Книга Грешник Шимас - Шахразада

— Возьми на память, — сказал юноша. — Хотел бы я, чтобы их было больше.

Хозяин улыбнулся. Видно было, что столь редкому подарку он обрадовался не меньше, чем золотым монетам.

— О-о, книга! Никогда у меня не было своей книги. Так она теперь моя?…

Шимас только кивнул в ответ. Здесь слова были ни к чему.

Свиток восьмой

Беглецы ступили в темноту ночи. Фатима шла рядом с Шимасом, лошадей они вели в поводу. Безмолвно они прошли по тропинке между каменными амбарами и стогами сена, потом пересекли пастбище и задержались на опушке темного леса.

Постояв минуту и прислушавшись, хозяин повел их по узкой дорожке через лес к берегу пруда. За прудом был грот. Поодаль на фоне неба смутно виднелось большое здание, должно быть, заброшенный дворец. Пруд, подобно некоторым другим искусственным водоемам, был разделен надвое каменной стенкой для удобства очистки. По одну сторону стенки стояла вода, по другую находилась пустая выемка. Пройдя по стенке, хозяин поднял затвор шлюза, и вода начала перетекать в пустую прежде половину пруда. Когда же вся вода вытекла, он спустился на дно опустевшей выемки, отгреб в сторону мокрые листья и мусор и, схватившись за железное кольцо, закрепленное в щели между камнями на дне, открыл каменную дверь.

Дверь легко повернулась внутрь — за ней был виден гладкий спуск. Хозяин жестом пригласил путников следовать вниз по этому спуску, а сам тем временем закрыл изнутри отверстие. Шимас услыхал над головой шум воды, вновь заполняющей ложе пруда.

В руке Фатимы ожила свеча: в полутьме стали видны стойла на самое малое двадцать лошадей, теперь пустые, и закрома с зерном и сеном, уже давно не используемые. Человек, давший беглецам приют, но так и не назвавшийся, указал на открывшийся длинный проход.

— Поезжайте по этому ходу — и в конце концов попадете в Османт. Первые пол-лиги старайтесь двигаться как можно тише, даже шепотом не разговаривайте. Недалеко отсюда этот туннель подходит вплотную к потайному ходу из замка. Хозяин замка о нашем туннеле не подозревает, но мы однажды слышали, как кто-то там двигался.

Шимас с сомнением взглянул в темноту:

— А как же воздух? А свет?

— В полусотне шагов вы увидите еще один небольшой склад. Там возьмете запас факелов и свечей. По пути, примерно на расстоянии пары лиг, вы будете находить другие. Воздух подается в туннель — мы не знаем как, — но если станет не хватать воздуха, вы увидите в стене, по левую руку, примерно на уровне груди, кольца, укрепленные в стене. Потянете за кольцо — откроется отдушина. Остановитесь у отверстия, отдышитесь, но, прежде чем двигаться дальше, не забудьте затворить отдушину. Неведомо кто и, скажу честно, неведомо когда позаботился обо всем…

— А как далеко от Османта выход из этого каменного коридора?

— Под замком когда-то были настоящие катакомбы, целый лабиринт подземных ходов, некоторые из них проложены еще в доримские времена. Но этот ход с ними не сообщается — вы выйдете на границе бывших владений Замка. Однако прежде чем выходить, хорошенько прислушайтесь. Будьте осторожны.

Шимаса одолевали сомнения, он чувствовал, что уже сыт по горло подземными ходами, колодцами и каменными дверьми.

— До самого Османта? Это, должно быть, добрых сорок лиг!

— Расстояние не имеет значения. Этот ход строился несколько сот лет в давние-предавние времена. Монахов, перевозивших вино или хлеб из одного монастыря в другой, частенько грабили такие бароны, как тот, что обитает по соседству, или как тот же граф Альберт, презренный пес. Вот добрые пастыри и построили этот туннель, чтобы невозбранно и безопасно приходить и уходить по собственному желанию. Монахов было много, а из прочих мало кто знал, чем они занимаются, и мало кого это заботило. О ходе известно немногим, и так было всегда. Ходом уже много лет не пользовались, думаю, без нашего позволения им и пройти-то невозможно.

— Я не хотел бы подвести вас, — извиняясь, проговорил Шимас. — Меня преследуют только из-за того, что я взял на себя честь быть спутником прекраснейшей из женщин. А этого не одобряют ни наши кади, ни ваши пастыри. Он пожал плечами:

— Друг мой, и среди пастырей встречаются разумные люди.

Все было сказано. Молча хозяин оставил беглецов. Тогда Шимас высоко поднял факел и взглянул во тьму прохода.

— Ты не боишься, Фатима?

— Боюсь. Но не думаю, что мой страх станет нам добрым спутником. По-моему, никто в нашем мире не живет без страха…

Она повернулась к юноше.

— А ты не боишься, Шимас?

Тот в ответ лишь пожал плечами — сейчас о страхе говорить было уже поздновато.

— Когда-нибудь, моя греза, я расскажу тебе о мести, которая движет мною. Быть может, тогда сегодняшние твои вопросы будут тебе смешны…

— Ты мог бы стать рыцарем, — Фатима окинула юношу оценивающим взглядом. — Ты мог бы завоевать право на титул… И тогда получил бы право претендовать на мою руку…

— Быть может, я так и поступлю. После того как исполню задуманное. Сейчас же мне не следует раздумывать ни о будущих титулах, ни о семье. Ибо я могу их лишиться, даже не обретя. Вот если Фулкхерст окажется таким, каким я его запомнил…

Фатима молча пожала плечами. Быть может, она хотела продолжения этих мечтаний, желала услышать, что Шимас приложит все силы для обретения титула и рыцарского звания. Но юноша молчал, зная, что рыцарями более чем редко становятся люди, в самом деле заслуживающие этого звания.

У крестоносцев могли быть самые благородные и возвышенные побуждения, но грабеж и добыча тоже были целью. Вот потому их стремление освободить Гроб Господень не мешало попутно, между делом, захватить и разграбить пару-тройку христианских городов. И не только христианских, ибо везде можно было найти и золото, и меха, и пряности, и оружие…

Некоторое время беглецы ехали молча, а когда воздух становился спертым и душным, останавливались около одного из колец, чтобы с трудом открыв заслонку, впустить в туннель прохладный ночной воздух.

Луна уже взошла, через открывшееся окошко виднелись леса и поля. Оно было проделано в какой-то стене, возможно, замковой.

— Что с нами будет дальше? — спросила Фатима. Шимас пожал плечами.

— Не знаю, любимая. Давай сначала отсидимся в Османте. Быть может, шум быстро утихнет. И мы обретем друг друга надолго.

— Обретем? Это значит, что ты возьмешь меня в жены?

Шимас совершенно не думал сейчас ни о женитьбе, ни о годах спокойного семейного счастья. Лишь месть — вот что гнало его вперед. Однако он понимал, что говорить это доверившейся ему женщине по меньшей мере глупо. Поэтому он лишь молча кивнул.

— Отлично, — задумчиво проговорила Фатима. — Тогда я смогу вернуться в Соан. И ты станешь его хозяином и моим лейтенантом.