головой.

– Не то чтобы боюсь… Просто мне как-то неуютно. Эта гроза… И потом, мы с вами совершенно одни.

– Успокойтесь. Гроза ничего вам не сделает… и я тоже.

– Вас я не боюсь. Я видела, как вы играли с Фиби. Человека, который так любит свою дочь, не следует бояться.

– Рад, что вы мне доверяете. Пока вы со мной, вы и ваша честь в безопасности.

– Благодарю вас от себя лично и от имени моей чести, – улыбнулась Джанин.

Он пристально посмотрел на нее.

– Знаете, по нашим древним неписаным законам, если мужчина скомпрометировал девственницу, то ее отец имеет право потребовать, чтобы он женился на ней.

– Ваше счастье, что мой отец никогда не узнает, как мы провели этот вечер.

– Вы – девственница? – Малколм с удивлением смотрел на нее.

Вот это да! Хотела пошутить, а он воспринял ее слова буквально. Щеки Джанин неистово зарделись.

– Я бы не хотела обсуждать это с вами.

– Но ведь, насколько я помню ваши слова, вы однажды чуть не вышли замуж. Как же так получилось?

– Так и получилось: я не спала с тем человеком. И ни с кем другим, – добавила Джанин, понимая, что краснеет еще больше, хотя, казалось бы, больше уже некуда.

– Но почему?