Книга Неискушенные сердца - Вирджиния Хенли

Парису, уставшему после вчерашней поездки в Англию, хотелось поскорей добраться до постели Он любил эту комнату в Танталлон-Касл Он постоял обнаженный у камина, греясь, перед тем как нырнуть под холодные простыни Потом лег, закинул руки за голову и огляделся вокруг Стены покрыты темно-красной испанской кожей, пламя камина отражается от полированной мебели из мореного дуба, балдахин над кроватью сшит из дорогого бархата. Прежде чем заснуть, он попытался представить себе, что происходит дома Интересно, понравилась ли Тэбби вечеринка? Он явственно увидел ее глаза цвета лаванды, искрящиеся от удовольствия, испытанного впервые в жизни. Ему никогда не было скучно наблюдать за ней Напряжение, возникшее глубоко внутри, отозвалось болью в чреслах. Парису хотелось, чтобы сейчас она оказалась в его постели. Он никогда не отпустит ее к Абрахамсу! Затвердевшая плоть пульсировала, требуя удовлетворения. Выругавшись, он задул свечи и укрылся. Но вдруг, услышав какой-то шорох, резко сел. Рука потянулась к пистолету.

— Парис, — уловил он шепот

— Боже мой, Маргарет! Тебе нельзя приходить ко мне вот так, — сказал он твердо

— Я не могу справиться с собой, я ничего не могу поделать! Я не могу спать, когда ты здесь, в этом доме, под одной крышей со мной

Он нашел свечу и зажег ее. Маргарет села рядом на кровать, сорочка распахнулась, обнажив длинные ноги и голую грудь

— А где Магнус? — хрипло спросил Парис.

— Спит. Он никогда не узнает. Пожалуйста, Парис! — Ее пальцы пробежались по волосам на его груди.

Он обнял ее.

— Мэгги, дорогая, я все понимаю. Он стареет, а ты еще молода. Огонь в крови жжет тебя, требует своего, и кажется, ты сходишь с ума.

Она потянулась к нему, коснулась губами его шеи.

— Дорогая моя, я дам освобождение твоей плоти, но тебе стоит восхититься моим умом, — добавил он насмешливо.

— Что ты имеешь в виду?

— Если я брошу в тебя семя и ты забеременеешь, подумай только, в каком положении я окажусь! Ты назовешь отцом своего ребенка Магнуса, и он женится на тебе в туже минуту. Я — его наследник, но, если у дядюшки появится сын, все переменится, и я сам себя лишу графства.

— Парис, что за ужасные слова ты говоришь! Если у меня будет твой ребенок, я никогда не стану выдавать его за дитя Магнуса. Я закричу на весь мир, что он твой, и ни за кого не выйду замуж, кроме тебя! — страстно поклялась она.

Парис погладил плечо Маргарет.

— Я любил бы сына больше всех на свете, Маргарет, но ты забываешь, у меня есть жена.

— Мы так похожи, Парис, никто из нас не потерпит ее на своем пути.

Он откинул одеяло, и Маргарет с удовольствием увидела, как он возбужден. Выскользнув из сорочки, она юркнула к нему в постель. Парис гладил ее спину, груди, бедра.

— Я дам тебе освобождение, — снова прошептал он, — но потом ты уйдешь, обязательно, Маргарет!

Она почувствовала его отяжелевшую плоть у бедра, и ей страстно захотелось ощутить ее внутри себя. Но Парис не сделал попытки войти в нее, и она теснее прижалась к нему. Парис остановил ее рукой, его пальцы скользнули в теплую влажную глубину, где все пульсировало и звало. Он твердо и уверенно надавил, и Маргарет, едва не задохнувшись от страсти, достигла пика наслаждения. Он нежно гладил ее. Еще какое-то время она судорожно и хрипло вздыхала, потом задрожала и расслабилась. Парис продолжал ласково целовать Маргарет, и скоро она стала снова отвечать на поцелуи с нарастающей страстью. Он поднял ее ноги к себе на плечи и склонился над ней.

Парис встал до восхода солнца, чтобы не завтракать с Магнусом, и уехал с первыми его лучами. На полпути остановился в гостинице поесть и дать отдых лошади, а потом поспешил в городской дом в Эдинбурге. К одиннадцати утра это был совсем другой человек: роскошно одетый, красивый и представительный. Он решил правдиво рассказать адвокату обо всем происшедшем, кроме одного — где сейчас девушка. Только дал понять, что не в городе Проницательный человек, сидевший по другую сторону стола, и бровью не повел, внимая посетителю, лишь значительно кивал, слушая подробности похищения. Наконец он заговорил.

— Я сегодня же свяжусь с Абрахамсом. А потом мы проработаем детали.

— Нет, — очень твердо заявил Парис. — Меня не должны здесь видеть. Успех плана всецело зависит от моего инкогнито. Все детали мы обсудим здесь и сейчас.

— Очень хорошо. Тогда я хочу, чтобы и моя работа была оплачена сегодня же.

Парис иронически посмотрел на адвоката.

— Я принимаю ваше предложение, — сказал он.

Маккейб поморщился, что для него было равнозначно улыбке.

— А примете ли вы мое условие относительно суммы, которую я запрошу?

— Вы обычно просите десять процентов. Я удваиваю. Четыре тысячи. Идет?

— Вы меня удивляете, — пробормотал тот саркастически.

Парис протянул ему банковскую расписку. Он был удовлетворен и заплатил бы даже пять тысяч. Потом достал из кармана камзола еще один лист.

— У меня есть письменное заверение горничной, неусыпно охраняющей похищенную, что товар в целости и сохранности. Лично я не буду подписывать никаких документов. Но вы должны поставить свою подпись и подтвердить от моего имени, что невеста возвращается в том же состоянии, в каком была взята.

— А куда следует доставить золото? — поинтересовался Маккейб.

— В Англию. Бервик-он-Твид. Я укажу точное место, дом, где в обмен на золото получат леди. И все будут счастливы.

— Каков последний срок?

— Я не думаю, что Абрахаме станет зря тратить время, пытаясь вернуть ее. Ему не составит особого труда найти двадцать тысяч золотом.

Маккейб налил шотландского виски в хрустальные бокалы, и они выпили за успех сделки.

— Моя сестра Шеннон скоро приедет в Эдинбург. Это я на случай, если вы захотите мне что-то сообщить, — сказал Парис на прощание.

Парис купил подарки домочадцам, как делал всегда, и выехал из города. Наслаждаясь быстрой ездой, до замка он долетел за два с половиной часа. Перед ужином он отправил своих людей на круглосуточное дежурство. Одного — к конторе Коллама Маккейба, другого — к дому Максвелла Абрахамса, а третьего — к банку Абрахамса со строгими инструкциями докладывать о каждом, кто входит и выходит.

После ужина семья собралась у камина, все любили такие вечера. Дамаскус играла на лютне и так чудесно, что у Тэбби на глаза навернулись слезы. Александр читал наизусть известные стихи Мердока Маклина «Тартан», а Парис начал свою любимую «Балладу об охоте». Все остальные подхватили, каждый читал по четверостишию, пока баллада не кончилась. Тэбби с наслаждением слушала Париса, красивого, мужественного, сильного, остро ощущая его притягательность. Ее сердце стремилось к нему помимо воли. Все чаще и сильнее у нее возникало смешанное со страхом искушение узнать, что он за мужчина… Все чаще ловила она на себе его ласкающий взгляд.