Книга Грешное желание - Карен Робардс

Джесси настолько увлеклась зрелищем танцующих, что не сознавала, что пришла их с Митчем очередь, до тех пор пока Лисса Чандлер не шагнула вперед, чтобы соединиться со своим мужем. Сет Чандлер являлся наследником плантации «Вязы», и Джесси подозревала, что богатство плантации изрядно усиливало привлекательность приземистого, лысеющего Сета для его молодой красивой жены. Это означало, что Лисса Чандлер вышла замуж из-за денег. То же самое, как подозревала Джесси, намеревался сделать теперь и Стюарт Эдвардс. Но с женщинами это почему-то выглядело несколько иначе. Именно женщинам полагается искать материальной поддержки в мужьях, а не наоборот. Потом Джесси внезапно вспомнила, как тетушки Эдвардса говорили, что Стюарт будет их наследником. «Тюльпановый холм» – плантация далеко не такая большая и прибыльная, как «Мимоза» или «Вязы», но, если уж на то пошло, это вполне солидное имение. Возможно, всего лишь возможно – и эта мысль заставила Джесси нахмуриться, – она была несправедлива к Стюарту Эдвардсу, когда обвиняла его в том, что он охотится за богатством. Может, в конце концов, он по-настоящему влюблен в Селию, каким бы немыслимым это ни казалось.

– Готова, Джесси… э, мисс Джесси? – Вопрос Митча пробудил ускользающее внимание Джесси. Она заморгала, глядя га него через разделяющее их пространство. Погрузившись в свои мысли, она почти забыла о том, что стоит в линии для рила и они с Митчем следующие. Сейчас ей придется проплясать вдоль всего длинного коридора хлопающих, веселящихся пар, и не с кем-нибудь, а с Митчем.

Если б только она умела танцевать.

Движения были не более чем скачки с соединенными руками под музыку. Эта она сможет. Должна суметь, если не хочет опозориться. Внезапно ей стало крайне важно не опозориться перед Митчем.

Музыка была веселой, смех заразительным, а Митч – тем самым мальчиком, по которому она уже давно втайне вздыхает. Может быть, он наконец-то, заметит ее. Он, кажется, был не против потанцевать с ней и сейчас ей улыбается.

Внезапно мир показался не мрачным, а светлым.

– Готова, – ответила Джесси и с ослепительной улыбкой шагнула в середину танцевального пространства, чтобы взяться за руки с парнем, в которого уже давно была безмолвно влюблена.

Глава 8

Руки Митча были теплыми, кожа сухой и мягкой. Он крепко сжал руки Джесси, смотря ей прямо в глаза. (Забавно, но она никогда раньше не замечала, насколько он выше ее; возможно, он подрос.) Уже одно только ощущение его рук, держащих ее руки, вызывало в ней трепет от макушки до пят. Джесси горела румянцем, лучезарно улыбалась и каким-то образом сумела одолеть хлопающий коридор до конца линии. Единственный неловкий момент возник, когда им пришло время разойтись в свои линии: Джесси была в таком восторге, что забыла отпустить руки Митча.

Остальная часть танца прошла для нее как в тумане. Она улыбалась и хлопала, и по сигналу скакала по коридору, но ее внимание было сосредоточено целиком на Митче. Захваченная восторгом первой любви, она совсем потеряла голову. Единственное, что она знала, – этот день, начавшийся так ужасно, превратился в чудесный, волшебный праздник. Ей хотелось, чтобы он никогда не кончался.

Когда рил подошел к концу, она приготовилась к тому, что Митч покинет ее. Вместо этого он предложил ей руку и повел к стулу возле стеклянных дверей, которые были открыты, чтобы впускать прохладный вечерний воздух. Оркестр заиграл другую мелодию, и пары закружились по залу. Джесси наблюдала за ними, не замечая, что улыбается. Митч оставался с ней рядом и хотя говорил мало, но не уходил. У Джесси от изумления и счастья язык прилип к небу. По-видимому, с восторгом подумала она, и он тоже радуется происходящему.

Она осмелилась бросить на него взгляд искоса, отчаянно пытаясь придумать какую-нибудь реплику, которая показалась бы ему остроумной. Но ей ничего не приходило в голову.

– Принести тебе пунша? – спросил он.

Джесси взглянула на него глазами, полными счастья, и широко улыбнулась. Говоря по правде, ей ужасно не хотелось, чтобы он оставлял ее, но, с другой стороны, если он пойдет ей за пуншем, то обязательно вернется, а за это время она, быть может, придумает, что сказать. Если она не начнет разговаривать, то он сочтет ее полной дурой.

– Это… это было бы неплохо, – выдавила она, стискивая руки на коленях.

Он кивнул ей и ушел. Джесси понаблюдала, как он пробирается сквозь толпу танцевального зала к чаше с пуншем и прямо-таки обмякла от облегчения. Слава тебе господи, у нее есть несколько минут, чтобы передохнуть и справиться со своим волнением.

О чем любят разговаривать мужчины? Она лихорадочно пыталась припомнить мужской разговор, который слышала буквально перед тем, как дорогая, милая мисс Флора подозвала к ней Митча. Может, ей поговорить об охоте или цене на хлопок?

– …не могу поверить, что ты позволила ребенку прийти в этом… этой одежде. Она выглядит смехотворно!

– Но, Синтия, что я могла поделать? Ей ведь восемнадцать – да, да, представь себе! – и у нее полный шкаф красивых платьев, которые она категорически отказывается носить. Не могу же я заставить ее – да она же в два раза крупнее меня и, хоть мне ужасно неприятно говорить подобное о своей падчерице, обладает таким злобным нравом, что я ее даже боюсь! Просто чудо, что мне вообще удалось убедить ее поехать сегодня. Это было нелегким делом, уверяю тебя!

– Но тебе никогда не удастся выдать ее замуж, если она будет обряжаться так, как сейчас. Если б ее мать увидела ее, она перевернулась бы в гробу!

Разговаривающими были конечно же Селия и миссис Лэтоу, мать Сьюзен. Они прогуливались по краю танцевального зала и, очевидно, не заметили Джесси, сидящую в углу. Джесси сама только теперь осознала, что она в углу, частично скрытая от глаз оркестровой площадкой с одной стороны и раздувающейся оконной портьерой с другой. Конечно же, миссис Лэтоу не видела ее, да и Селия, по-видимому, тоже. Хотя стоило им только повернуть головы, и они бы сразу ее заметили.

То, что Селия клевещет на нее, расстроило ее не так сильно, как замечания миссис Лэтоу по поводу ее платья. Селия всю жизнь лгала и наговаривала на нее, Джесси уже давно отказалась от попыток что-нибудь с этим поделать. Защитить себя от изощренной злобы Селии было все равно что бороться с тенью: невозможно попасть в то, чего не видишь. Поначалу она была удивлена, когда соседи начали относиться с ней с прохладцей, и позже, когда причина стала ясна, было больно и обидно, что они верят россказням Селии. Но потом это перестало ее волновать. Они ей не нужны, никто из них. Она вполне счастлива в компании своих животных и слуг.

Но миссис Лэтоу сказала, что она выглядит смехотворно. Слышать это было обидно. Джесси посмотрела на себя, на свое поблекшее, слишком тесное муслиновое платье с безвкусными оборками на шее и в глубине души поняла, что миссис Лэтоу сказала всего лишь правду.

Хотя Митч, кажется, так не считал. Если только танцевал с ней не из чистой любезности. Но она не будет думать об этом. Не будет.