Книга Бегство от безопасности - Ричард Бах

— А что, если не менять тему разговора? Какой тогда будет ответ?

— Не делай из возраста ярлык. Не говори: «Мне семь» или «Мне девять». Как только ты скажешь: «У меня нет возраста!» — то не останется и причин для контраста, и странные ощущения исчезнут. Правда. Попробуй.

Он закрыл глаза.

— У меня нет возраста, — прошептал он и спустя мгновение улыбнулся. — Интересно.

— Правда?

— Получается, — сказал он.

— Если твое тело в точности соответствует твоим представлениям, — продолжал я, — а твои представления сводятся к тому, что состояние тела никак не зависит от времени и определяется внутренним образом, то тебя никогда не смутит, что ты чувствуешь себя моложе своих лет, и не испугает, что ты слишком стар.

— Кто-то сказал, что тело является совершенным выражением мысли? Чьи это слова? Я хлопнул себя по лбу.

— А! Это философия! Кто-то тут сказал, что я ее выдумываю и что все это слишком тяжело и занудно для девятилетнего человека.

Он спокойно смотрел на меня, едва заметно улыбаясь.

— Это кому же девять?

Семнадцать

— Дикки, давай я расскажу тебе один случай.

— Я люблю рассказы, — сказал он.

— Это случай не из твоих, а из моих воспоминаний. Ты помнишь мое прошлое, я помню твое будущее. Так это где-то оттуда. Только лучше я не буду рассказывать, а покажу. Идет?

— Идет, — сказал он настороженно, но на этот раз любопытство было сильнее страха. — Это опять будет философия?

— Это будет один случай. Настоящий случай из твоего будущего. Подключайся к моим мыслям и следи внимательно, а потом скажешь мне, философия это или нет.

Дикки постепенно становился моим другом, напарником по приключениям.

— Внимание, начали. Я закрыл глаза и стал вспоминать.

В моем внутреннем пустом пространстве на серебряном тросе висела длинная массивная стальная балка, сбалансированная в горизонтальном положении. Многие годы я жил, учился, играл на этой балке, держась так близко к ее середине, что наклонялась она очень редко и едва заметно.

Но в отрочестве все ценности подвергаются проверке.

— Я знаю, что нам делать, — сказал Майк.

Стоял летний полдень, дома никого не было: отец на работе, мать поехала за покупками. Майк, Джек и я отчаянно скучали. В глубине души я считал, что никакая это не трагедия, если новый учебный год начнется как можно скорее.

— Что нам делать? — спросил я.

— Давайте выпьем!

Мне сразу стало неуютно. Он имел в виду не лимонад.

— Выпьем чего?

— Выпьем ПИВА!

— Болтай! — сказал Джек.

— Где его взять, пива?

— Да хоть тонну! Ну как, пропустим по глотку?

Меня толкали туда, куда мне вовсе не хотелось… Я сразу очутился так далеко от центра, как мне еще никогда не приходилось, и балка, означавшая равновесие в моей жизни, угрожающе поплыла подо мной.

— Может, лучше не надо, Майк, — сказал я. — Твой папа узнает. Он придет домой и увидит, что пива стало меньше…

— Не-а. Он его накупил столько… У них сегодня вечеринка. Он никогда в жизни не заметит!

Майк побежал на кухню и вернулся, неся в одной руке три бутылки, в другой — три стакана, а в зубах — открывашку. Он поставил стаканы на кофейный столик.

Это безумие, подумал я. Мне нельзя пить, я же не взрослый!

— А если он узнает, — спросил я, — то убьет тебя или только искалечит?

— Ничего он не узнает, — ответил мой друг. — И потом, раньше или позже, мы все равно научимся пить. Так давайте раньше! Правильно, Джек?

— Конечно…

— ПРАВИЛЬНО, ДЖЕК?

— ПРАВИЛЬНО!

— ПРАВИЛЬНО, ДИК?

— Не знаю…

— Ну, тогда пьем, два мужика и ребенок.

— Ладно, открывай, — сказал я.

Кто его знает, подумал я. Говорят, это очень вкусно. И охлаждает в жару. Все мужчины пьют пиво, кроме моего папы. От одного стакана я вряд ли опьянею, а если это так вкусно, как они говорят, то какое значение имеет мой возраст…

Стальная балка внутри меня так перекосилась, что мне оставалось только забраться на ее верхний конец. Я не знал, что случится, если я свалюсь, и мне не хотелось это выяснять.

Майк откупорил бутылки, желтая пенистая жидкость доверху наполнила стаканы. Он первым поднял свой, облизывая губы в предвкушении:

— Ну, пацаны, вздрогнули. Ваше здоровье! Мы выпили.

Мне перехватило горло от первого же глотка. Да, холодное. Но что касается вкуса… Какой там вкус, это же отвратительно. Наверное, я еще не дорос до пива.

— Дрянь! — сказал я. — И это считается полезным?

— Конечно! — сказал Майк, держа стакан в высоко поднятой руке и гордо поглядывая на нас.

— Да, — сказал Джек. — Я мог бы привыкнуть к этому.

— Бросьте заливать, ребята, — сказал я. — Вы что, с ума сошли? У этой гадости такой вкус, как будто весь мой химический набор слили в ведро и оставили на недельку, чтобы завонялся.

— Это же ферменты, понимаешь, ферменты, — Майк уже забыл, что мы друзья. —Это настоящее пиво, понимаешь! И дело не в том, какой у него вкус и нравится ли оно тебе. Когда выпьешь больше, тогда и понравится. А сейчас ты должен выпить!

Я сжался от страха. Неужели я должен делать что-то независимо от того, нужно мне это или нет? Это вот так становятся взрослыми — когда ты обязан делать все, что делают другие? Мне не нравится то, что здесь происходит. Куда мне деваться? Где искать помощи?

Помощь пришла из глубин сознания — взрыв, срывающий двери с петель, сокрушительная яростная сила. Этот подонок думает, что он может приказывать мне, что я должен и чего не должен делать. Ты должен! Что он имеет в виду? Кому это я должен? Я никому ничего не должен, если я не хочу! А этот паяц заставляет МЕНЯ делать то, чего хочет ОН!

Я резко поставил стакан на стол, пиво плеснулось через край.

— Ничего я не должен, Майк. И НИКТО мне не указ, НИ В ЧЕМ!

Оба приятеля замолчали и растерянно глядели на меня, забыв поставить стаканы.

— Я НЕ БУДУ! — я вскочил на ноги в благородном бешенстве (пусть попробует кто-нибудь остановить меня!) — И НИКТО!..

Хлопнув дверью, я вылетел на улицу. Сидевший во мне наблюдатель был ошеломлен не меньше, чем двое мальчишек в доме. Кто этот дикарь, проснувшийся во мне? Он не перестарался, не переборщил, —нет, этот парень, которого я никогда не видел, вырвался откуда-то сзади, сгреб и поволок меня, не спрашивая ни моего, ни чьего бы то ни было согласия, это настоящий, высшего класса БУЙНЫЙ!