Книга Свадьба на Рождество - Валери Кинг

— Беатриса! — немедленно напустились на нее близнецы.

— Сколько тебе лет, Беатриса? Восемь или девять? — спросила Мэри, поторопившись сменить тему.

— Мне семь, но я высокая для моего возраста. Все так говорят. Вы правда останетесь у нас и все наладите?

Близнецы угрожающе зашипели, но неукротимая Беатриса только сделала им гримасу.

— А ты хочешь, чтобы я все наладила? Ты думаешь, мне следует остаться? — спросила Мэри. — А что, кстати, я должна наладить?

— Я хочу, чтобы Хью не ворчал и побольше улыбался. Знаете, ему плохо, но он притворяется, что все хорошо.

— Когда я говорила с твоим братом сегодня в лабиринте, он и на меня заворчал. Мне кажется, у него уже образовалась ужасная привычка. Отучить его будет трудновато, но, я думаю, мы сумеем.

— Мы могли бы свернуть в трубочку «Таймс», — живо предложила Беатриса.

— Что ты хочешь этим сказать? — засмеялась Мэри. — Зачем нам сворачивать газету?

— У нас была собака, ее звали Паппи — она потом убежала. Так вот, когда Паппи была маленькая и плохо себя вела, Хьюго всегда сворачивал «Таймс» в трубочку, и, когда я его спрашивала, зачем он это делает, он говорил, что он так отучает Паппи от плохих привычек.

Мэри и все остальные засмеялись. Она придвинула свой стул поближе к стулу Беатрисы, и в это время смех внезапно стих.

Подняв глаза, Мэри увидела в дверях Хьюго. Он выглядел, как всегда, великолепно, но брови его были сурово сдвинуты. Мэри почувствовала, как краска заливает ей щеки, — она поняла, что Хью слышал каждое слово. Ну что ж, нужно постараться успокоиться и не поддаваться его дурному настроению.

К счастью, Хьюго ей ничего не сказал, только бросил на нее мрачный взгляд из-под опущенных ресниц.

Мэри рассматривала его с сильно бьющимся сердцем. Он был по-прежнему очень хорош собой — и даже еще лучше сейчас, без шапки, с гладко причесанными волосами. И одет, как всегда, безупречно: воротнички не выше и не ниже, чем следует, шейный платок повязан небрежно, но элегантно, фрак отлично сидит на широких плечах, темно-коричневые бриджи заправлены в начищенные до блеска сапоги. В его костюме чувствовалась рука мастера — можно было подумать, что ему шьет сам Вестон. Хотя откуда у него время посещать знаменитого лондонского портного?

— «Таймс», вот как? — спросил Хьюго, останавливаясь у своего стула во главе стола.

Украдкой бросив на него взгляд, Мэри положила салфетку на колени Беатрисы. Она знала, что все вокруг напряглись, ожидая начала спора, но она заметила и еще кое-что, придавшее ей смелости. Да, в этом не могло быть сомнения — глаза Хью озорно блеснули!

— Да, если понадобится, — отвечала она, не моргнув глазом. — Впрочем, я могу придумать еще что-нибудь пострашнее!

— А о какой дурной привычке идет речь? — осведомился Хьюго.

Все глаза устремились на Мэри. Но не успела она ответить, как вошел Сиддонс в сопровождении двух лакеев с подносами, на которых размещались плоды утренних трудов кухарки.

Пока лакеи расставляли блюда, Хью повторил свой вопрос.

— Ты думаешь, мне стоит высказаться прямо сейчас? — спросила Мэри, бросив выразительный взгляд на дворецкого и лакеев.

Хью криво улыбнулся.

— Я полагаю, в доме не найдется человека, незнакомого со всеми моими недостатками. Пожалуйста, говори, я не боюсь.

Он бросил ей вызов, и Мэри не замедлила его принять.

— Дурная привычка, которую я имела в виду, — это твоя манера ко всем придираться. «Ворчать», как выразилась Беатриса. Тебе решительно следует оставить ее. Ведь мы тебе не враги, Хью, право же!

Хью, казалось, слегка удивился. Мэри заметила, как он оглядел стол, встретившись глазами с братом и с каждой из четырех сестер. Он даже обменялся взглядом с Сиддонсом, который не отвел глаза и твердо встретил взгляд хозяина, прежде чем вернуться к своим обязанностям.

— Стало быть, вот как обстоит дело? Вы что же, все считаете, что я такое уж чудовище?

Ответом ему было общее молчание, в котором он прочитал осуждение.

Вздохнув, Хьюго отодвинул стул и сел между Амабел и Констанцией.

— Давайте завтракать, — сказал он, усмехнувшись. — Что ты так на меня смотришь, Мэри? Я тебе нос не откушу за выговор, что ты мне сделала!

— Благодарю вас, сэр, — произнесла Мэри с преувеличенной кротостью, и все с облегчением рассмеялись.

Напряжение разрядилось, и семейная трапеза потекла своим чередом. Попробовав холодного цыпленка, Мэри подняла глаза на Кита, сидящего напротив нее, и заметила, что он наблюдает за ней.

— В чем дело? — улыбнувшись, спросила она.

— Ты стала чертовски хорошенькой, Мэри! — воскликнул он и тут же багрово покраснел. — Извини, у меня это как-то нечаянно вырвалось.

Приняв достойный вид, в чем он, видимо, считал нужным упражняться как будущее духовное лицо, Кит продолжал:

— Я хотел сказать, что, когда ты была здесь в последний раз, мы так весело играли вместе… Мне тогда и в голову не приходило, что ты… бриллиант чистой воды!

Он с опаской взглянул на Хьюго, как будто ожидая его одобрения. Мэри было любопытно, что Хью на это скажет, но он, наклонившись к Амабел, о чем-то тихо с ней разговаривал.

Поблагодарив Кита за комплимент, Мэри начала вслух вспоминать их совместные приключения — от походов в известняковые пещеры до посещения заброшенной шахты, откуда они бежали стремглав, решив, что там обитают привидения. Кит сразу оживился, в его глазах появился прежний блеск, которого раньше не было заметно.

Тем временем Сиддонс обносил присутствующих ростбифом, пирожками с омарами и жареной куропаткой. Все это сопровождалось изобилием фруктов, а также свежим хлебом, маслом, желе, сливками и орехами.

Наполнив свою тарелку, Мэри осторожно спросила Кита, как это он решил пожертвовать военной карьерой ради церкви.

Его первая реакция показалась ей вполне откровенной.

— Это была идея Хьюго, и, должен сказать, неплохая идея, — сказал он, чистя апельсин. — Я усиленно занимался с мистером Белпером — ты помнишь нашего викария? Хотя нет, конечно, ведь он здесь всего второй год. Во всяком случае, он очень знающий человек и обучает меня латыни и математике. В будущем году я надеюсь поступить в Оксфорд.

— Понятно… А верхом ты по-прежнему ездишь?

— Меньше, чем раньше. — Кит снова слегка покраснел, и Мэри поняла, что он очень старается представить свою новую карьеру в самом выгодном свете. — У меня теперь… очень изменились интересы.

Мэри улыбнулась. «Это уже совсем не тот мальчик, которого я знала четыре года назад», — думала она. Джудит и Констанция дали ей понять, что Кит очень изменился, — и правда, перед ней был человек, преданный долгу и своим убеждениям. Впрочем, движение на свежем воздухе ему бы не повредило: он был очень бледен. Но во всем остальном Кит, казалось, трезво отдавал себе отчет, что создан для духовной карьеры, а не для армии. Мэри не знала, радоваться ей этому или огорчаться.