Книга Всем сердцем - Патриция Мэтьюз

Китаянка открыла одну из дверей слева и обернулась к ним, приглашая войти.

– Мисс Мадлен сказала, чтобы вы чувствовали себя как дома. Она сейчас придет.

– Мы непременно последуем ее совету, Чу Чин. Благодарю.

Чу Чин прикрыла за ними дверь.

С первого взгляда было ясно, что это гостиная. Обставлена она была умело и со вкусом очень дорогой мебелью. Стол уже был накрыт к ужину, на белоснежной скатерти сверкали хрусталь и китайский фарфор. Подсвечники с тремя свечами украшали углы стола, а изящная хрустальная люстра освещала все это великолепие. У девушки от восторга и восхищения такой красотой даже перехватило дыхание.

Хард открыл шкафчик с баром:

– Хотите выпить, Серена? Для гостей Хетти всегда держала в запасе первосортное виски.

Девушка в нерешительности заколебалась.

– Я никогда не пила, судья. Может быть, здесь найдется что-нибудь, кроме виски?

– Здесь есть коньяк. Отличный французский коньяк, мягкий, как шелк.

– Тогда лучше налейте мне его.

Хард налил виски себе и коньяк Серене. Отнес бокалы к дивану, где она присела. Подняв свой, адвокат произнес:

– Я бы предложил тост за Хетти Фостер.

– Да, я с большим удовольствием выпью за тетю. Он взглянул на нее, улыбнувшись:

– Вы хорошая девушка, Серена. Думаю, Хетти вы бы понравились. – Одним глотком он почти осушил свой бокал.

Серена осторожно отпила маленький глоток коньяку. Действительно, он был очень мягким. Но она почувствовала, как внутри разливается тепло. Пока Хард наполнял свой бокал, она сделала еще один маленький глоток.

– Судья... а в Вирджиния-Сити живет много китайцев?

– Порядочно. – Он повернулся к ней. – Их используют в основном на грязной работе в качестве дешевой рабочей силы. В нижней части города есть целый китайский квартал. Живут они там в потрясающей нищете, да еще над ними постоянно издеваются некоторые наши так называемые добрые христиане.

– Да, я уже поняла. Я сегодня видела... – И девушка поведала ему о случившемся в салуне «Серебряный доллар».

– Этот Брэд Страйкер, – покачал головой адвокат, – просто подлый дурак. Но думаю, лучше держаться от него подальше. Не знаю, способен ли он причинить вред женщине, но у него взрывной характер. А к китайцам так относятся все, не он один. Грязные китайские свиньи – так их зовут здесь. За убийство китайца тебя не будут преследовать власти. Такое случается здесь часто, в Вирджиния-Сити их просто не считают за людей.

– Откуда такая бесчеловечность? Он пожал плечами:

– Разные расы, разные культуры. Белые не понимают их и поэтому боятся. Взгляните, как мы несправедливы к неграм. Гражданская война ведь из-за этого началась. Хотя южные плантаторы очень много рассуждают о чести и правах белых... – Он грустно улыбнулся. – Я почувствовал всю эту фальшь, когда еше жил в штате Виргиния. И это было одной из причин, почему я уехал оттуда. Но, оказавшись здесь, я увидел все то же самое.

– Рассказываете о нашей печальной жизни, судья? – прервал его женский голос.

Улыбаясь, Спенсер Хард обернулся.

Серена тоже во все глаза смотрела на появившуюся в комнате женщину.

Все, что она знала о блудницах, было почерпнуто из религиозных книг. Там они изображались похожими на гарпий, с грубыми, развратными лицами, одетыми потрясающе безвкусно. Честно говоря, она и ожидала увидеть недалекую нахальную девицу. Но теперь с изумлением подумала: «Нет, эта женщина просто не может быть проституткой».

Черные волосы обрамляли прелестное личико. Чем-то неуловимым Мадлен напоминала Мадонну. По-детски невинные зеленые глаза и застенчивая улыбка усиливали это впечатление. Одета она была просто и со вкусом.

Спенсер Хард подошел к ней и, легко коснувшись губами точеной руки, проговорил:

– Моя дорогая Мадлен, ты, как всегда, выглядишь блистательно и неповторимо.

– Ну что вы, судья. Спасибо. – У нее был низкий, немного хрипловатый голос.

Не выпуская ее руки, адвокат повернулся к Серене и представил их друг другу:

– Мадлен, это Серена Фостер, племянница Хетти. Серена, это Мадлен Дюбуа. Она хороший человек и добрый друг.

Серена пребывала в легком замешательстве. Нужно ли ей подняться и пожать женщине руку? Чего они от нее ждут?

Проблема решилась сама собой. Мадлен подошла к дивану и протянула ей руку. Встав, девушка пожала ее.

– Рада познакомиться с тобой, Серена. Прими мои соболезнования по поводу смерти твоих родителей. А твоя тетя... Я этого никогда и никому не говорила, но она мне заменила мать.

– Я с ней ни разу не встречалась. Мадлен кивнула:

– Знаю, судья рассказывал. Хетти не раз подумывала о том, чтобы возвратиться в Иллинойс или хотя бы съездить к брату в гости. Но так и не осуществила этого замысла.

Серена чувствовала, что Мадлен начинает ей нравиться... Но это же невозможно! Мадлен Дюбуа была очень приятной особой, но она же проститутка!

Слабая улыбка скользнула по губам Мадлен, словно она прочла мысли Серены. Она чуть отступила назад и, обращаясь к ним обоим, произнесла:

– Сейчас принесут ужин. Простите, что заставила вас ждать. Я была занята на кухне.

Хард потер руки:

– Всякий раз, когда я чувствую запахи твоей стряпни, я начинаю истекать слюной, словно медведь после зимней спячки.

Он аккуратно затушил сигару в пепельнице с песком, стоявшей на столике. Мадлен засмеялась:

– Вы просто льстец, судья. Серена, приглашаю за стол.

Как только они сели, словно по сигналу, в комнату вошла Чу Чин; она несла поднос с жареной уткой. Потом на столе появились многочисленные блюда с фруктами, овощами, деликатесами и приправами.

– Вы разрежете мясо, судья? – обратилась Мадлен к Спенсеру Харду.

Он встал, и Чу Чин подала ему нож. Адвокат аккуратно разрезал птицу, невнятно бормоча что-то себе под нос. Наконец он закончил и произнес:

– В честь чего такая роскошная жирная птица, Мадлен? До Рождества вроде еще далеко?

– На Рождество я куплю другую, – Мадлен бросила невинный взгляд на Серену, – а утка в честь праздничного вечера. Племянница Хетти – дорогой гость в нашем доме. Разве не так, судья?

Щеки Серены залились румянцем. Ей показалось, что Мадлен, да и судья тоже подшучивают над ней.

Чтобы скрыть смущение, девушка отпила немного вина. После мяса было подано еще несколько блюд. Еда была изумительной, Серена в жизни не пробовала таких вкусных вещей. Все это было так ново – вино, коньяк, ужин в публичном доме. Она даже не могла представить, что сказал бы по этом поводу Хайрам Фостер.

Мадлен расспрашивала девушку о жизни в Иллинойсе и о дороге сюда. Она умело вела беседу, в ней чувствовалась образованная женщина. По крайней мере на перэый взгляд Мадлен Дюбуа казалась настоящей леди. Серена расслабилась в этой непринужденной обстановке и почувствовала себя легко и свободно, с удовольствием болтая с Мадлен. Она еще никогда так много о себе не говорила и поняла, что немного пьяна.