Книга Сладкое безумие - Ширл Хенке

Оливия почувствовала, как густой румянец заливает щеки и поднимается до корней волос.

– Вы считаете, что я веду себя вызывающе? – спросила и тут же пожалела о своем вопросе, когда по его лицу пробежала легкая тень.

Он тут же улыбнулся снова:

– А я-то думал, что только американки славятся прямодушием и откровенностью.

– Что ж, я тоже американка. Во всяком случае, становлюсь американкой. Ведь я живу здесь с пятнадцати лет, можно сказать, с детства.

– Это, конечно, очень долго, – серьезно заметил полковник, – ведь пятнадцать вам исполнилось очень давно.

– Временами именно так мне и представляется, – проговорила девушка и вздохнула, вспомнив смеющиеся лица своих родителей, канувших в небытие навсегда.

Сэмюэль тревожно глянул на пушистые темно-рыжые опахала ресниц, скрывавших эти чудные изумрудные очи. Отчего, интересно, ей неожиданно взгрустнулось? Видно, сказывается переменчивый французский темперамент.

– А вы не тоскуете когда-нибудь по родному дому? – мягко поинтересовался Сэмюэль.

Оливия вскинула голову, почувствовав нечто новое в тоне Шелби.

– Мне очень не хватает отца и матери, но если вы имеете в виду Францию… – Девушка пожала плечами. – Террор начался во Франции, когда я была еще в колыбели, так что я практически ничего не помню, и мне это абсолютно безразлично. Потом моя семья все время переезжала из страны в страну, но и те годы не запомнились, потому что я была слишком маленькой. Конечно, приятно путешествовать, но с возрастом мне все больше и больше хотелось обрести настоящий домашний очаг.

– А можно ли назвать домом Сент-Луис? Ведь это всего лишь небольшой пограничный городишко, населенный торговцами, креолами да испанцами и окруженный индейскими племенами.

Сэмюэль говорил так, будто в чем-то хотел убедить самого себя, и Оливия охотно подхватила тему:

– Мне нравится Сент-Луис. Когда-нибудь он станет огромным городом, а вся территория Луизианы войдет в состав Соединенных Штатов.

– Вы говорите совсем как моя сестра. – Неожиданно Шелби поразился, насколько они похожи. Хотя одна была брюнетка, а другая – огненно-рыжая, да и прожили они разную жизнь, у них было много общего.

– У вас очень красивая сестра, – сказала Оливия. – Должна признаться, я приревновала вас к ней, увидев вас вместе.

– Неужели? – Он иронически вскинул бровь.

– Не пойму почему, но в вашем присутствии слова у меня вылетают прежде, чем я успею подумать. – Девушка вновь залилась румянцем. – Странно. Обычно я веду себя иначе.

– Пора и мне признаться в некоторых… несдержанных мыслях и желаниях, которые у меня возникают в вашем присутствии, – проговорил он и утонул в бездонной глубине изумрудных глаз, напоминавших темную пучину вод у берегов Флориды. И столь же опасных.

Оливия вглядывалась в его резкие красивые черты в попытке понять, что скрывается за пронзительным взором, вдруг превратившимся из синего в серый, как сталь. В этот момент музыка смолкла. Они продолжали стоять в центре зала, и его рука по-прежнему лежала на ее талии. Они не замечали, что другие пары начали расходиться.

– Вы говорите так, будто сердитесь на меня из-за ваших… желаний. Но ведь это вы проделали тысячу миль, чтобы оказаться в моем городе.

– С этим не поспоришь, – несколько смутился Сэмюэль и тряхнул головой, отгоняя наваждение. Он предложил Оливии руку, и они стали пробираться сквозь толпу.

– Зачем вы приехали? Не думаю, что вы явились в нашу глушь по велению сердца на мой зов, – сухо заметила Оливия. Этот вопрос казался девушке вполне естественным; она ждала, станет ли он отвечать, так как до сей поры полковник предпочитал не распространяться о себе.

– У вас кошачьи глаза и кошачье любопытство, Оливия. Осторожно, киска, не то попадешь в беду, – пошутил Сэмюэль, распахивая перед Оливией дверь в сад мадам Шуто.

– Значит, мне угрожает опасность? – осведомилась Оливия, когда они вышли на аллею, огибающую здание. Сад был залит мягким золотистым светом фонарей, свисавших с ветвей высоких деревьев.

– Причем не одна, – пробормотал Шелби. Он ощущал под рукой сквозь тонкий шелк прохладную свежесть девичьей кожи, и мысли путались. Вечерний воздух был напоен тонким ароматом роз и нарциссов, которому придавал особую прелесть резковатый запах тумана, потянувшегося с берегов реки с наступлением сумерек. Но полковник чувствовал только запах духов, исходивший от волос Оливии, и думал лишь о том, как бы зарыться в них лицом, рассыпав густые пряди по обнаженным плечам.

В саду было довольно безлюдно, так как к вечеру стало холодать. И вообще, порядочные молодые леди не имели обыкновения блуждать в темноте после танцев на пару со своими кавалерами. Оливия не задумывалась над подобными пустяками и охотно подчинялась своему спутнику, который вел ее по аллее, как бы полагая естественным, что девушка готова следовать за ним куда угодно и поступать, как он велит. После того страстного поцелуя в заброшенной хижине Оливия только о нем и помнила, только о нем и мечтала. Она и сейчас будто вновь ощущала его горячее и сильное тело, его губы обжигали лаской, и она вдыхала его незабываемый запах. Оливия жила этим воспоминанием, как если бы одна короткая встреча связала ее с Сэмюэлем навсегда.

– Мне, наверное, не следовало бы выходить сюда с вами, – опомнилась наконец девушка, когда позади остался неверный свет фонарей и путь озарял лишь серебристый серп молодой луны.

– Наверное, вы правы, – согласился Сэмюэль, увлекая ее все дальше от дома. Они приблизились к каменной стене высотой в десять футов, окружавшей сад. Дальше идти было некуда, и полковник остановился, не зная, как поступить, и растерянно посмотрел на девушку.

Оливия стояла спиной к огромному розовому кусту, усеянному едва распустившимися цветами, и молча смотрела на своего спутника. Налетел легкий бриз, и стройная фигура затрепетала, но не ветер был тому виной. Всем телом Оливия ощущала непреодолимое томное волнение, губы пересохли, появилась слабость в коленях.

Легкая дрожь и слабый вздох не прошли незамеченными, и Сэмюэль окончательно потерял голову. С тяжким стоном он схватил девушку в объятия, стиснул изо всех сил и вместе с ней шагнул за куст. Едва их губы слились в жарком поцелуе, Оливия по-детски тонко всхлипнула и обвила руками шею Сэмюэля.

Из густой тени неподалеку за молодыми людьми зорко следила пара острых глаз. Стоявший у забора человек с удовлетворением наблюдал, как полковник осыпает девушку поцелуями, а она отвечает ему страстно и самозабвенно.

Но когда Шелби уперся спиной в холодную стену, он словно пришел в себя, мягко отстранил девушку и нежно провел пальцами по ее лицу. Они обменялись какими-то фразами, пока Оливия приводила в порядок сбившуюся прическу. После чего он предложил ей руку и повел назад к ярким огням и музыке, доносившейся из дома.

А чуть погодя из тени выступил Эмори Вескотт. Вид у него был сосредоточенный, как если бы он что-то быстро прикидывал в уме, в серых глазах царил холод. Потом на мясистой физиономии торговца словно исподволь возникла коварная усмешка, и он направился следом за молодой парой.