Книга Дипломат и недотрога - Сара Орвиг

— Красные бриллианты — редкость. Они считались камнями королей. Редкий по весу, без каких-либо недостатков и пороков. Его стоимость сейчас фантастическая. Эти камни были украдены для Астерленда.

— Как ты узнал, что красный бриллиант украден вместе с двумя другими?

— Это простое логическое умозаключение. Все три исчезли, два нашли в самолете.

— Кто-то думает, что я владею красным бриллиантом, — взволнованно сказала Памела, наконец понимая, почему она в опасности. Она провела рукой по лбу. — Мне это не нужно.

— Не волнуйся.

— Я не могу оставаться запертой в твоем доме.

— Можешь. Это всего на несколько дней.

— Но и тебе грозит опасность. Кто-нибудь может пожелать, чтобы ты и твои друзья ушли с дороги. Аарон, будь осторожен, — твердило свое она.

— Дорогая, — произнес он хриплым голосом.

Его глаза потемнели, пристальный взгляд опустился на ее приоткрытые губы. Груди ее стали упругими, и тепло медленно горело внутри нее и разливалось по венам. Он был красив — слишком трогательный, слишком неотразимый. И то, как он сейчас смотрел на нее, вызвало сладостный трепет. Запретный, страдающий Аарон был тем единственным сокровищем, о котором она мечтала.

Неспособная сопротивляться своим желаниям, Памела наклонилась к нему и закрыла глаза.

Губы их слились, его язык проник в ее рот, касаясь кончика языка и поглаживая его, пока Аарон опускал ее на свои колени.

Забыв об осторожности, Памела обвила рукой его шею, чувствуя, как его сердце бьется под другой ее рукой, которую она положила ему на грудь. Впрочем, ее сердце колотилось так же. Памела расстегнула пуговицы на его рубашке и положила руку на грудь Аарона. Потом она опустила руку ниже, на плоский живот, и услышала рык в глубине его горла. Он был весь — желание. Ей так хотелось уступить и любить его…

Аарон уложил ее на софу. Пока он целовал ее, его рука скользнула под платье, он стянул ее колготки и ласкал теплое, обнаженное бедро.

Ее переполняло желание забыть о принятом решении, выгнуть спину и позволить ему любить себя. Вместо этого Памела толкнула его в грудь.

Аарон поднял голову и посмотрел на нее зелеными глазами, полными страсти.

— Я люблю тебя, — произнес он. Она прижала палец к его губам.

— Тс-с-с, прекрати, Аарон. — Испытывая боль и желая его любви, но подчинив себя наконец реальности, Памела села, а затем встала.

— Я должна идти спать. Одна.

Его потемневшие зеленые глаза горели раздражением и яростью. Памела была подавлена, почти обезоружена. Но все же она знала, что придет время, когда он посмотрит на все более разумно и будет рад, что не женился на ней — из чувства долга. Он был возбужден, пояс брюк расстегнут, рубашка распахнута, его грудь, покрытая волосами, обнажена. Пряди каштановых волос падали на лоб, а губы были красными от ее поцелуев. Он выглядел невероятно трогательно, и ей было мучительно трудно уйти.

Ах, если бы…

Она прекрасно понимала, что за этим последует, но было так сложно сопротивляться. Если бы он действительно любил ее. Если бы они узнали друг друга при других обстоятельствах…

О, конечно, шептал в голове слабый голос. Какие другие обстоятельства? Она — девушка из провинциального Западного Техаса, а он — богач, светский человек. Дипломат. Какие обстоятельства?!

Взяв свои колготки, Памела отправилась наверх, но остановилась на лестнице. Аарон не бросился за ней.

— Я люблю тебя.

Его слова звенели у нее в ушах, он говорил убедительно. Памела так сильно страдала и хотела его… Она изнемогла от желания всего — его любви, их свадьбы, их ребенка. Она схватилась за живот, поспешила в спальню, закрыла дверь и прислонилась к ней, чувствуя себя обессиленной. Ощущая потерю надежды. Она носит его ребенка. Она всегда будет иметь эту его частичку. Слезы обжигали глаза, она быстро вытерла их и направилась к кровати, на которую Аарон положил свою футболку и темно-синий бархатный халат.

Памела пошла в ванную, приняла душ и натянула футболку, осознавая, что та принадлежит ему. Она закуталась в мягкий элегантный халат, который был моднее, чем все, что она когда-либо имела. И вдруг услышала стук. Сердце подскочило, и она уставилась па дверь.

Чувствуя смесь тревоги и злости, она пересекла комнату и открыла дверь.

— Ты хорошо выглядишь, — произнес он хрипловатым голосом, рассматривая ее.

— Ты что-то хотел, Аарон?

Он поднял бровь.

— Тебя, — ответил он, его голос звучал тише. У нее снова заколотилось сердце.

— Мы не…

— Я знаю, но я хотел поцеловать тебя на ночь.

— О, Аарон! — Забыв о здравом смысле, она сделала шаг вперед и попала в его объятия. Ловким движением он развязал халат и скинул его, рука Аарона скользила по ее талии, он крепко прижал Памелу к себе и наклонил, чтобы поцеловать ее везде, где считал нужным. Пульс Аарона бился горячо и сильно. Он скользнул рукой вниз по футболке, направляясь к привлекательному гладкому изгибу бедер, чувствуя ее дрожь и возбуждение. Потом его рука поднялась вверх к талии, лаская, запоминая ее.

Когда Памела его оттолкнула, он с неохотой оставил ее. Делая шаг назад, она уставилась на него большими голубыми глазами, в которых мелькали обжигающие огоньки. Ее дыхание было таким тяжелым и частым, словно она пробежала целую милю. А рот — распухшим и красным от поцелуев. Футболка натянулась на груди, демонстрируя упругие кончики сосков.

Он хотел ее и любил ее. А она верила ему только наполовину.

— Спокойной ночи, Аарон, — сказала Памела и скрылась, а он сверлил взглядом эту дурацкую дверь, с трудом сдерживая желание открыть ее одним ударом, заключить Памелу в свои объятия и целовать, пока не иссякнут все доводы рассудка этой восхитительной женщины.

* * *

Вместо этого Аарон вернулся в свою комнату, принял холодный душ, который ему нисколько не помог.

Он выключил душ, насухо вытерся, забрался в кровать и уставился в темноту. Он вспомнил события прошедшего дня, ее беременность, их споры, свидание.

Он анализировал свои чувства. Это был всего лишь секс, как утверждала Памела? Чем больше Аарон думал об этом, тем больше считал, что он серьезно, беззаветно влюблен в свою леди из Западного Техаса.

— Женщина, я люблю вас, — прошептал он в темноте, поворачиваясь, чтобы посмотреть на дверь, и думая о той, что была в соседней спальне.

Он любит ее.

Она должна понять глубину его чувств к ней.

— Я действительно люблю тебя, — произнес он.

Их первая и единственная ночь, проведенная вместе. Он лишил ее девственности. Она забеременела. Его друзья рассказывали, что-то она никогда ни с кем по-настоящему не встречалась. Значит, за ней никто никогда по-настоящему не ухаживал. И никто никогда не нравился. Аарон сел, размышляя о том, что он может сделать, и уже составляя план — просто потому, что он всегда планировал каждый важный шаг в своей жизни.